Сочинения — Том I - Евгений Тарле

Так, например, однажды в Киллорнее к Льюби рано утром пожаловали полицейские чины и предложили ему ряд самых нескромных вопросов на темы, откуда, куда, зачем и пр. Допрашиваемому фению оскорбиться и вознегодовать страшно мешало то обстоятельство, что при нем находились компрометирующие бумаги. Пришлось начать беседу, во время которой Льюби незаметно запрятал в постель лежавшие под подушкой документы. К счастью, поговорив, посетители удалились, и опасность миновала. Этот случай не мог не заставить молодую организацию постоянно быть настороже.

Кроме полиции, умеренной прессы, добровольных доносчиков и католического духовенства, у фениев был еще один враг — безденежье. Деньги притекали в организацию главным образом из Америки, и в 1861–1862 гг. приток пожертвований уменьшился. Стивенс отправил Льюби в Соединенные Штаты с целью как сбора денег, так и усиления пропаганды. Здесь между прочим Льюби посетил так называемый ирландский легион, отряд, состоявший из ирландцев, записавшихся на службу и находившихся в лагере армии северян. Следует заметить, что если некоторые руководители фенианского движения были недовольны отвлечением части ирландцев в чуждое Ирландии предприятие, в кровопролитную американскую междоусобную войну, то другие держались иного воззрения: во-первых, это давало многим тысячам ирландской молодежи военную тренировку, столь необходимую в дальнейшем будущем для инсургентов, а во-вторых, хорошее жалованье, которое союз платил состоявшим у него на службе войскам, позволяло надеяться на улучшение революционного фонда, так как в ирландском легионе было много уже аффильированных фениев, которые щедро жертвовали на свою организацию.

В американской армии образовались даже новые кружки и при случае были возможны фенианские митинги: американского начальства это нисколько не касалось и не тревожило.

По возвращении Льюби из Америки Стивенс решил, что нужно издавать в видах пропаганды газету.

Главное руководительство новым органом Стивенс вверил О’Лири, и первый номер газеты «Ирландский народ» («Irish people») появился 28 ноября 1863 г.

Конечно, пропаганда фенианства (в эти годы выражавшегося в стремлении подготовить вооруженное восстание) велась в газете самым усиленным образом, насколько только возможно даже при полной свободе печати опубликовывать революционные призывы. Прежде всего их борьба направилась против «парламентарных методов», т. е. против о’коннелевской традиции действовать посредством парламента и чисто конституционными путями, традиции, было погребенной речами и действиями «Молодой Ирландии», но воскресшей в совершенно неприглядном виде в 50-х годах. Орган фениев обратил на себя всеобщее внимание. Легально он пропагандировал весьма широко основную идею фениев — отделение Ирландии от Англии; нелегально его редакция была одним из пунктов, где фенианские руководители встречались и совещались. Во время выборов 1865 г. фении в полном согласии со своими основными принципами пропагандировали мысль, что эти выборы Ирландию интересовать не могут, ибо все равно в парламенте английское большинство всегда возьмет верх, а какая именно партия захватит власть, тоже для ирландцев не важно, потому что, кроме вражды и лицемерия, ни одна из них по отношению к Ирландии ничего не обнаружит. Эта идея фениев, впрочем, успеха не имела.

Полиция давно уже выслеживала фенианскую пропаганду; «Times» и другие влиятельные органы давно уже обращали внимание правительства на новую партию, не маскирующую своих революционных целей.

16 сентября 1865 г. вышел последний номер «Irish people», где между прочим есть такая фраза (в статье Киккэма): «Наша единственная надежда — на революцию». Номер посвящен полемике против тех духовных лиц, которые возлагают на себя политические обязанности: «Когда священники обращают алтарь в платформу; когда провозглашается, что читать «Irish people» составляет смертный грех, и столь же смертный грех заключается в пожелании [54], чтобы Ирландия была свободна; когда священники на деле приглашают людей обращаться в доносчиков и открыто угрожают навести полицию на следы людей, работающих для дела, для которого отцы наши так часто проливали кровь… то мы полагаем, что наш долг сказать народу, что епископы и священники могут быть дурными политиками и еще худшими ирландцами».

Этому номеру суждено было стать последним.

В редакции и конторе «Irish people» был произведен обыск, было захвачено чрезвычайно много рукописей и всякого рода документов и арестованы те лица, которые были в момент прихода полиции, а также те, которые являлись во время или вскоре после окончания обыска. Около 12 человек попало в руки полиции, и эти аресты вызвали другие в Дублине и других городах. Стивенсу удалось бежать из тюрьмы. Он был так важен для дальнейшего движения, что товарищи употребили все усилия для устройства его бегства, и он бежал и продолжал усиленную пропаганду, стоя по-прежнему во главе организации.

Он бежал 24 ноября, за 3 дня до процесса, который, конечно, окончился бы для него (судя по приговорам остальным арестованным) пожизненной или двадцатилетней каторгой.

5

27 ноября 1865 г. под усиленной охраной войск и полиций в Дублине начался процесс фениев, обвинявшихся в составлении заговора с целью отделения Ирландии от Англии путем вооруженного восстания. Этот процесс ожидался в Англии с большим нетерпением и интересом, ибо английское общество склонно было смотреть с тревогой на эту «моральную эпидемию», как некоторые английские органы назвали фенианство. Судоговорение убедило всех, что фенианский заговор довольно широко разветвлен как в Ирландии, так и в Америке, и в Австралии среди тамошних ирландцев; процесс Льюби, кончившийся присуждением его к двадцатилетним каторжным работам, и ряд процессов других лиц, непрерывной вереницей следовавший с конца 1865 г. и продолжавшийся в 1866 г., привел английское правительство к нескольким заключениям: во-первых, что цель фениев исключительно или преимущественно политическая — образование самостоятельной ирландской республики; во-вторых, что ряды фениев пополняются, главным образом из среднего городского населения — ни аристократия, ни крестьянство почти не замешаны в движении; в-третьих, что фенианство отличается от предшествующих движений своим враждебным отношением к католическому духовенству, не говоря уже, конечно, о духовенстве англиканском, которое они считают одним из столпов чужеземного владычества; в-четвертых, что обильные денежные вспомоществования фении получают именно из Америки; наконец, в-пятых, что «святотатственные планы» фениев освобождения от Англии не представляют слишком грозной опасности ввиду равнодушия к их делу многочисленнейшего слоя населения — крестьян-арендаторов. Профессиональные шпионы и случайные предатели (например из числа служивших при редакции «Irish people» посыльных и т. п.) продефилировали перед судьями во всех этих фенианских процессах и давали уличающие показания; фении резко подчеркивали на суде сущность и правоту своих убеждений; присяжные неуклонно выносили обвинительные приговоры, а судьи столь же неуклонно постановляли многолетние приговоры в каторжные работы. Аресты шли за арестами; своего рода доносительный спорт свирепствовал в Ирландии. Положение фениев было тем труднее, что на самом деле темному крестьянину были не понятны и казались не нужны их цели, и уже в 1866–1867 гг. многие из них начали приходить к заключению, что на общее восстание во имя сепаратизма политического рассчитывать трудно. Вместе с тем в парламенте, где из года в год ирландские члены старались обратить внимание на прогрессирующую нищету страны, на эмиграцию (ежегодно) 120 тысяч человек, на уменьшающееся народонаселение, все подобные указания не обращали на себя ни малейшего внимания. Что же касается до деятельной ловли фениев и ссылки их в каторгу на сроки от 5 до 20 лет, иногда только за участие в одном из кружков фенианского заговора, то парламент всецело одобрял эти действия. В начале 1866 г. ирландский депутат О’Доног убеждал парламент не верить вице-королевским писаниям, будто начинающееся в Ирландии смутное брожение объясняется фенианством: фенианство есть плод раздражения общества, а не наоборот. Он убеждал обратить внимание на положение страны, но из этих убеждений ничего не вышло. Другой депутат (Блэк) заявил в парламенте же, что в каторжных тюрьмах с фениями обходятся возмутительно жестоко. На это он получил с правительственной стороны ответ, что с фениями обращаются не иначе, нежели с другими арестантами. Другие ирландские депутаты осуждали цель и средства фениев, но указывали правительству на необходимость произвести хоть умеренные реформы, и прежде всего уничтожить государственный характер англиканской церкви в Ирландии, ибо это установление является оскорблением для всего народа, почти сплошь католического или в небольшой части пресвитерианского, а затем озаботиться ограничением лендлордов в праве изгонять фермеров с их участков. Все это также было оставлено парламентом без уважения. Зато 16 февраля лорд Россель заявил, что правительству необходимы еще полномочия для более успешной борьбы против фенианской агитации, и в один день, в субботу, 17 февраля (1866 г.), билль о приостановке действия акта habeas corpus в Ирландии прошел через обе палаты, в воскресенье, 18-го, был подписан королевой Викторией, и с понедельника уже вице-король на законнейшем основании начал хватать всех подозрительных или просто неудобных лиц, с уликами и без улик, всех полов и возрастов. Движение терпело сильные удары; личный его состав был ослаблен, многие бежали в Америку, многие сидели в тюрьмах, другие прятались; но все-таки фении не падали духом. Ставшее у власти (со 2 августа 1866 г.) министерство лорда Дерби деятельно продолжало искоренение фенианского заговора. Были назначена награда в 2 тысячи фунтов всякому, кто предаст Стивенса, скрывшегося главу фениев. Новые полки были посланы в Ирландию, берега охранялись дозором из военных судов, так как боялись высадки фениев из Америки. Непрерывные обыски открывали среди ремесленников, мелких торговцев и вообще среди городского населения много припрятанного оружия. Обладатели, конечно, засаживались в тюрьму, но слухи о готовящихся частичных вспышках не переставали циркулировать по Ирландии. Были арестованы склады оружия, аммуниции, патронов, револьверов, шашек и тому подобного на нескольких задержанных и обысканных пароходах, шедших из Америки. У некоторых арестованных находили большие суммы денег, происхождение которых они отказывались объяснить. Стивенс и его уцелевшие друзья проявляли огромную деятельность, но работа их становилась все труднее. Чем меньше оставалось надежды на поднятие всенародного восстания, тем острее становилось ожесточение среди некоторых фенианских кружков. Аресты непрерывно продолжались.