Пламя Яхве. Сексуальность в Библии - Ричард Дэвидсон

1977

Шесть дней творения хорошо представлены в Песни Песней:

1. Свет: «стрелы огненные» (8:6) Господа (см. главу 14).

2. Вода и воздух: колодцы и источники со свежей водой (4:12, 15), потоки с Ливана (4:15), реки вод (5:12), большие воды (8:7), ветер (северный и южный; 4:16); роса (5:2), дождь (миновавший) (2:11).

3. Земля и растительность: горы и холмы – Ливана (4:8, 11, 15; 7:5), Амана, Сенира и Хермона (4:8), Галаада (4:1; 6:5), Кармила (7:6). Пастбища (7:12). Виноградники (1:6; 7:13; 8:11), виноградные лозы (2:13, 15; 6:11; 7:9), изюм (2:5) и вино (1:2; 4:10; 7:10; 8:2). Деревья/фрукты – пальма (7:8), кедр (1:17; 3:9; 5:18; 8:9), сосны/кипарисы (1:17); яблоки (2:3, 5; 7:9; 8:5), смоковницы (2:13), гранат (4:3, 12; 6:7, 11; 7:13). Орехи (6:11) и мандрагоры (7:14). Пряности/благовония – в целом (4:10, 14, 16; 5:1, 13; 6:2; 8:14), нард (1:12; 4:13); шафран с аиром, алоэ и корицей (4:14), ладан (3:6; 4:6, 14), хна (1:14; 4:13), мирра [1:13; 3:6; 4:6, 14; 5:1, 5 (дважды), 13]. Цветы – в целом (2:12), роза/крокус (2:1), лилии (2:1, 2, 16; 4:5; 6:2, 3; 7:3).

4. Светила: солнце (1:6; 6:10), луна (6:10), восход солнца/рассвет (2:17; 4:6), ночь (3:1, 8; 5:2), утро (6:10).

5. Птицы: горлицы (2:12), вороны (5:11), голуби (1:15; 2: 14; 4:1; 5:1, 12; 6:9).

6. Животные: серны (2:7, 9, 17; 3:5; 4:5; 7:4; 8:14), молодые олени (2:9, 17; 8:14), полевые лани (2:7; 3:5), стала коз (1:8; 4:1; 6:5), овцы (1:7; 4:2; 6:6), лисы (2:15), львы и леопарды (4:8).

Я не хочу сказать, что автор Песни задумал создать аллюзию на последовательность Шестоднева или что в его замыслы входили прямые параллели с деталями первоначального творения. Однако размах соответствует Шестодневу. Соблазнительно было бы еще соотнести субботний покой (wyšbt) в Быт 2:1 и то, как женщина сидит (wyšbty) под сенью яблони (= ее возлюбленный) в Песн 2:3. Однако эта параллель не вполне надежна.

1978

См. особенно 1:16–17. Мотив «сада» очень важен в тексте: Песн 4:12, 15–16; 5:1; 6:2 (дважды); 8:13. Об этом мотиве в Книге Бытия и Песни Песней см. Landy, Paradoxes of Paradise, 189–210. Его анализ местами убедителен, а местами не очень убедителен.

1979

О божественном происхождении любви в Песни Песней см. главу 14.

1980

Trible, God and the Rhetoric of Sexuality, 145.

1981

Gillis Gerleman, Ruth: Das Hohelied (Neukirchen-Vluyn: Neukirchener Verlag, 1965), 84–85. Эта цитата переведена на английский язык в: Othmar Keel, The Song of Songs: A Continental Commentary (trans. Frederick J.Gaiser; Minneapolis: Fortress, 1994), 33.

1982

Впервые мифологическая интерпретация была предложена в: T.J.Meek, “Canticles and the Tammuz Cult,” AJSL 39 (1922–1923): 1–14. Позднее Мик развил свою теорию в: idem, “The Song of Songs: Introduction and Exegesis,” IB 5:89–148. Относительно дальнейших сторонников мифологической интерпретации, включая самого Поупа, см. Pope, Song of Songs, 145– 53 и passim. Убедительную критику различных мифологических толкований см. особенно в: Rowley, Servant of the Lord, 213–232; Garrett, “Song of Songs,” 82–83.

1983

Connie J.Whitesell, «“Behold, Thou Art Fair, My Beloved,”» Parah 20 (1995): 95, 97. Уайтселл (с. 94) подытоживает основные особенности шумерского культа Инанны-Думузи, констатируя ряд любопытных параллелей с Песнью Песней: Инанна – девственная и сельская, подобно Суламите; Думузи сначала описан как пастух, а затем, после их брака, как царь (ср. описание Соломона в качестве пастуха и царя); после разделения Инанна скучает по мужу, а когда пытается найти его, ее раздевает и унижает «хранитель врат» (как Суламиту бьют и ранят «стражи стены, когда она ищет возлюбленного). Как и в Песни, происходит воссоединение. Уайтселл показывает (ibid.), что в каждой из этих аналогий Песнь «сразу убирает мифологический мотив». Подробнее о богине Инанне с реконструкцией мифа, связанного с ней, см. особенно: Diane Wolkstein&Samuel N. Kramer, Inanna, Queen of Heaven and Earth: Her Stories and Hymns from Sumer (New York: Harper&Row, 1983).

1984

Ibid., 98. «Вопреки культовым и погребальным интерпретациям Песнь не содержит аллюзий на любовную игру богов. Ни из чего не видно, что сексуальность данной пары имеет культовую или ритуальную значимость или что их единение способствует мифологическим силам плодородия в обновлении природы. Проще говоря, секс – не религиозный акт… Он не несет ритуальной силы» (Garrett, Proverbs, Ecclesiastes, Song of Songs, 378).

1985

Попытки показать «гомосексуальный ракурс Песни Песней являются «самым вопиющим привнесением в нее чуждых ей ценностей» (Garrett, “Song of Songs,” 103). Относительно такого ракурса см., например, Roland Boer, “The Second Coming: Repetition and Insatiable Desire in the Song of Songs,” Bibint 8 (2000): 276–301. Virginia Burrus&Stephen D.Moore, “Unsafe Sex: Feminism, Pornography, and the Song of Songs,” Bibint 11 (2003): 24–52, делают попытку доказать, что традиционная аллегорическая экзегеза Песни санкционировала гомосексуальную интерпретацию: «С удивительной легкостью Песнь соблазняла мужчин-аскетов шептать пылкие и страстные слова Суламиты в уши божественного мужского персонажа, в чьих мускулистых объятиях они искали убежища» (с. 24). Буррус и Мур перепутали аллегорическое толкование Песни с ее буквальным смыслом и приписали христианским аллегористам гомосексуальные отношения, в корне чуждые их экзегетическому подходу. Garrett, “Song of Songs,” 103, справедливо критикует гомосексуальные прочтения как чуждые Песни: «Дело не только в том, что Песнь повествует о любви мужчины и женщины. Эта любовь осмысливается как свойственная обществу в целом. В начале Песни, где расписывается, как замечательна любовь мужчины, женщина отвечает, что девушки «правильно» любят его (1:3–4)».

1986

Эту гипотезу предложил ибн Эзра (XII век) и популяризовал Г.Эвальд (XIX век). Ее приняли такие ученые, как С.Р.Драйвер, К.Д.Гинсбург, К.Хасселль Баллок, и многие другие. Относительно одного из евангельских комментариев с данной позицией см. Provan, Ecclesiastes, Song of Songs, passim. Обсуждение и анализ этой гипотезы (со ссылками на других основных ее апологетов) см., например, в: Garrett, “Song of Songs,” 77–79; Harrison, Introduction to the Old Testament, 1054; Murphy, Song of Songs, 58, 64, 80–85; Pope, Song of Songs, 136–141. Michael D.Goulder, The Song of Fourteen Songs (Sheffield, Eng.: JSOT Press, 1986), 4, 55, отождествляет Суламиту с Ависагой сунамитянкой, которая соперничает с Принцессой из Песни за любовь Соломона. Гулдер также усматривает во многих местах Песни любовные приключения Соломона с другими женщинами из гарема. Однако, как мы далее покажем, в соответствии с традиционным пониманием Песни Суламита – невеста Соломона; и на всем протяжении текста она остается единственной любовью Соломона.

1987

Garrett, “Song of Songs,” 77.

1988

Например, в 1902 году Пауль Гаупт писал, что Песнь – «лишь собрание народных любовных песенок, причем эти эротические песенки – неполные… и даны не по порядку» [Paul Haupt, “The Book of Canticles,” AJSL 18 (1902): 205]. Данная гипотеза отстаивается в следующих более современных комментариях: W.Rudolph, Das Buch Ruth, Das Hohe Lied, Die Klagelieder (KAT 17; Gütersloh: Gerd Mohn, 1962), 97–98; Harold L.Ginsberg, “Introduction to the Song of Songs,” in The Five Megilloth and Jonah: A New Translation (Philadelphia: Jewish Publication Society of America, 1969), 3; Robert Gordis, The Song of Songs and Lamentations: A Study, Modern Translation, and Commentary (New York: Ktav, 1974), 17–18; Pope, Song of Songs, 40–54 (который обсуждает и более ранних толкователей с этой точкой зрения); Marcia Falk, Love Lyrics from the Bible: A Translation and Literary Study of the Song of Songs (BLS 4; Sheffield, Eng.: Almond Press, 1982), 3, 69; Robert Davidson, Ecclesiastes and the Song of Solomon (Daily Bible Study Series; Philadelphia: Westminster, 1986), 98; Keel, Song of Songs, 17–18; Longman, Song of Songs, 55 (хотя Лонгман согласен, что «из многих разных песней составлена единая Песнь»).

1989

См. Murphy, Song of Songs, 119: «Еврейская идиома, состоящая из единственной и множественной форм одного и того же существительного, типичным образом указывает на превосходную степень». См. GKC § 133i. Относительно библейских примеров см. Быт 9:25; Исх 29:37; Втор 10:17; Еккл 1:2; 12:8; арамейский текст Ездр 7:12 и Дан 2:37. Это вопреки тем, кто усматривает в данной фразе намек на составной характер Песни. Например, Longman, Song of Songs, 88, понимает ее как «единую поэму, состоящую из многих поэм», «песнь, состоящую из песней»; ср. Garrett, “Song of Songs,” 124 – «единое музыкальное произведение, представляющее собой собрание маленьких песней». Однако такая интерпретация не считается с очевидным еврейским синтаксисом. Образно говоря, подковы у этой экзегетической лошади сделаны из английской идиоматики, управляет же ею – предубежденность относительно составного характера Песни.

1990

Roland E.Murphy, “The Unity of the Song of Songs,” VT29 (1979): 436–443; idem, Song of Songs, 64–67.

1991

J.Cheryl Exum, “A Literary and Structural Analysis of the Song of Songs,” ZAW 85 (1973): 47–79. Ср. более позднюю и более нюансированную, но схожую оценку: «Если Песнь выказывает целостность, однородность и последовательность образов и определенное видение любви – а я думаю, что так оно и есть – есть ли надобность постулировать наличие редактора? Возможно, Песнь была написана единым автором, который следовал какой-то поэтической традиции, и лишь слегка отредактирована в процессе передачи. Будь Песнь антологией любовных стихов, можно было бы ожидать наличие разных действующих лиц и разных подходов к любви, сексу и телу. Однако это ни из чего не видно… Лично я все больше прихожу к мысли, что создание Песни вдохновлялось единым поэтическим видением любви. Данный комментарий предполагает, что, лишь читая Песнь как единое целое, мы можем отдать должное ее поэтическому величию» [J.Cheryl Exum, Song of Songs (OTL; Louisville, Ky.: Westminster John Knox, 2005), 35, 37].