Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье

В этот момент молодой человек двадцати четырех лет открыл дверь кабинета и поздоровался с графом де Лозере.

«А, Артур, наконец-то!»

«Мне сказали, что вы звали меня, отец, я тут же спустился».

«Могли бы поторопиться».

«Простите, отец, я писал письмо моему другу, господину…»

«Не надо, я не требую отчета о ваших делах, у вас есть имя и положение, которые должны уберечь вас от недостойных связей».

Артур опустил глаза. Его отец продолжал:

«Я позвал вас, чтобы попросить ни с кем не договариваться на завтрашний вечер».

«Я бы предпочел узнать об этом заранее, отец, так как я уже почти обещался».

«Скажите спасибо, что узнали об этом сегодня, — строго оборвал граф покорно молчавшего сына. — На завтра мы приглашены к маркизу де Фавьери, который дает бал в своем загородном доме «Лорж»{467}, и я рассчитываю, что вы примете это приглашение».

«Да, я буду там, отец, с удовольствием», — с готовностью ответил Артур.

«Я вам очень признателен за послушание, — сказал господин де Лозере менее суровым тоном, — и попробуйте развеяться, прошу вас, оставьте этот печальный и меланхоличный вид, который вы постоянно и повсюду принимаете. Завтра вы увидите госпожу Флору де Фавьери, это очень красивая девушка, ее отец неслыханно богат. Попробуйте произвести приятное впечатление на них обоих. Вы понимаете меня?»

Артур поначалу, казалось, слушал отца с живым удивлением, которое постепенно перешло в явное удовольствие. Тем не менее какое-то время он не решался выразить мысли, которые вызвала у него последняя фраза отца, но, поскольку отец смотрел на него строго и вопросительно, он решился заговорить:

«Конечно, отец, думаю, я понял вас, и, как мне кажется, судя по вашим словам, вы не отказываетесь от мысли о союзе с человеком, который занимается банковским делом, как господин маркиз де Фавьери».

«Этот человек представляет одну из самых благородных фамилий Флоренции. — Господин де Лозере отвечал тоном, не терпящим возражений. — Занятие коммерцией и финансами, которые во Франции всегда рассматривалось как измена дворянству, в Италии не считается зазорным. Господин де Фавьери не стал банкиром, он остался банкиром, как его предки. Это совсем не то же самое, что финансисты из нашей страны, по большей части мелкие буржуа, выскочки».

Радость на лице Артура вдруг стерлась, и он робко заметил:

«Однако среди этих буржуа попадаются весьма уважаемые люди».

«Вам это должно быть безразлично, я полагаю. Что вам до этих людей?»

«Ничего, отец, ничего». — Артур явно испытывал замешательство.

Граф вгляделся в сына, как бы сомневаясь в правдивости этого утверждения, затем сухо продолжил:

«Вы носите имя виконта де Лозере, постарайтесь помнить об этом в любых обстоятельствах».

«Отец, никогда… я ничего не сделал…»

«Я не требую от вас оправданий, дворянин всегда полагается на честь своего сына. Не забудьте, однако, что завтра вы последуете за мной к маркизу де Фавьери».

«Я последую за вами, отец», — ответил Артур.

Он собрался откланяться, а граф намеревался выйти, когда доложили о господине де Пуасси. Господин де Лозере знаком велел сыну оставить их одних.

«Вы пришли очень кстати, я хотел заехать к вам по дороге в Сен-Клу».

«Я вышел из дома рано утром, поскольку дела не идут сами по себе».

«Понятно, и как наши дела?»

«Экспедиция в Алжир состоится, вопрос решен».

«А что сказали вам наши люди в Военном министерстве?»

«Я не смею повторить».

«Как? Столько жертв — и все напрасно?»

«Они не будут напрасны, если вы увеличите сумму».

«Опять! — в негодовании вскричал граф. — Я полагал, что четырехсот тысяч франков более чем достаточно!»

«Надо потрафить стольким людям!»

«Но если, в конце концов, я пойду на новые жертвы, смогу ли я быть уверен, что поставки будут за мной?»

«Несомненно».

«А сколько просят?»

«Речь идет о прибыли в три или четыре миллиона», — заметил господин де Пуасси.

«Я знаю, но какой ценой?»

«Нужно еще сто тысяч экю».

«Сто тысяч экю! Это слишком!»

«Чтобы получить четыре миллиона!»

«А-а! — вскричал граф де Лозере. — Ну и времена! Раньше король подарил бы одному из своих придворных подобное предприятие, этого хватило бы, чтобы обеспечить состояние его протеже. Но ныне правит не государь, ныне, с одной стороны, палаты, сборище горлопанов и взяточников, с другой — чиновники, порода порученцев, выползших из-за пыльных конторок и научившихся там торговать всем, вплоть до собственной чести».

«Наше счастье, что есть на что ее купить».

«Но отвратительно, что приходится платить в десять раз больше, чем она того стоит».

«Вам затруднительно дать сто тысяч экю?» — Виконт пристально посмотрел на господина де Лозере.

«Мне? — высокомерно ответил граф. — Я готов, но не хочу быть игрушкой в руках мошенников. Мне нужны гарантии».

«Какие могут быть гарантии в подобных переговорах? Все на доверии».

«Вам известно, что я даю вперед более шестисот тысяч франков?»

«Конечно, но подумайте, даже с вашим именем нелегко обойти всех конкурентов, которые жаждут получить то же, что и вы. Сам министр не волен в своих действиях».

«Вы полагаете? — с сомнением произнес господин де Лозере. — Хорошо! Посмотрим! Я пойду к королю, найду министра, прозондирую почву и завтра дам вам ответ».

«Мне прийти сюда?»

«Вы, должно быть, приглашены к господину де Фавьери, там и увидимся».

«Прекрасно, но меня ждут, что я должен ответить?»

«Что я консультируюсь».

«Есть более значительные предложения, чем ваше, их могут принять не сегодня-завтра».

«Однако я не могу отдать такую сумму, не подумав и не приняв меры».

«Достаточно вашего обещания. Слово такого человека, как вы, священный залог».

«Знаю, — тщеславно улыбнулся граф, — именно поэтому я не даю его так легко… Пусть подождут».

«Что ж, — поклонился господин де Пуасси, — я сделаю все, чтобы вопрос не решился до послезавтра».

«Рассчитываю на вас, вы так же заинтересованы в этом деле, как и я… Я отбываю в Сен-Клу, прощайте».

Как только граф приготовился выйти, доложили о господине де Феликсе из Марселя.

«Знать его не знаю, — пожал плечами граф. — Что за человек?»

«Старик лет восьмидесяти, он говорит, что у него есть рекомендательное письмо к господину графу…»

«А! Наверняка какой-нибудь попрошайка… Меня нет…»

Не придавая значения собственным словам, господин де Лозере покинул кабинет и прошел в прихожую, прежде чем слуга успел сообщить господину Феликсу, что графа нет. Увидев графа, старик поднялся, почтительно приблизился к нему и с поклоном протянул письмо:

«От виконта де Куши из Лиона».

Граф остановился и взял бумагу, никак не поприветствовав старика. Вот что было в письме:

«Мой дорогой граф!

Человек, который вручит вам мое письмо, — добрый старик, который потерял свое состояние из-за революции. Он расскажет вам свою историю, и я буду вам весьма признателен за помощь, которую вы сможете ему оказать».

Граф бросил письмо на этажерку и приказал слуге, который стоял у него за спиной:

«Дайте два луи этому человеку и подайте лошадь».

«Господин граф, — господин Феликс стал между графом и дверью, — я не милостыню пришел просить у вас».

«А что же, интересно знать?»

«Возмещения, сударь!»

«Возмещения! Я никому не должен, сударь, а если бы и был, то не людям вашего сорта».

«Я, милостивый государь, — старик заговорил громче, — ничего не говорил о ваших личных долгах мне».

«Это было бы затруднительно».

«Возможно, — согласился старик. — Но я имею в виду долги господина де Лоре, вашего тестя. Он занял у меня значительные суммы за границей, я пришел за ними».

«Ко мне? Я не являюсь гарантом по долгам господина де Лоре, если бы даже он когда-то и что-либо задолжал вам».

«Однако, сударь, его дочь, которая была вашей женой, получила от него наследство».

«В таком случае, это могло бы касаться моего сына, который получил наследство от своей матери. Где ваши бумаги?»

«Когда я расскажу вам о том, как я пришел на помощь господину де Лоре, вы признаете, что я говорю правду, хотя я и не могу утверждать, что у меня есть все необходимые документы».

«А! Понимаю, — граф еле сдерживал гнев и презрение, — какая-нибудь басня об обстоятельствах, которые вам случайно стали известны… Вы пришли слишком поздно, сударь, мне хорошо знакомы такие проделки, советую вам попытать счастья в другом месте!»

«Я тоже понимаю, — сурово отвечал старик, — что господин де Лозере лучше кого бы то ни было знает, как сочиняются истории на основе случайно узнанных обстоятельств».