Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

его не исправить». «29 Ему передали письмо от Августы Ли; он прочитал Аннабелле его надпись: «Дорогая, первая и лучшая из людей».30 По воспоминаниям жены, он жаловался, «что если бы я вышла за него замуж двумя годами раньше, то избавила бы его от того, чего он никогда не сможет себе простить. Он сказал, что может рассказать мне, но это был секрет другого человека…. Я спросила… знает ли [Августа] об этом. Он выглядел испуганным».31 Однако Аннабелла, похоже, не подозревала Августу в это время.

После трех недель, проведенных в Халнаби-Холл, молодожены вернулись в Сихем, чтобы погостить у семьи Милбэнк. Байрон освоился и стал нравиться всем, включая жену. Через шесть недель он начал тосковать по оживленному Лондону и голосам друзей. Аннабелла согласилась. В Лондоне они поселились в роскошных комнатах на Пикадилли-террас, 13. На следующий день после их приезда пришел Хобхауз, и Байрон вновь обрел хорошее настроение. «В течение десяти дней, — вспоминала его жена, — он был добрее, чем я когда-либо видела его».32 Возможно, в знак благодарности или опасаясь одиночества, она пригласила Августу провести с ними некоторое время. Августа приехала в апреле 1815 года и оставалась до июня. 20 июня Джордж Тикнор, американский историк испанской литературы, посетил новую семью и дал вполне благоприятный отчет о поведении Байрона. По этому случаю в дом вошел дядя Аннабеллы с радостным известием, что Наполеон только что потерпел поражение при Ватерлоо. «Я чертовски сожалею об этом», — сказал Байрон.

Он возобновил написание стихов. В апреле 1815 года он вместе с двумя еврейскими композиторами выпустил «Еврейские мелодии», для которых они написали музыку, а он — слова. Несмотря на цену в гинею, совместная работа вскоре разошлась тиражом в десять тысяч экземпляров. Мюррей выпустил издание одних только стихов, и оно тоже нашло широкий сбыт. В октябре Байрон закончил «Осаду Коринфа»; леди Байрон сделала для печатника честную копию. «Аннабелла, — рассказывал Байрон леди Блессингтон, — обладала таким самообладанием, равного которому я никогда не видел….. Это произвело на меня обратный эффект».33

У него было некоторое оправдание раздражительности. Предполагая продать Ньюстедское аббатство, он снял дорогое жилье для себя и жены и щедро обставил его; но продажа сорвалась, и Байрон оказался буквально в осаде. В ноябре 1815 года в квартиру вошел судебный пристав, наложил аресты на мебель и пригрозил, что будет ночевать там, пока Байрон не заплатит по счетам. Богатые родители Аннабеллы, по мнению Байрона, должны были вносить более щедрый вклад в расходы нового брачного союза.

Его переживания придавали даже приступам нежности горечь и мрачность. «Если бы какая-нибудь женщина могла сделать брак для меня невыносимым, — говорил он жене, — ты бы сделала это». Но затем: «Я верю, что ты будешь любить меня до тех пор, пока я тебя не побью». Когда она выразила надежду и веру в то, что он научится любить ее, он повторил: «Теперь уже слишком поздно. Если бы ты взяла меня два года назад… Но это моя судьба — губить всех, к кому я приближаюсь».34 Получив место в правлении театра «Друри-Лейн», он вместе с Шериданом и другими много пил и затащил одну из актрис в постель.35 Аннабелла обратилась к Августе с просьбой снова приехать и помочь ей справиться с ним; Августа приехала (15 ноября 1815 года), упрекнула брата и оказалась вместе с Аннабеллой жертвой его гнева. «Августа прониклась жалостью к своей невестке».36

На протяжении почти всех этих трудных месяцев леди Байрон вынашивала его ребенка. 10 декабря 1815 года она родила дочь, которую назвали Августой Адой — впоследствии просто Адой. Байрон обрадовался, полюбил младенца и, мимоходом, мать. «Моя жена, — писал он Хобхаузу в том же месяце, — само совершенство — лучшее из всех дышащих существ. Но учтите, что я говорю — не женитесь».37 Вскоре после рождения Ады его ярость вернулась. В одной из истерик он бросил в камин драгоценные часы, которые носил с детства, а затем разбил их кочергой.38 3 января 1816 года, согласно рассказу Аннабеллы отцу, Байрон пришел к ней в комнату и с «немалой жестокостью» рассказал о своих похождениях с театральными женщинами. 8 января она обратилась к доктору Мэтью Бейли, чтобы узнать, насколько Байрон вменяем; тот пришел, посмотрел на поэта в клетке, но отказался дать заключение.

По всей видимости, Байрон согласился, чтобы Аннабелла вместе с ребенком отправилась погостить к своей матери, леди Милбэнк, урожденной Ноэль, в поместье Ноэль в Киркби, Лестершир. Рано утром 15 января она уехала с Адой, когда Байрон еще спал. В Вобурне она остановилась, чтобы послать ему странную записку с увещеваниями, но с приглашением:

ДАРЭСТ Б.: Ребенок вполне здоров и лучше всех путешествует. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете и помните мои молитвы и наставления. Не предавайся отвратительному ремеслу стихосложения, не употребляй бренди, не делай ничего и никого, что не является законным и правильным. Хотя я и ослушалась, написав тебе, позволь мне услышать о твоем послушании в Киркби. С любовью к вам Ада и я.

PIP39

Из Киркби она снова написала ему письмо, с юмором и нежностью, сообщив, что ее родители с нетерпением ждут встречи с ним. В тот же день она написала Августе (которая все еще была с Байроном) письмо с рекомендацией леди Милбэнк разбавить лауданум (опиум) Байрона на три четверти водой.

Постепенно, а затем и полностью, Аннабелла рассказала родителям, как, по ее мнению, Байрон с ней обращался. Потрясенные, они настаивали на ее полном разрыве с мужем. Леди Милбэнк поспешила в Лондон, чтобы проконсультироваться с медицинским экспертом, наблюдавшим за поведением Байрона; если ей удастся установить, что Байрон невменяем, брак может быть аннулирован без согласия Байрона. Эксперт сообщил, что не видел признаков безумия у поэта, но слышал о некоторых невротических вспышках, например, когда Байрона охватил судорожный припадок во время его энтузиазма по поводу актерской игры Эдмунда Кина. Аннабелла послала матери предостережение не впутывать в это дело Августу Ли, поскольку Августа была для меня «самым верным другом». Я очень боюсь, что многие могут счесть ее причиной разлуки, и это было бы жестокой несправедливостью».40

2 февраля 1816 года отец Аннабеллы, сэр Ральф Милбэнк, направил Байрону предложение о мирном расставании. Поэт вежливо ответил, что не видит причин,