За тебя, Родина! - Илья83
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вся комната, включая самого Шольке, грохнула от хохота, вспоминая незабываемую ночь перед сражением когда весь город пропах удушающими выхлопами от последствий вражеской диверсии.
— Я хочу выпить за нашего командира, оберштурмфюрера Гюнтера Шольке! За того кто спас наши грязные задницы и дал возможность сейчас поднять за него кружку! — закончил Брайтшнайдер и люди снова заорали, показав что полностью с ним согласны.
…А потом все дружно выпили, шумно поздравляя Гюнтера и друг друга, хлопая по плечам. Из-за духоты в помещении многие сняли свои кители и остались в белых майках, не рискуя открыть окна на улицу в которые бешено барабанил усиливающийся дождь.
Роске, тоже не отстающий от ребят, приготовил ему место рядом с собой, поманив рукой.
— Ну, как тебе самодеятельность парней? — спросил он, наклонившись к Шольке чтобы быть услышанным в общем гаме.
— Честно? Не ожидал! — признался Гюнтер, наливая себе новую порцию шнапса. — Очень приятно понимать что все твои усилия не пропали зря и я смог спасти хотя бы их… Ты бы знал как бы я хотел сейчас увидеть тут всех тех кто был жив ещё двое суток назад! — его улыбка померкла когда он оглядывал радостных солдат СС.
Слишком много фамилий ему придётся добавить в свой «особый» блокнот после этого вечера. Сорок два человека погибли во время обороны Вадленкура, да и в госпитале скончались ещё четверо, итого сорок шесть погибших, не считая солдат Вермахта, у которых потери были ещё выше. Рота Биссинга оказалась обескровлена, потеряв убитыми и ранеными почти три четверти личного состава.
Раненых же на удивление оказалось меньше, всего чуть больше двадцати. Но это только у него, ещё двадцать семь раненых у бойцов Биссинга, в результате как боевое подразделение рота не существует. Да и сам он сейчас в госпитале, иначе тоже бы был здесь. А также Классен, Каульбах и Глауберг которые тоже получили свои метки войны в виде пуль и осколков.
— Это война, Гюнтер… — проронил Роске и залпом допил то что было у него в кружке. — Чудо что вообще выжило столько твоих ребят.
Шольке промолчал, настроение упало. Но другие эсэсовцы искренне радовались тому что остались живы и могут отметить это дело. Шутки, смех, разговоры… Обильная еда и питьё развязали языки даже самым неразговорчивым. Раскрасневшийся от алкоголя Майснер что-то убедительно рассказывал Ханке а тот слушал с горящими глазами. Виттман, Ковальски и еще пара человек тоже бурно обсуждали какую-то тему но Гюнтер из-за шума так и не понял что именно.
— Хочешь расскажу кое-какие подробности того боя? — спросил Роске, налив себе в кружку новую порцию.
Гюнтер кивнул, чувствуя как под воздействием шнапса тугая пружина напряжения, которая после боя так до конца и не ослабла начинает, наконец, это делать. Да, много парней погибло но сейчас, глядя на тех кто весело праздновал своё спасение, пришло понимание что нечего гневить Бога, требуя невозможного. Унтершарфюрер прав, война не бывает без жертв и погибших товарищей. Надо просто помнить тех кто мысленно всегда в строю и идти дальше. Профессиональный военный должен это понимать и принимать как неизбежное зло. Ведь не только ты стараешься победить с минимальными потерями, противник хочет того же самого! И к кому кокетка-судьба повернётся сиськами а к кому задницей решать будет только она сама… Некоторые самоуверенные личности самонадеянно полагают что их судьба только в их руках. Брехня для поднятия самооценки, вот и всё! Да, что-то они и могут запланировать но никогда не угадают всё наверняка. Хорошее или плохое всегда может свалиться на голову совершенно неожиданно, так что… А, к чёрту все эти высокоумные философские размышления!
— Помнишь тот французский танк который сумел подбить твою «Дору»? — усмехнувшись, поинтересовался помощник Дитриха.
Гюнтер нахмурился. Ещё бы не помнить… Опять промах, пусть и не его лично. Надо было выстрелить снова, так сказать, контрольный выстрел. Но кто знал что в горящей машине ещё был живой наводчик⁈ И он, вместо того чтобы спастись, постарается подороже продать свою французскую душонку? Да и к тому же зарядов у установки почти не осталось… Но для себя Шольке решил что если в будущем возникнет похожая ситуация то не стоит жалеть лишний заряд на вражескую машину, даже если она и выглядит небоеспособной. Иначе это может выйти боком для его людей, как уже случилось с экипажем «Ландскнехта» по пути в Вадленкур.
— Помню. И что с ним? — спросил он, пережёвывая ножку курицы. Мм… очень вкусно! Или это от приятной компании так аппетит разыгрался?
— Мы захватили нескольких пленных французов из экипажей подбитых машин… Так вот, оказалось это был танк командира французской танковой дивизии. Того самого бригадного генерала Антуана Гишара! — покачал головой Роске, принимаясь за какую-то плоскую рыбу, за которой пришлось тянуться до середины стола.
— Серьёзно? — удивился Гюнтер, проглотив вкусное и нежное мясо с поджаристой кожей. — Я думал французские генералы сидят в штабе, попивают вино и едят перепёлок со столового сервиза времён всяких Людовиков?
— Может с другими генералами так и есть… — хохотнул унтершарфюрер, активно очищая рыбье мясо от костей. — Но этот Гишар, по словам его танкистов, был настоящим полевым офицером. Как, кстати, и его заместитель. Некое подобие нашего Гудериана, только французского. И на месте наводчика той машины сидел он сам, представляешь?
— Хм… Неожиданно… — вздохнул Шольке, на этот раз решив попробовать вина а не шнапса. — Если такое дело то я даже немного горд что мы остановили такого французского «Быстроходного Гейнца». Надо бы похоронить его с почестями, как считаешь? Мне кажется он достоин. Этот Гишар сделал всё что мог чтобы выполнить приказ, не его вина что мы оказались крепче.
— Уже! — кивнул Роске, вгрызаясь в рыбу и рядом предусмотрительно
