Другая жизнь - Джоди Чапмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы все грезили об этих красотках. Они знали свои достоинства и умело выставляли их напоказ. Мальчишки-подростки напрочь лишены воображения. Скажем, если нужно купить диван и выбирать приходится между синим, стоящим на витрине, и зеленым, о котором можно судить лишь по крохотному образцу ткани, то выбор немедленно делается в пользу синего. Его проще представить, а потому и предпочесть. Впрочем, согласен, сравнивать девушек с диванами не вполне правильно.
Такие уж они, мальчишки. Им нужно, чтобы все было четко и понятно.
Но Сэлу ни одна из этих модниц не нравилась. По моим ощущениям, процесс всегда занимал его больше, чем результат. Мне вечно казалось, что он выбирает путь посложнее – и так во всем. А может, он понимал, что ловить здесь особо нечего.
Девушки ему нравились миниатюрные, темноволосые и страстные. Такие обычно увлекаются историей театра и густо подводят глаза черным карандашом, отчего приобретают сходство с перепуганным енотом. Вечно ходят в черном, носят короткую взлохмаченную стрижку либо длинную непослушную гриву, и если волосы у них от природы светлые, то они непременно красятся в брюнеток. Никто не знает, какое место в иерархии крутизны они занимают среди сверстников, и в этом кроется их особое очарование.
Первой такой девушкой на моей памяти была Стэйси. Она окончила школу на год раньше нас и устроилась на подработку в магазин мужской одежды в центре. Мы с Дэзом частенько заходили туда и делали вид, будто увлеченно разглядываем вещи – кстати, дизайнерские и чересчур дорогие для парней, зарабатывающих на жизнь разноской газет. Мы открывали дверь, над нами неизменно звенел колокольчик, и Стэйси жестом звала нас к себе, в дальнюю часть магазина. У меня есть кое-что специально для вас, говорила она и убеждала нас примерить какое-нибудь пальто или джемпер, а сама вставала позади нас перед зеркалом и поправляла рукава или полы вещи, чтобы она получше сидела на наших юношеских, распаленных похотью телах. Как-то раз Дэз даже спустил все деньги, скопленные за семестр, на джемпер бренда «Боксфреш», в котором его руки, по словам Стэйси, казались накачанными и мощными. Ей, по всей видимости, платили процент от продаж. Дэз несколько недель с Сэлом не разговаривал, когда мы под самый конец лета случайно увидели, как они со Стэйси обнимаются у входа в «Вулвортс».
Сэл флиртовал то с одной, то с другой, но первой его настоящей девушкой была Клио. На самом деле ее звали Клои, но это имя казалось ей чересчур избитым, и потому она переставила в нем буквы. Познакомились они в видеопрокате, где Сэл тогда подрабатывал: управляющий попросил его лично провести собеседование с кандидатами на вакантное место. Клио зашла к нему первой, а ушла самой последней.
Весь ее первый рабочий день они с Сэлом проспорили о «Форресте Гампе». «Дерьмовый фильм, – заявила Клио. – Банальный до ужаса. Сам посуди: ну сколько масштабных исторических событий можно уместить в жизнь одного человека?» Сэл не желал ей уступать. «Миллионы людей с тобой не согласны!» – говорил он. «А мне наплевать, – парировала Клио. – Я считаю, что полная чушь, значит, так оно и есть!» Спор продолжался в таком русле до самого закрытия, а потом Сэл запер входную дверь, и они стали трахаться прямо за кассой, у полок с кассетами.
Во всяком случае, так он пересказывал эту историю.
Но их отношения продлились недолго. А после расставания Сэл рассказал, что она была с причудами. Например, в постели заставляла звать ее именем своей лучшей подруги – первое время ему это даже нравилось, но потом все зашло слишком далеко. По словам Сэла, Клио не разрешала к себе прикасаться, пока он не сделает вид, что перед ним и не она вовсе, а другой человек. А летом, когда она уехала изучать биомеханическую инженерию, они расстались. К тому времени она уже успела вернуть себе имя Клои.
Следующей была Тесс. Мне она нравилась. После Клои она казалась относительно нормальной. При этом соответствовала идеалам Сэла по части мрачности и миниатюрности, но, в отличие от остальных его пассий, особой сложностью натуры не выделялась. А может, я просто плохо ее знал. Бросалось в глаза, что в Сэле она души не чает: каждый раз, когда он что-нибудь рассказывал, она подпирала подбородок кулачком и склоняла голову набок, будто и впрямь внимательно его слушает. Мне это нравилось.
– А Тесс славная девчонка, – сказал я ему как-то раз, когда мы сидели вместе за кружкой пива.
– А? Да, пожалуй, – ответил он, вперив мрачный взгляд в экран телефона, на котором появилось какое-то сообщение.
– Уж всяко лучше, чем твоя бывшая. Я про Клои. У той явно с головой не все в порядке.
Сэл отложил телефон.
– Да, ты прав. Тесс и впрямь славная. Но не думаю, что нас хватит надолго.
– Со стороны вы кажетесь прекрасной парой! Даже счастливой.
– Так и есть, – ответил он. – Мы счастливы.
– А что в этом плохого?
Сэл вздохнул:
– Некоторым по душе, когда сегодняшний день ничем не отличается от вчерашнего. Когда точно известно, каким будет завтра.
– Пожалуй, так спокойнее – видимо, в этом все дело.
– Ну да. И проще. – Он осушил стакан.
Отношения Сэла и Тесс продлились пять лет. Они были одной из тех парочек, которым завидуют другие. Вечера они проводили на диване в обнимку, за просмотром старых фильмов. Их мнения о том, какой цвет выбрать для стен, на какой концерт пойти и какой десерт заказать на двоих, всегда совпадали. Когда они вместе ели карри, Сэл окунал свой пападам в чатни из манго и лука, а Тесс предпочитала йогурт и лайм.
Они обсуждали свадьбу, планировали завести детей – или хотя бы щенка. Сэл даже заговаривал о переезде в другой город, о покупке билета в кругосветку, чтобы выяснить, в какой стране им будет уютнее всего, на что Тесс улыбалась и говорила, что год во Франции ее вполне устроит.
Но однажды Тесс, вернувшись домой пораньше, застала Сэла в
