Рассвет в 2250 году - Андрэ Нортон

— Ловушка была старая…

— Да. Но мы никогда еще не находили Чудищ, живущих на одном месте. Тот, кто устроил эту ловушку, может находиться по другую сторону этих развалин. Это большой город, и всех жителей Айри не хватило бы, чтобы обыскать его как следует.

— Твой язык так же прям, как и твои мысли, — Эрскин отложил барабан. — Мы покинем место, населенное тварями, прежде чем я попробую поговорить со своим племенем. Завтра я выйду на тропу. Давай отправимся с первыми лучами солнца. В этих древних городах прячется какое-то зло, которое, кажется, так и бьет в нос. Мне больше нравится чистая открытая земля.

Форс связал часть городской добычи в небольшой узелок, припрятав остальное во внутренних помещениях. Рана на его ноге полностью затянулась, и через день-два Эрскин мог ехать на кобыле. Горец с сожалением посмотрел на кучу своих находок, прежде чем припрятать их, но, по крайней мере, у него были сделанная им самим карта и дневник его изысканий, упакованные в Звездную Карту вместе С несколькими цветными карандашами и фигурками из витрин музея.

Большую часть дня Эрскин бродил по зданию, чтобы размять свои ноги, как он сказал, но его также интересовало и то, что там находилось. Теперь он вернулся с широкой полоской обработанного золота на одном запястье и массивной дубинкой с усаженной шипами головкой, которую он нашел в зале музея, посвященном воинам. Его метательные копья и лук были вытащены из недр ямы-ловушки, но древки копий обломаны, и он не мог натянуть лука, пока не зажило плечо.

Зной прошлых дней еще не кончился, когда они проглотили свой последний завтрак в музее и на рассвете затоптали костер. Эрскин протестовал против того, чтобы ехать верхом, но Форс его переспорил, и они тронулись в путь по той тропе, которую горец нанес на карту и которая привела его в город. Они не делали привалов, двигаясь самым быстрым шагом по захламленным улицам среди скопления высоких башен, которые и были целью Форса в первый день пребывания в этом городе. Если фортуна и дальше не изменит им, он был уверен, что к ночи они смогут выбраться из развалин этого города. Эрскин прикрывался ладонями от солнца и с благоговейным удивлением взирал на возвышающиеся, словно башни, здания, среди которых они двигались.

Горы, созданные человеком, — вот что мы видим здесь. Но почему Древние любили жить в такой тесноте? Боялись ли они своей собственной магии настолько, что должны были жить бок о бок со своими собратьями, чтобы она не пожрала их самих, когда вырвется на свободу — как и случилось? Ну, они в конце концов погибли от нее, бедные Древние. И теперь жизнь у нас лучше, чем у них.

— Разве? — Форс пнул одиноко лежащий камень. — У них были такие знания — мы разыскиваем во тьме только жалкие крохи того, что знали они…

— Но они же не использовали все свои знания на благо! — Эрскин развел руками и указал на руины. — Этот город создан их мозгами, а потом он был уничтожен тоже ими. Они строили только для того, чтобы потом снова все разрушить. Я думаю, что лучше строить, чем разрушать.

Когда шелест его слов замер, Форс резко повернул голову. Он уловил отзвук — легкий топот. И… он увидел или нет? Отвратительный силуэт раздутого крысиного тела, скользнувший в разбитое окно. Среди камней послышались звуки, словно какое-то существо — или существа — следовали за ними. Уши Люры были плотно прижаты к голове, а глаза превратились в щелки в ее боевой коричневой маске. Она стояла, упираясь передними лапами в упавшую колонну, уставясь назад, на дорогу, по которой они шли. Кончик ее хвоста трепетал. Эрскин уловил беспокойство человека и кошки.

— Что там?..

Сперва Форс подумал, что визг, раздавшийся в ответ на этот полувопрос, вырвался из горла какой-то птицы А затем кобыла вскинула голову и издала второй дикий вопль. Эрскин бросился наземь как раз в тот момент, когда она встала на дыбы, чтобы рухнуть спиной на камни. Тогда-то Форс и заметил в разорвавшей ей горло ране выступающий дротик.

— Туда, — сомкнувшаяся вокруг его запястья рука Эрскина толкнула его в похожее на пещеру отверстие в фасаде самой высокой башни. Пока они мчались туда, воздух разорвал боевой клич Люры, от которого кровь стыла в жилах. Но, секунду спустя, она тоже устремилась вместе с ними в темный центр здания. Они остановились на спуске, ведшем в мрачную темноту. Под землей тоже были этажи. Форс видел их. Но Эрскин указал на пол. В пыли у засохшей грязи была проложена утоптанная тропинка со множеством следов — следов очень узких ступней — и с когтями! Люра, плюясь и шипя, отступила от этой тропинки. Так значит, они не убежали, а попали в самое логово врага! И, чтобы это подтвердилось, не нужно было победоносного крика снаружи, донесшегося с визгливой нечеловеческой экзальтацией.

Но тропа вела вниз — а они могли еще подняться наверх! Люра и Эрскин разделяли намерения Форса, поэтому оба они побежали налево по коридору, шедшему параллельно улице. Вдоль по коридору были расположены тяжелые двери, и как бы сильно они их ни толкали, ни одна не поддавалась. Только дверь в самом конце коридора была открыта, и они остановились перед ней, глядя в шахту внизу, в полную темноту. Но Форс заметил еще кое-что.

— Держи меня за пояс! — приказал он Эрскину. Там, слева, что-то есть…

Пальцы южанина вцепились в его пояс, и он осмелился нагнуться над краем отверстия. Он был прав. Из стены выступала лестница, сделанная из полос металла. И когда он посмотрел наверх, то увидел в вышине квадрат тусклого света, который должен был означать, что там была еще одна открытая дверь, может быть, этажами двумя-тремя выше. Но смогут ли Эрскин с Люрой забраться по этой лестнице? Эрскин поиграл мускулами рук, когда Форс объяснил, что он собирается делать. Юноша испытывал свое плечо.

— Насколько высоко расположено это отверстие? — спросил он.

— Наверное, этажа на два выше…

Пока они колебались, Люра подобралась к краю шахты, измерила на глаз расстояние до лестницы, а затем исчезла, прежде чем Форс смог остановить ее. Они услышали скрежет ее когтей по металлу — звук, поглощенный другими шаркающими звуками множества ног. Обитатели нижних этажей выходили на охоту. Эрскин испытал темляк, которым была привязана к поясу его боевая палица. Затем он улыбнулся, хотя и немного кривовато.

— На два этажа сил у меня должно хватить, мы можем попробовать, друг мой.

Он прикинул расстояние так же, как это сделала кошка, а затем махнул на лестницу. С бьющимся сердцем Форс стоял на месте и ждал, не смея посмотреть, как Эрскин карабкается наверх. Но звука, который он больше всего боялся услышать, — звука падающего тела — не последовало. Он вставил стрелу в лук и стал ждать. И ожидание его было недолгим. Сероватая тень в дальнем углу коридора послужила ему хорошей мишенью. Он выстрелил, пришпилив серую тварь к стене стрелой со стальным наконечником. Что-то завизжало и попыталось освободиться. Но прежде чем тому это удалось, Форс перебросил лук через плечо и оттолкнулся по направлению к лестнице. Полосы металла не поддались — он опасался, что после того, как полосы примут на себя тяжесть тел кошки и Эрскина, они начнут отваливаться Он бешено стал карабкаться наверх, дыхание со свистом вырывалось из его легких, в ушах шумело. Он быстро поднялся сквозь темноту и нашел Люру и Эрскина, с беспокойством поджидавших его. Они находились во втором коридоре, в который тоже выходили ряды дверей, и некоторые из них были открыты. Эрскин исчез в ближайшей из них, а тем временем Форс лег на живот, свесив голову в отверстие шахты, и прислушивался к звукам, долетавшим снизу. Вой раненого им существа прекратился, но шаркающие шаги стали громче, и послышалось ворчание, которое могло быть, но могло и не быть речью Пока что те твари внизу не понимали, как ускользнула их дичь. Форс поднялся на ноги и ухватился за дверь, которая закрывала вход в шахту — она выступала из стены на несколько дюймов. Под его напором она немного поддалась со слабым скрежетом. Горец напряг все свои силы и выиграл еще фут. Но этот скрежет, должно быть, и выдал их. Снизу раздался крик, из шахты вылетел дротик и, закружившись, без всякого вреда упал обратно вниз. Подошел Эрскин, толкая перед собой ворох поломанной мебели. Из шахты доносились странные звуки, но Форс и не подумал еще раз взглянуть через край. Он продолжил свою молчаливую борьбу с дверью. Эрскин начал помогать ему. Они вместе сражались с упрямым металлом, соленый пот ел им глаза и капал с их подбородков.