Жена без срока годности - Ольга Горышина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как по-семейному…
Я не улыбнулась в ответ.
— Посторонние люди так себя не ведут, — сдобрил он смешком мое молчание. — Марина, ну серьезно. Зачем тебе развод?
Я не отвечала.
— Все перегорело, ну скажи честно. У каждого своя жизнь, — продолжал Андрей. — Твоя там, моя здесь. Давай не будем усложнять ее друг другу.
— В чем проблема поставить наконец штамп в паспорте? — перешла я на примирительный тон. — Нужно просто перевести американский документ.
— Просто мне выгодно быть женатым, пойми ты это. Официально. Я же не говорю никому, на ком женат. Марин, ну поменяй ты свой паспорт. Даже если ты приедешь ещё раз в Россию, ну чем я тебе тут мешаю? А в своей Америке ты свободна.
— То есть ты предлагаешь мне обмануть российское государство?
— Да российскому государству на тебя похер. Договорились?
— О чем?
— Что ты просто меняешь старый паспорт без изменения записи о семейном положении. Кстати, тот старый еврей все ещё работает.
— Какой еврей? — не поняла я.
— У которого ты фотографировалась в тот раз и потом на загран.
Перефотографировалась, скажем так. В другом ателье я сама на себя не похожа вышла: старуха старухой, а не двадцатилетняя невеста!
— Нам он по молодости совсем древним казался, но совсем древний он сейчас. Я совершенно случайно туда зашёл, когда менял свой паспорт. Отвезти тебя в его ателье?
— Отдай мне документ.
— Не отдам, пойми ты это. И меня пойми. Тебе вот реально не насрать?
На его лице действительно читалось недоумение.
— На тебя действительно насрать.
— Ну так это взаимно. Каждый за себя, — усмехнулся Андрей. — У тебя неделя в Питере осталась. За это время новое свидетельство тебе не пришлют. Так что вариантов у тебя никаких нет, только оставить все, как есть. И главное, тебя это вообще трогать не должно. Ну не мне же очередную гадость сделать — твоя цель? Довольный жизнью человек не думает, как насолить другому. Или у тебя все далеко не в шоколаде с твоей американской мечтой?
Вопрос про американскую мечту был задан Андреем с нескрываемой издевкой. Какого ответа он ждал, непонятно. Даже если бы моя жизнь не удалась, я бы все равно не дала ему повода для злорадства. А у меня действительно все хорошо — даже лучше, чем я могла мечтать. Ну, за вычетом того, что в моих мечтах изначально присутствовал сам Андрей. Вплоть до развода — американского, единственного и настоящего. Сунил стал настолько замечательным отцом для Алекса, что я нарадоваться не могла тому факту, что биологический канул в лету. И зачем я его сетями сейчас выловила? Из омута, совсем не тихого.
— Моя жизнь настолько хороша, что я боюсь расстроить тебя подробностями, — скривила я губы и подняла меню, но не замахнуться на визави, а сделать знак официанту подойти к нашему столику.
— Не бойся, я действительно за тебя рад. Сейчас, — добавил с усмешкой. — Я не мешал тебе жить и ты не мешай, пожалуйста.
— Объясни хотя бы, почему ты так боишься свободы? — не с меньшей издевкой спросила я и в свой черед откинулась на спинку стула: так мы еще больше отдалились друг от друга. Хотя куда уж больше!
Ничего не шевельнулось в душе. Как к мужчине я к Андрею ничего не почувствовала. Как к личности — он почему-то меня вообще не интересовал.
После того, как мне удалось наконец сделать заказ и проследить за взглядом и улыбкой официантки, направленным на стопку купюр, прижавших край салфетки, я завершила вопрос:
— Разве в твоем кругу не модно быть неженатым?
— С чего это вдруг? Где ты видела свободного успешного мужика? В сорок пять только алкаши да бомжи на выданье! — хмыкнул Андрей в голос.
— Отлично! Так чего не женился? Жена не стена, как говорится. Можно и любовниц до кучи кучу иметь… Ответь уже.
Но вместо ответа Андрей протянул мне деньги с просьбой убрать. Да хрен с тобой, золотая рыбка, я знаю цену деньгам и не стану расшвыриваться — всегда можно направить их на благое дело. Под звук закрывающейся молнии я повторила вопрос:
— Марина, а почему тебя это вообще трогает? — снова, как вчера, буравил меня взглядом Андрей.
— Просто интересно.
— Двадцать лет не было интересно, а тут вдруг ты озаботилась моей личной жизнью. Не поздно ли спохватилась?
— Лучше поздно, чем никогда… — улыбнулась я выданному клише.
— Лучше никогда. С тобой лучше никогда.
Мой взгляд тоже давно был исподлобья.
— Зачем ты пригласил меня сегодня? Мог бы закончить все вчера. Я бы не кинулась на тебя с кулаками забирать свидетельство.
— Утро вечера мудренее. Думал, может мне нужна эта встреча.
— Нафига козе баян?
— Думал, будет, о чем поговорить. Но не выходит как-то у нас с тобой разговора.
— Ну… Ты сам не отвечаешь на мои вопросы.
— А ты на мои ответишь? Если задам?
Мы молча пялились друг на друга — вопросом много, но ответы уже не нужны.
— Нет, зачем… У меня к тебе вопросов нет. Тема за давностью лет закрыта.
— Что ж не позвонила, когда были вопросы? — буравил он меня взглядом, точно алмазным сверлом: делал по маленькой дырочке, и меня то здесь, то там било током.
— Потому что не знала, что делать с твоими ответами. Если бы ты приехал, был бы разговор, а так…
— Ну, могу ответить так же — если бы ты приехала… Думаю, я бы и вопросов не задал. Уверен, жили бы долго и счастливо.
Я сразу даже не нашлась с ответом.
— И что по-твоему счастье? Чтобы все было по-твоему, да?
— Кажется, все было по-твоему. То есть тебя заботило только твое внутреннее равновесие. То, что мне было плохо, тебя не особо интересовало. Вот какого хрена не дать было шанс Питеру? — не повысил он голос, а наоборот понизил до рыка. — Почему ты поставила свою чертову Америку выше семьи?
— А, может, никакой семьи у нас и не было?
Я не выплюнула желчь, но Андрей откинулся на спинку стула.
— Тебе не в чем меня упрекнуть. Вот не в чем, Марина. Я ничем не отличался от других мужей и отцов. Думаешь я спал первый год? Но я ни разу не сказал тебе ни слова — я пил кофе и валил на работу. Хоть один выходной я просил тебя уйти с ребенком из дома и дать мне поспать? Это ты просила, и я уходил с коляской. Не было этого, нет? Ну скажи!
Я сглотнула
