Фабрика поломанных игрушек - Гера Фотич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну… и что дальше? – спросила Рада с интонацией вызова, кокетливо улыбнулась, посмотрела в упор. Приподняла подборок, точно глядя на сотрудника сверху вниз.
Вениамин растерялся, покраснел, будто школьник. Ему вдруг показалось, что эта девушка всё о нём знает. Заглядывает в душу своим чёрным прожигающим взглядом, но скрывает это за показной неопытностью. Сознание Щербакова заметалось, отыскивая нужную фразу:
– Будем искать вора, – без энтузиазма произнёс он, пожал плечами. Опустил взгляд и увидел в своих руках справки. Очнулся и протянул их девушке: – Это в паспортный стол для восстановления документов, а это – талон о принятом заявлении.
– И всё? – удивилась Рада.
Вениамин снова смутился, остолбенел – она всё знает…
Девушка улыбнулась:
– Ну и как же я, по-вашему, доберусь до дома? Может, вы всё же дадите мне денег на автобус, чтобы первый же контролёр не притащил меня снова к вам?
– Да, да, конечно, – облегчённо улыбнулся Вениамин. Достал кошелёк и отсчитал несколько купюр, передал.
– Не волнуйтесь так сильно, – произнесла она, усмехнулась, – я отдам!
– Нет, нет, что вы, – Щербаков почувствовал, что действительно волнуется, но не из-за денег.
Ему нравилась эта девушка, её непринужденное общение, свободная поза и манера держать сигарету – точно она прилипла к безымянному пальцу. Ему показалось, что вместе с ней что-то уйдет из его души. Гадал – что же надо ещё сказать, но в голове была сумятица.
Не докурив сигарету, девушка нагнулась и затушила её о цементный бордюр, бросила в урну:
– Ну, до свидания!
Веня успел заметить, как вздрогнули под блузкой упругие женские груди, и тут же отвёл взгляд. Но сердце успело получить роковой укол, начало саднить, точно предвестник любовной тоски.
Рада поднялась со скамейки и, соблазнительно подрагивая бёдрами, пошла к остановке. Через некоторое время обернулась и, убедившись, что он смотрит ей вслед, подняла руку, помахала вялой ладошкой.
Щербаков вернулся в отделение. Посмотрел по сторонам, отыскивая хорошую примету, но таковой не обнаружил. Чтобы не думать о девушке, углубился в работу. Начальство за очередное глухое дело не похвалит, ещё и премии лишит. Что тогда с приметой? А как ловить карманника? Уже несколько раз приглашали из главка специалистов, но те в деревню ехать не хотят – работы хватало в городе.
Надо было из заявления потерпевшей готовить отказной материал.
Он добавил липовую справку осмотра автобуса, где обнаружил торчащий острый болт. Написал, что автобус ходит редко и в час пик забит до отказа людьми. Вполне вероятно, что сумка заявительницы порезалась об него, кошелёк с документами выпал. Сочинил показания подростка, который видел на полу автобуса чей-то паспорт. А затем сделал вывод, что кто-то из пассажиров подобрал находку и присвоил её. В данном деянии состава преступления не усматривалось. Можно было нести документы на утверждение начальству.
Вполне довольный придуманной версией, Вениамин снова вспомнил Раду. Конечно, вряд ли она его навестит. Кавалеров у неё хватает. Надо было справку на паспорт выписать позже.
Но он ошибался.
Рада появилась через день, и, застав Веню в кабинете одного, прошла к столу, села напротив. Вернула деньги. Из новой сумочки достала мешочек с пирожками.
Пили чай. Рада улыбалась, заглядывая ему в глаза, смеялась, рассказывала что-то весёлое, вскакивала, порхала вокруг. Нечаянно касалась его плеча, руки, предложила погадать по ладони и предсказала скорую свадьбу…
После чего неожиданно ушла, сославшись на дела, точно испарилась, оставив Щербакова наслаждаться ароматной сдобой и сладким запахом духов.
Ещё через день вечером они уже сидели в кафе, а в субботу – танцевали в единственном ночном клубе, пили красное вино.
– А хочешь, я тебя приворожу? – улыбалась Рада, её черные глаза были полны задора, – ты же знаешь, что все цыганки – колдуньи!
Вениамин расслабленно улыбался. Ему нравилась непринуждённость девушки. Не надо было её развлекать, думать – что рассказать интересного, чем завлечь. Можно было просто сидеть рядом, молчать и любоваться ею, слушать девичий бред о каких-то неизвестных подругах, о нарядах и детских играх.
Щербаков согласно кивнул головой, и Рада, взяв свой фужер, поднесла к губам, наклонилась, стала с серьёзным видом шептать в него. Вино плескалось от её дыхания, оставляя капельки на подвижных губах. Периодически с неприступно холодным лицом она устремляла исподлобья жёсткий взгляд на Вениамина. Затем ласково улыбнулась и протянула Щербакову бокал, заставила выпить.
В тот вечер он явно перебрал и когда проснулся утром, почувствовал лёгкое головокружение. Следуя на работу, ощутил в душе тягучую тоску и никак не мог понять – с чего бы это. Точно ждали его большие неприятности. Думал, что зря они так смеялись и веселились с Радой накануне – не к добру это! А потом вспомнил, что во время колдовства поменялись бокалами. Ах, как же он это позабыл!
По службе оказалось всё в порядке. Получив материалы для исполнения, направился в кабинет. Сел за свой письменный стол у окна, посмотрел на улицу и неожиданно понял, что тоска, заполнившая душу, пришла не со стороны. А родилась внутри от безудержного томления сердца. Он открыл свою записную книжку и нашёл телефон Рады. Набрал номер, попросил её позвать, и только когда услышал её голос, у него на душе стало легко и светло. Он понял, что влюбился.
Встречи стали учащаться. Иногда длились до утра. Рада приходила на свидания то в коротком платьице, то в джинсах. Щербаков, не веря своему счастью, обнимал стройную фигурку девушки, что-то шептал ей на ухо, осторожно гладил податливую спину, чувствуя ладонями едва заметные девичьи лопатки. Провожая домой, целовал в губы и думал – вот оно, богатство, на которое простуда сподвигла перед знакомством: как сказал, так и будет, чих – на ветер, деньги – в карман…
Денег у Рады действительно оказалось достаточно. Отец – цыганский барон.
Однажды после прогулки девушка увлекла Щербакова к себе. Прошли за высокий кирпичный забор с железными воротами величиной с те, что атаковали матросы в Петрограде, захватывая Зимний дворец.
Вениамин и раньше их видел, проезжая мимо, думал – территория мечети. По двору ходило множество цыган,
