Часть 3. Поздняя классическая поэзия - Коллектив авторов

сюжетом ( в данном случае речь идет о ханьской императрице Чэнь, отвергнутой императором в наказание за неуемную ревность, — снедаемая тоской, она жила в одиночестве во дворце Чанмэнь), который служит только поводом для выражения чувства печали, являясь одновременно пробным камнем поэтического мастерства, ибо мало кто из китайских поэтов не оставил сходных стихов; кстати сказать, китайские комментаторы нередко видят в таких стихах аллегорию благородного мужа, не нашедшего себе применения возле императорского трона. Из бесчисленных стихотворений о "дворцовой печали" два принадлежат к образцовым и дают представление о стилистике и символике стихов на эту тему. Первое по времени создания принадлежит поэту Се Тяо (464-499):

Печаль на яшмовых ступенях

  Вечером в башне

    опустила-задернула полог.

  Блеснул светлячок,

    погас-растаял во мраке.

  Ночь бесконечна,

    шью одежды из тонкого шелка.

  Раздумьям о милом

    вовеки конец не наступит.

Здесь отсутствует конкретность исторического сюжета, и оттого стихотворение пронзительнее и человечнее. Но помянуты и "яшмовые ступени" (примета дворца), и светлячки — образ осенней природы. Спустя три столетия великий Ли Бо написал свою "Печаль на яшмовых ступенях", о которой китаец — знаток поэзии сказал, что эти два десятка слов стоят двух тысяч:

  На яшму ступеней

    пали белые росы.

  Ночь бесконечна,

    намокли чулки кружевные.

  К себе возвратилась,

    опустила хрустальный полог

  И взор устремила

    на ясный осенний месяц.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Печаль на яшмовых ступенях ("В Чанмзне у лампы роняю слезу за слезой...")

В Чанмэне у лампы

 роняю слезу за слезой.

Уж мохом покрылись

 от влаги ступени крыльца.

И годы проходят,

 но в пору весенних дождей

Всхожу, как бывало,

 на стену пустого дворца.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Печальная песня ("Белая утица вскармливает птенцов...")

Белая утица

 вскармливает птенцов,

Не умолкая,

 крякает день и ночь.

Но только почувствует

 крепость крыльев птенец,

Бросив гнездо,

 навек улетает прочь.

Примечания

Это, скорее всего, иносказание. Известно, что китайская традиция с древнейших времен возвышала почтительных детей, воспитанных в строгих конфуцианских правилах самоотверженного служения родителям. Поэтому стихотворение, вероятно, передает чувства матери к сыну, который вынужден по долгу службы покинуть отчий дом и отправиться на чужбину. Вряд ли в Китае, где "из всех подлежащих наказанию трех тысяч преступлений нет большего, чем сыновняя непочтительность", таковая, даже в форме ламентации, могла бы стать темой стихотворения.

Источник: "Прозрачная тень", 2000

Роса на стрелках дикого лука ("Человеческий век — в нем нет и сотни годов...")

Человеческий век —

 в нем нет и сотни годов, —

Промчит, и его

 не дано возвратить никому.

С древнейших времен

 множество гордых мужей

Вернулись-ушли

 в межгорье, в могильную тьму.

Примечания

Течение времени, грядущая старость, неизбежная смерть всегда составляли едва ли не главную тему размышлений китайского поэта, и одним из наиболее древних поэтических символов быстротечности человеческой жизни была роса на перьях дикого лука, которая исчезает с первыми лучами солнца или в порывах утреннего ветра. Так, в народной песне юэфу эпохи Хань читаем:

Как быстро исчезла роса

Со стрелок дикого лука!

Исчезла, но поутру ляжет опять.

А человек, в могилу сойдя, разве вернется? —

и с той поры уже одного упоминания о росе на луке достаточно, чтобы возникла тема бренности и краткости человеческой жизни. Ведь еще древний му дрец Ле-цзы говорил: "Сто лет — высший предел долголетия .. Достигших ста лет нет и одного на тысячу", ему вторил и безымянный автор "Девятнадцати древних стихотворений" словами из народной песни: "Годы жизни — и полных ста нет", а следом Тао Юань-мин (IV-V вв.): "А жизнь человека и ста достигает редко". Лю Цзи, продолжая эту долгую традицию гордым приятием неизбежного в истинно конфуцианском духе, отвергает даосские или буддийские упования на продление жизни после смерти как недостойные тех древних героев ( "гордых мужей"), которые завершили земной путь (дословно: "вернулись в расселину меж гор"; знак "гуй" — "вернуться" в значении "умереть" употребил еще Конфуций, говоривший: "Все живое должно умереть, умершее должно вернуться в землю"; горы как место упокоения упоминает Тао Юаньмин: "Просто тело отдам, чтоб оно смешалось с горой!").

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Лань Жэнь (1314-?)

Родился в первый год правления Юань Жэньцзун Яньоу (1314 г.) Был главой Академии Уи. После гибели династии Юань отказался сдавать имперские экзамены, не был чиновником до конца жизни, и полностью посвятил себя поэзии. Его младший брат Лань Чжи тоже писал стихи, и его звали "Чунъань Эрлан". Два брата — пионеры школы поэзии Мин.

Источник: Wikipedia.org

* * *

Перевод: Витковский Е.В.

В горах вечером возвращаюсь домой ("Возвращаюсь домой; горная даль темна...")

Возвращаюсь домой;

горная даль темна.

Омываю ноги;

отражается в речке луна.

У бедных ворот

сороки спокойно спят.

Между деревьев

снуют светляки допоздна.

Жена и ребенок

ждут меня и на этот раз.

Вареные овощи

нынче на ужин у нас.

Долго стою

в прохладе коричных дерев.

Звездный Мост

поднят высоко сейчас.

Источник: "Восточный склон. Китайская поэзия в переводах Е.В. Витковского", 2020

Ло Гуаньчжун (1330-1400)

Ло Гуаньчжун (кит. трад. 羅貫中, упр. 罗贯中, пиньинь: Luó Guànzhōng) — китайский писатель XIV в., которому приписывается создание классического романа "Троецарствие" — о событиях II-III веков н. э.

О жизни писателя известно очень мало, поскольку как основатель традиции исторических романов он стал почти легендой в Китае.

Согласно некоторым источникам, Ло Гуаньчжун в основном вел уединенный образ жизни и преуспел в написании стихов на социальные темы. Также утверждается, что он обладал исключительными познаниями в философии и был способен предвидеть некоторые события. Помимо этого, говорится, что у него были широкие познания в