Стихотворения - Осип Мандельштам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Детский рот жует свою мякину,Улыбается, жуя,Словно щеголь, голову закинуИ щегла увижу я.
Хвостик лодкой, перья черно-желты,Ниже клюва красным шит,Черно-желтый, до чего щегол ты,До чего ты щегловит!
Подивлюсь на свет еще немного,На детей и на снега, —Но улыбка неподдельна, как дорога,Непослушна, не слуга.
9–13 декабря 1936* * *
Мой щегол, я голову закину —Поглядим на мир вдвоем:Зимний день, колючий, как мякина,Так ли жестк в зрачке твоем?
Хвостик лодкой, перья черно-желты,Ниже клюва в краску влит,Сознаешь ли – до чего щегол ты,До чего ты щегловит?
Что за воздух у него в надлобье —Черни красен, желт и бел!В обе стороны он в оба смотрит – в обе! —Не посмотрит – улетел!
10–27 декабря 1936* * *
Внутри горы бездействует кумирВ покоях бережных, безбрежных и счастливых,А с шеи каплет ожерелий жир,Оберегая сна приливы и отливы.
Когда он мальчик был и с ним играл павлин,Его индийской радугой кормили,Давали молока из розоватых глинИ не жалели кошенили.
Кость усыпленная завязана узлом,Очеловечены колени, руки, плечи,Он улыбается своим тишайшим ртом,Он мыслит костию и чувствует челомИ вспомнить силится свой облик человечий.
10–26 декабря 1936* * *
Пластинкой тоненькой жиллетаЛегко щетину спячки снять:Полуукраинское летоДавай с тобою вспоминать.
Вы, именитые вершины,Дерев косматых именины, —Честь Рюисдалевых картин, —И на почин лишь куст одинВ янтарь и мясо красных глин.
Земля бежит наверх. ПриятноГлядеть на чистые пластыИ быть хозяином объятнойСемипалатной простоты.
Его холмы к далекой целиСтогами легкими летели,Его дорог степной бульварКак цепь шатров в тенистый жар!
И на пожар рванулась ива,А тополь встал самолюбиво…Над желтым лагерем жнивьяМорозных дымов колея.
А Дон еще как полукровка,Сребрясь и мелко и неловко,Воды набравши с полковша,Терялся, что моя душа,
Когда на жесткие постелиЛожилось бремя вечеровИ, выходя из берегов,Деревья-бражники шумели…
15 – 27 декабря 1936* * *
Эта область в темноводье —Хляби хлеба, гроз ведро —Не дворянское угодье —Океанское ядро.Я люблю ее рисунок —Он на Африку похож.Дайте свет – прозрачных лунокНа фанере не сочтешь.– Анна, Россошь и Гремячье, —Я твержу их имена,Белизна снегов гагачьяИз вагонного окна.
Я кружил в полях совхозных —Полон воздуха был рот,Солнц подсолнечника грозныхПрямо в очи оборот.Въехал ночью в рукавичный,Снегом пышущий Тамбов,Видел Цны – реки обычной —Белый-белый бел-покров.Трудодень земли знакомойЯ запомнил навсегда,Воробьевского райкомаНе забуду никогда.
Где я? Что со мной дурного?Степь беззимняя гола.Это мачеха Кольцова,Шутишь: родина щегла!Только города немогоВ гололедицу обзор,Только чайника ночногоСам с собою разговор…В гуще воздуха степногоПерекличка поездовДа украинская моваИх растянутых гудков.
23 – 27 декабря 1936* * *
Вехи дальние обозаСквозь стекло особняка.От тепла и от морозаБлизкой кажется река.И какой там лес – еловый?Не еловый, а лиловый,И какая там береза,Не скажу наверняка —Лишь чернил воздушных прозаНеразборчива, легка.
26 декабря 1936* * *
Как подарок запоздалыйОщутима мной зима:Я люблю ее сначалаНеуверенный размах.
Хороша она испугом,Как начало грозных дел, —Перед всем безлесным кругомДаже ворон оробел.
Но сильней всего непрочно —Выпуклых голубизна —Полукруглый лед височныйРечек, бающих без сна…
29–30 декабря 1936* * *
Твой зрачок в небесной корке,Обращенный вдаль и ниц,Защищают оговоркиСлабых, чующих ресниц.
Будет он обожествленныйДолго жить в родной стране —Омут ока удивленный, —Кинь его вдогонку мне.
Он глядит уже охотноВ мимолетные века —Светлый, радужный, бесплотный,Умоляющий пока.
2 января 1937* * *
Улыбнись, ягненок гневный с Рафаэлева холста, —На холсте уста вселенной, но она уже не та:
В легком воздухе свирели раствори жемчужин боль,В синий, синий цвет синели океана въелась соль.
Цвет воздушного разбоя и пещерной густоты,Складки бурного покоя на коленях разлиты,
На скале черствее хлеба – молодых тростинки рощ,И плывет углами неба восхитительная мощь.
9 января 1937* * *
Когда в ветвях понурыхЗаводит чародейГнедых или каурыхШушуканье мастей, —
Не хочет петь линючийЛенивый богатырь —И малый, и могучийЗимующий снегирь, —
Под неба нависанье,Под свод его бровейВ сиреневые саниУсядусь поскорей.
9 января 1937* * *
Дрожжи мира дорогие:Звуки, слезы и труды —У даренья дождевыеЗакипающей бедыИ потери звуковые —Из какой вернуть руды?
В нищей памяти впервыеЧуешь вмятины слепые,Медной полные воды, —И идешь за ними следом,Сам себе немил, неведом —И слепой и поводырь…
12–18 января 1937* * *
Еще не умер ты, еще ты не один,Покуда с нищенкой-подругойТы наслаждаешься величием равнинИ мглой, и холодом, и вьюгой.
В роскошной бедности, в могучей нищетеЖиви спокоен и утешен.Благословенны дни и ночи те,И сладкогласный труд безгрешен.
Несчастлив тот, кого, как тень его,Пугает лай и ветер косит,И беден тот, кто сам полуживойУ тени милостыню просит.
15–16 января 1937* * *
О, этот медленный, одышливый простор! —Я им пресыщен до отказа, —И отдышавшийся распахнут кругозор —Повязку бы на оба глаза!
Уж лучше б вынес я песка слоистый нравНа берегах зубчатой Камы:Я б удержал ее застенчивый рукав,Ее круги, края и ямы.
Я б с ней сработался – на век, на миг один —Стремнин осадистых завистник, —Я б слушал под корой текучих древесинХод кольцеванья волокнистый…
16 января 1937* * *
Что делать нам с убитостью равнин,С протяжным голодом их чуда?Ведь то, что мы открытостью в них мним,Мы сами видим, засыпая, зрим,И все растет вопрос: куда они, откудаИ не ползет ли медленно по нимТот, о котором мы во сне кричим, —Народов будущих Иуда?
16 января 1937* * *
Не сравнивай: живущий несравним.С каким-то ласковым испугомЯ соглашался с равенством равнин,И неба круг мне был недугом.
Я обращался к воздуху-слуге,Ждал от него услуги или вести,И собирался плыть, и плавал по дугеНеначинающихся путешествий.
Где больше неба мне – там я бродить готов,И ясная тоска меня не отпускаетОт молодых еще воронежских холмовК всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.
18 января 1937* * *
Я нынче в паутине световой —Черноволосой, светло-русой, —Народу нужен свет и воздух голубой,И нужен хлеб и снег Эльбруса.
И не с кем посоветоваться мне,А сам найду его едва ли:Таких прозрачных, плачущих камнейНет ни в Крыму, ни на Урале.
Народу нужен стих таинственно-родной,Чтоб от него он вечно просыпалсяИ льнянокудрою, каштановой волной —Его звучаньем – умывался.
19 января 1937* * *
Где связанный и пригвожденный стон?Где Прометей – скалы подспорье и пособье?А коршун где – и желтоглазый гонЕго когтей, летящих исподлобья?
Тому не быть: трагедий не вернуть,Но эти наступающие губы —Но эти губы вводят прямо в сутьЭсхила-грузчика, Софокла-лесоруба.
Он эхо и привет, он веха, нет – лемех.Воздушно-каменный театр времен растущихВстал на ноги, и все хотят увидеть всех —Рожденных, гибельных и смерти не имущих.
19 января – 4 февраля 1937* * *
