Хроника одного задания - Евгений Александрович Жиляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и сейчас он через силу, буквально, заставил себя пойти к фельдшеру, хотя уже был абсолютно уверен в невиновности этого человека. Но проверку провести всё равно было необходимо.
— Здравствуйте, Семён Яковлевич, можно к вам? — спросил разрешения старший лейтенант, прежде чем войти.
— А, Алексей Николаевич, милости просим. Заходите.
Это был невысокий интеллигентного вида человек внешне очень похожий на Чехова. От своего собственного сравнения с великим русским писателем Алексей внутренне улыбался и ничего с этим поделать не мог.
— Чем моя персона вас заинтересовала? Ведь не с жалобой же на здоровье вы пришли ко мне. Не поверю. У вас, молодой человек, хороший цвет лица. Хоть и вид уставший.
— Вы совершенно правы. У меня к вам несколько вопросов.
— Внимательно слушаю вас.
Алексею стало совсем неловко, что он в своих мыслях подозревал такого человека.
— Семён Яковлевич, что вы можете сказать о яде, от которого умер Чепец?
— А это интересно очень, — оживился фельдшер, — видите ли, он действует мгновенно. Я в подобных условиях, конечно, лишён возможности провести полноценное исследование подобного препарата, а потому могу опираться только на свой опыт. Уверен, яд довоенного производства.
— Поясните, Семён Яковлевич.
— Его предназначение быстро умертвлять. Разработчики не озаботились сокрытием его следов в организме. Понимаете? Как говорится, грубо и эффективно. Вот таблетка, которую вы мне дали совсем другого действия. Этот яд убивает постепенно, где-то через пять или шесть часов, в зависимости от особенностей организма. Всё будет выглядеть как естественная смерть от остановки сердца. И найти следы подобного препарата будет практически невозможно. Потребуется вскрытие и серьёзная экспертиза, чтобы хоть что-то обнаружить. Вы удовлетворены, Алексей Николаевич?
— Да, вполне. Благодарю вас, Семён Яковлевич, за ценную информацию.
— Рад, что оказался вам полезен. Кстати, вам не мешало бы попить витамины.
— Где их взять сейчас?
— А вот вы заходите ко мне завтра. Я вас кое-чем попою.
— Зайду, Семён Яковлевич. До завтра.
— До завтра. Непременно приходите. Я вам настоятельно рекомендую как человек от медицины.
Алексей вышел от фельдшера как после посещения русской бани с отменным парком, на душе у него было светло, а в теле лёгкость. Отпали окончательно все сомнения. Семён Яковлевич не при чём! Оставалось ознакомиться с результатами воспоминаний комиссара отряда. К нему у Берестова были вопросы, но визит сейчас к Руденко он счёл нецелесообразным. Когда тот будет готов, сам позовёт. Пётр Аверьянович прекрасно понимает ценность времени и каковы могут быть последствия промедления.
В этот же день Алексей лично допросил всех остальных полицаев. Те ничего полезного не сообщили. Обычные шкурники и трусы.
Алексей ещё раз проанализировал полученную за сегодня информацию, определил важные для себя моменты, которые требовали прояснения. И он уже не сомневался, след агента прощупывается.
Как опытному охотнику, который набрёл на путанные следы зверя, не составит труда разобраться в их хитросплетениях и выйти по ним на самого зверя. Так и Алексей знал, что ниточка от клубка уже у него в руках, и он выведет человека в маске на белый свет.
***
27 ноября 1941 г.
«В течение этого дня наши войска вели бои с противником на всех фронтах».
«Взятие Костенюка и его пятерых помощников подняло моральный дух партизан».
Руденко составил список. Он был довольно короткий. Там фигурировали всего пять фамилий.
— Я долго думал над твоими словами, Алексей Николаевич, — заговорил комиссар, — кто мог столько знать о моей работе. Я всегда был на виду, тайн из своих встреч не делал, многое обсуждалось открыто. И вот о чём я подумал, этот человек собирал информацию «по зёрнышку». Его осведомлённость — плод многолетней работы и не обязательно рядом со мной.
— Выходит, он имел возможность активно встречаться не только с вами, но и с другими людьми. Его работа должна носить разъездной характер.
— У тебя лучше получается делать выводы, Алексей Николаевич. По твоим рекомендациям у меня вышло всего пять человек. Из них трое в отряде. Судьба остальных мне не известна.
— Вы мне очень помогли, Пётр Аверьянович.
— В списке есть человек, которому я верю безоговорочно.
— Стахов Илья Сергеевич? Ваш бывший заместитель.
— Да, это настоящий коммунист, преданный партии и народу человек.
— Николай уже рассказал мне о нём. Мне бы хотелось уточнить у вас, за что всё-таки его сняли?
— Поклёп. На него стали приходить анонимные сигналы в районное НКВД, якобы он властью злоупотребляет, карман набивает, покрывает кого не следует. В общем, обыкновенная клевета, но сейчас могу сказать уверенно, очень грамотная была дискредитация авторитета Ильи Сергеевича. Начальник районного НКВД был человек порядочный, я спрашивал у него кто, зачем такую травлю устроил. Он не смог ответить на мои вопросы. Сигналы отработал, ничего не нашёл. На этом всё и кончилось. Только нервы Илье Сергеевичу и мне потрепали.
— Потом, когда сняли Стахова анонимные письма приходили?
— Больше не было.
— Странно.
— Мне тоже так теперь кажется. А тогда отстали и хорошо. И без того грязи хватало.
— Второй — Артюхов Юрий Валентинович, — прочитал Берестов вторую фамилию в списке. Это такой полный мужчина, что занимается хозяйством?
— Да, бывший начальник райпотребсоюза. Должность занимал более шести лет. Нареканий по работе не имел. Человек был на своём месте. Ничего плохого про него сказать не могу.
— Он в отряде давно?
— Почти с самого начала.
— Что значит «почти»?
— Когда я партизанский отряд организовывал в районе его не было. Он присоединился к нам недели через две. Привёл не помню кто, говорил только, что встретил Артюхова на дороге случайно.
— В боевых операциях отряда участвовал?
— Нет, он у нас сразу по хозяйственной части определился, стал вроде завхоза. Сам вызвался, никто не возражал.
— Дальше. Петров Родион Алексеевич. Что про него можете сказать, Пётр Аверьянович?
— Смелый, мужественный человек. Знаете, где-то с месяц назад к нам поступила информация, что в Германию готовится к отправке большая партия наших детей. Он первый вызвался идти их вызволять. Станция хорошо охранялась, ещё недалеко стоял крупный немецкий гарнизон, в общем, очень рискованная операция предстояла. На общем собрании приняли решение, что пойдут только добровольцы. Много наших не вернулось, но в Германию дети не уехали, спрятали их потом надёжно. Родион Алексеевич одного мальчонка с собой привёл. Тот, как обнял Петрова, так больше с ним расставаться не пожелал. Точно сын с отцом. Мальчика на большую землю отправили
