В гостях у турок - Николай Лейкин

— Нельзя, покачалъ головой сотрудникъ.

— Такъ вотъ вмѣстѣ съ квасоваромъ выпишите и хорошаго русскаго повара изъ какого нибудь московскаго трактира. Онъ научитъ, какъ и ботвинью стряпать, какъ и растегаи дѣлать, какъ селянки мастерить. Такъ вотъ я все сказалъ.

И Николай Ивановичъ умолкъ.

— Виноватъ, ваше превосходительство… Вы мнѣ еще не изволили высказать вашего взгляда относительно перемѣны нашей внутренней и внѣшней политики… относительно нашего поворота… снова обратился къ нему сотрудникъ.

— Какъ не высказалъ? Я все высказалъ. Я сказалъ: это похвально…

— Ну, а въ петербургскихъ высшихъ сферахъ какъ? Положимъ, можетъ быть это дипломатическая тайна, но я попросилъ-бы васъ сообщить мнѣ хотя кое-что въ предѣлахъ возможности.

Произнесенное слово «тайна» позволило ухватиться за него Николаю Ивановичу и онъ заговорилъ:

— Нѣтъ, это тайна, гробовая тайна и вы объ этомъ не просите! Я все сказалъ. Я далъ вамъ два сюжета для передовыхъ статей: самоваръ — разъ и квасъ — два. Ахъ, да… Какъ у васъ здѣсь въ Софіи насчетъ бань? Есть-ли хорошія русскія бани?

— Баня у насъ турецкая. Она передъ вашими окнами. Но въ нее ходятъ и болгары, и болгарки, отвѣчалъ сотрудникъ.

— Ахъ, да, да… То-то я видѣлъ въ окнахъ голыя красныя тѣла. Но вѣдь эта баня, я думаю, для простого народа, иначе неужели-бы полированный человѣкъ сталъ отираться полотенцемъ около незанавѣшеннаго окна! И наконецъ, это баня турецкая, а я про русскую баню спрашиваю: съ каменкой и полкомъ для паренья.

— Такой русской бани нѣтъ.

— Т-съ… А еще толкуете о томъ, что сдѣлали полный поворотъ ко всему русскому! процѣдилъ сквозь зубы Николай Ивановичъ, покачалъ головой и наставительно замѣтилъ:- Скорѣй нужно завести въ Софіи русскую баню на московскій манеръ и она будетъ служить образцомъ для бань другихъ болгарскихъ городовъ. И вотъ вамъ третья громоносная передовая статья: русская баня. Ну, ужъ теперь, кажется, все… Вамъ чаю стаканъ не прикажете-ли? предложилъ онъ сотруднику болгарской газеты.

— Нѣтъ, благодарю васъ… Я тороплюсь въ редакцію. Нужно написать, нужно послать въ типографію, отвѣчалъ тотъ, всталъ, переминался и, наконецъ, снова обратился съ Николаю Ивановичу:- Еще одинъ, можетъ быть, нескромный вопросъ. Вы съ какими цѣлями посѣтили нашу столицу, ваше превосходительство?

— Я? Просто изъ любопытства, чтобы видѣть славянскія земли. Я и жена туристы и пробираемся въ Константинополь.

— Туристы? Въ Константинополь? А вы не командированы какимъ-либо русскимъ министерствомъ?

— Нѣтъ, нѣтъ. По собственному желанію.

— Можетъ быть, это тоже тайна, которую вы, какъ дипломатъ, не въ правѣ сообщить?

— Нѣтъ, нѣтъ. То есть, конечно, я путешествую съ извѣстными цѣлями, но… Нѣтъ, Нѣтъ!

И Николай Ивановичъ махнулъ рукой.

— Въ такомъ случаѣ, не смѣю васъ, ваше превосходительство, утруждать больше своимъ присутствіемъ. Честь имѣю кланяться и поблагодарить за сообщенія.

И сотрудникъ болгарской газеты поклонился, Николай Ивановичъ подалъ ему руку, подала и Глафира Семеновна.

Николай Ивановичъ вышелъ его проводить въ корридоръ, и кричалъ ему вслѣдъ:

— Такъ не забудьте сюжеты для передовыхъ статей-то! Самоваръ, квасъ и баня! Русская баня на московскій манеръ!

XXIV

Николай Ивановичъ вернулся изъ корридора въ комнату и торжествующе сказалъ женѣ:

— Каково! Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ, должно быть я очень похожъ на статскаго генерала!

— Да вѣдь самъ-же ты атестовалъ себя корридорному превосходительствомъ, отвѣчала Глафира Семеновна.

— Э, матушка, другой сколько угодно атестуйся, но ничего не выйдетъ. А у меня есть даже во взглядѣ что-то такое превосходительное. Корридорный съ перваго раза спросилъ меня, не превосходительство-ли я. Да и не въ одной Софіи. Въ Бѣлградѣ тоже.

И Николай Ивановичъ, заложа руку за бортъ пиджака и приподнявъ голову и хмуря брови, сталъ позировать передъ зеркаломъ.

— Лакеи и швейцары и мальчишекъ величаютъ превосходительствомъ, если имъ хорошо на чай даютъ, сказала Глафира Семеновна.

— Однако, я здѣшнему корридорному еще ни копѣйки не далъ. И наконецъ, вѣдь не одинъ корридорный. Вотъ сейчасъ былъ человѣкъ образованный, писатель, а какъ онъ меня присаливалъ превосходительствомъ-то!

— За то какъ не хорошо будетъ, если узнаютъ, что ты навралъ!

— А что такое? Головы за это не снимутъ.

— Непріятно будетъ, скажутъ: самозванецъ.

— Поди ты! Какъ узнать! Никто не узнаетъ.

— Да вѣдь паспортъ то твой на болгарской границѣ записывали. Тамъ вѣдь есть наше званіе.

— Это въ Царебродѣто? А Царебродъ отсюда верстъ триста. Никто не узнаетъ, если я буду себя держать по генеральски. А я буду себя такъ держать, проговорилъ Николай Ивановичъ и позвонилъ.

Вбѣжалъ корридорный.

— Слушайте, Францъ… обратился къ нему Николай Ивановичъ. — Херензи… Намъ мало этой комнаты. Венигъ… Намъ нужно еще комнату. Нохъ ейнъ циммеръ… Мнѣ нужна пріемная. Вы видите, ко мнѣ начинаютъ ходить посѣтители и мнѣ негдѣ ихъ принять. Вы поняли?

— Разбирамъ, экселенцъ, поклонился корридорный. — Оште едина одая?

— Не свободна ли у васъ рядомъ комната? Тогда можно отворить вотъ эту дверь, указалъ Николай Ивановичъ на дверь.

— Има комната, има…

— Что ты затѣваешь! замѣтила Глафира Семеновна мужу. — Куда намъ?..

— Не твое дѣло. Ну, такъ отворите эту комнату, Францъ. Я ее беру… Это будетъ мой кабинетъ!

Николай Ивановичъ вышелъ съ Францемъ въ корридоръ. Черезъ нѣсколько времени Глафира Семеновна увидала, какъ изъ сосѣдняго номера распахнулась въ ихъ комнату дверь, а на порогѣ стояли корридорный и ея мужъ, и послѣдній говорилъ:

— Комната небольшая, всего стоитъ три лева въ сутки, но намъ такъ будетъ куда удобнѣе!

— Брось, Николай. Что ты затѣваешь! сказала Глафира Семеновна.

— Ахъ, оставь пожалуйста! Ну, что тебѣ за забота? А теперь, обратился Николай Ивановичъ къ корридорному:- хорошій фаэтонъ намъ. Мы ѣдемъ кататься по городу. Шпациренъ… Да чтобы лошади были хорошія, добры кони.

— Има, има, господине, поклонился корридорный и исчезъ исполнять приказъ.

— Одѣвайся, Глафира Семеновна, и ѣдемъ осматривать городъ, обратился Николай Ивановичъ съ женѣ. — Я даже потребую изъ гостиницы человѣка себѣ на козлы. Пусть ѣдетъ тотъ молодецъ, который вчера встрѣтилъ насъ на желѣзной дорогѣ. Онъ расторопный малый, говоритъ немножко по-русски и можетъ служить намъ, какъ чичероне. Только ужъ ты одѣвайся по наряднѣе, прибавилъ онъ.

— Чудишь ты, кажется, покачала головой Глафира Семеновна и стала одѣваться.

Черезъ нѣсколько времени супруги неслись въ фаэтонѣ по Витошкой улицѣ. На козлахъ сидѣлъ вчерашній малый въ фуражкѣ съ надписью «Метрополь», оборачивался къ супругамъ и называлъ имъ зданія, мимо которыхъ они проѣзжали.

— Вы намъ, братушка, покажите домъ Стамбулова, то мѣсто, гдѣ онъ былъ убитъ, и тотъ клубъ, изъ котораго онъ ѣхалъ передъ смертью, говорилъ ему Николай Ивановичъ.

— Все покажу, ваше превосходительство. Даже и могилу его покажу, отвѣчалъ малый. — Я еще недавно сопровождалъ по городу одного генерала. Теперь мы ѣдемъ по Витошкой улицѣ. Это самая большая улица въ Софіи. Вотъ вдали церковь — это нашъ каѳедральный соборъ… Соборъ Краля Стефана.

— Ахъ, какой невзрачный! вырвалось у Глафиры Семеновны.

— Внутри мы его осмотримъ потомъ. За пятьдесятъ стотинки дьясъ намъ всегда его отворитъ. А теперь будемъ смотрѣть улицы и дома, продолжалъ малый. — Вотъ черкова (т. е. церковь) Свѣти Спасъ. А улица эта, что идетъ мимо, называется Соборна улица.

— Такъ и по-болгарски называется? спросилъ Николай Ивановичъ.

— Такъ и по-болгарски… Въ Софьи има и Московская улица. Тамъ домъ русскаго консульства. Вотъ налѣво нашъ Пассажъ… Прямо Дондуковски бульваръ… Но мы поѣдемъ къ княжью дворцу.

И черезъ нѣсколько минутъ фаэтонъ подъѣхалъ съ довольно красивому двухэтажному зданію княжескаго дворца, около котораго ходили часовые солдаты.

— Прежде былъ это турецкій конакъ и жилъ тутъ турецкій паша, а потомъ во дворецъ княжій его перестроили. Два милліона левовъ стоило, разсказывалъ съ козелъ малый.

— Ну, особаго великолѣпія дворецъ-то вашъ не представляетъ, замѣтила Глафира Семеновна. — У насъ есть и частные дома лучше его. Могли-бы своему князю получше выстроить и побольше.

— Деньги мало, государыня, послышался отвѣтъ. — А вотъ улица Славянска, улица Аксаковска… А вотъ садъ княжій…

Ѣхали бульваромъ.

— Это что за дворецъ? Не Стамбулова-ли домъ? спросилъ малаго Николай Ивановичъ.

— Нѣ, господине ваше превосходительство. Это Національный Болгарски банкъ.

— Болгарскій банкъ? Стой, стой! Я зайду въ банкъ. Мнѣ нужно размѣнять сербскія бумажки, сербскіе кредитные билеты.