Юная модница на балу у королевы - Бьянка Турецки

Луиза вдруг почувствовала себя большой лицемеркой. Дофина была права. Конечно, и в современном мире есть бедность и страдания, хотя Луиза не видела ничего такого у себя в родном городе. К тому же это голубое платье ей понадобилось для костюмированной вечеринки Брук, которой она, признаться, по-прежнему ждала больше всего на свете. Если, конечно, она найдет дорогу назад.

Луиза поклялась, что если вырвется отсюда, то впредь будет более чуткой и внимательной. Ее отец потерял работу, и Луизе пришлось отказаться от поездки, но ее матери никогда не приходилось думать, чем накормить семью в следующий раз. (Пусть даже она и кормила их очередной размазней или безвкусной запеканкой.) Тем не менее не у всех в мире девочек, ее сверстниц, еда в доме была каждый день. Луизе это было известно из вечерних новостей, и сейчас она поняла, что сама создала для себя свой Версаль. Наверное, так делало большинство людей.

— Я просто не хочу задумываться о таких вещах, это слишком ужасно, — добавила Мария Антуанетта, тыльной стороной своей крошечной ручки вытирая подбородок, испачканный ягодным соком.

— Но вы должны! — возразила Луиза. Она непременно хотела достучаться до своей новой подруги. — У вас есть власть, чтобы все изменить. Однажды вы станете королевой Франции…

— Давай-ка поедим миндального печенья. Это фисташковое просто божественное, верно? — перебила ее дофина, деликатно откусывая кусочек от светло-зеленого печенья.

В этом дворце на столе всегда было что-нибудь вкусненькое, стоило только руку протянуть.

— Вы не можете жить одними развлечениями. Поверьте мне. — Луиза положила ладонь ей на руку. — Те люди на улице были голодными.

— Дорогая моя Габриэлла, откуда тебе знать, что я могу и чего не могу? — Мария Антуанетта беззаботно рассмеялась и бросила недоеденное печенье на белую льняную скатерть. — Пусть едят пирожные, — тихонько пропела она.

— Прошу прощения? — не поняла Луиза. — Что вы хотите сказать?

Если у людей не было даже хлеба, то откуда им было взять пирожные?

— Ничего, глупышка, я вообще ничего не говорила, — пожав плечами, ответила Мария Антуанетта, будто это был плод буйного воображения ее наперсницы.

С этими словами она подхватила миниатюрного мопса и с надменным видом удалилась через стеклянную французскую дверь порезвиться в саду, словно ей ни до чего на свете не было дела.

Глава 28

Луиза выскочила из дворца и, миновав ворота, поспешила к Версалю через регулярный парк. На фоне послеполуденного солнца плыла темная грозовая туча, придавая этому огромному саду мрачный и жутковатый вид. У Луизы возникло ощущение, что меняется все, а не только погода. Она хотела разыскать Пьера. Только он один мог ей поверить и помочь вернуться домой. Каким угодно способом. Он должен был ей помочь в поисках голубого платья.

— Excusez-moi, вы не видели Пьера? — обратилась она к старому, в морщинах, помощнику садовника, который рыхлил почву на новой клумбе.

— Я не знаю никакого Пьера, — спокойно ответил он, не поднимая головы.

Она задала тот же вопрос женщине, которая складывала в передник розы.

— Пьер? Не думаю, чтобы в этом парке работал какой-нибудь Пьер.

Неужели тот парень существовал лишь в ее воображении? Он что, какой-нибудь шпион или его уволили из-за того, что их видели вместе? Чепуха какая-то, а тут еще небо окончательно затянуло тучами и пошел мелкий дождь…

— Пьер больше не работает в Версале, — объявил кто-то за ее спиной мрачным низким баритоном.

Луиза обернулась и увидела человека с рябым лицом и хмурым, недобрым взглядом — по-видимому, главного садовника, — который стоял, скрестив на груди руки, и смотрел на Луизу.

— Он не работает здесь с сегодняшнего утра. За распространение сведений, порочащих имя дофины. Могу ли я чем-то помочь?

— Нет, все в порядке, — пробормотала Луиза, и на глаза у нее навернулись слезы, оттого что его уволили и оттого что она вдруг осознала, что потеряла след единственного человека, который мог бы ей поверить.

Она опустила голову, чтобы этот садовник не заметил ее слез, и побежала в сторону дворца.

В спешке она свернула в незнакомом месте, угодив в лабиринт, стенами которого служили подстриженные кусты, и вскоре почувствовала себя крысой, попавшей в ловушку. Она поворачивала то за один угол, то за другой, но зеленые стены не расступались, и от паники у Луизы перехватило горло, а в левом виске застучало так, словно начинался приступ мигрени. Что, если она никогда не найдет дорогу домой? Ей так отчаянно хотелось еще раз сбежать от своей жизни в Коннектикуте, но теперь уже ничто в Фервью не казалось ей таким ужасным.

Луиза остановилась, чтобы перевести дух, но восстановить дыхание в корсете из китового уса, который сдавливал грудь под ее платьем цвета лайма, было почти невозможно. Луизе стало нехорошо, и она, чтобы не упасть, оперлась о зеленую стену высотой футов в десять. Темные тучи продолжали угрожающе клубиться, издалека доносились раскаты грома. Приближалась гроза.

Впереди мелькнули две темные фигуры в широкополых шляпах с перьями. Может быть, они выведут ее из этого бесконечного лабиринта? Луиза еще раз повернула за угол, но они шли слишком быстро, и она поняла, что сейчас их потеряет.

— Постойте, пожалуйста, помогите! — крикнула Луиза, но удар грома прямо у нее над головой заглушил ее слова.

Люди в плащах даже не оглянулись, словно ее там и не было. Луиза побежала за ними, путаясь в тяжелых юбках, затем свернула за другой угол высокой изгороди и оказалась на роскошной лужайке перед Версалем, одна под дождем, сыпавшим с хмурого, затянутого тучами неба.

Глава 29

Подхватив юбки, Луиза взлетела по белым мраморным ступеням огромного дворца и притормозила, лишь поняв, что оказалась в вытянутом зале с множеством зеркал.

Великолепие этого помещения ошеломляло. Зал сверкал тремя рядами серебряных люстр с множеством свечей, яркий свет которых отражался в оконных стеклах и зеркалах. Луиза насчитала семнадцать зеркальных арок, расположенных напротив семнадцати высоких арочных окон, выходящих в парк. Бронзовые херувимы держали хрустальные канделябры, как некое световое подношение. Пилястры темно-бордового с белыми прожилками мрамора поднимались к потолку, покрытому живописными панно с изображением различных сражений, отчего создавалось впечатление, что в этом дворце живут влиятельные и очень богатые люди.

Для человека в особом положении, такого как Луиза, Зеркальный зал был ловушкой, местом, где спрятаться почти невозможно. После того как на «Титанике» зловещий мистер Хастингс увидел в зеркале ее настоящее лицо и после того как сама она недавно посмотрелась в зеркало в Малом Трианоне, она точно знала, что здесь ее могут раскрыть. Ко всему прочему, Зеркальный зал тянулся почти через весь дворец. Чтобы избежать его, Луизе пришлось бы сделать большой крюк по садовой террасе, а там сейчас лил сильный дождь. Луиза не знала, что случится от дождя с ее волосами, напомаженными и напудренными, но дома у нее от дождя волосы вились и их было не расчесать.

Оказавшись перед выбором между спешкой и тщеславием, она решила рискнуть последним. Зал каким-то чудом оказался в это время совершенно безлюдным, и она, опустив голову, быстро, как только могла, зашагала вперед, молясь, чтобы никто не заметил миллиона ее отражений в огромных сводчатых зеркалах, которыми был облицован этот казавшийся бесконечным коридор. Она осторожно ступила в это длинное величественное помещение и раскрыла от удивления рот, когда снова увидела свое истинное лицо, — из зеркала на нее смотрела двенадцатилетняя кареглазая девчонка с пышной, высоченной, до неба, прической Габриэллы. Луиза улучила момент и покружилась, чтобы полюбоваться своим модным зеленым атласным бальным платьем с кринолином. Она улыбнулась своему отражению, и ее брекеты блеснули, казалось, сразу во всех окнах и зеркалах. Луиза быстро закрыла рот, еще ниже опустила голову и помчалась по навощенному полу.

Не успев дойти и до половины этого роскошного зала, она краем глаза заметила, что ей навстречу идут принцесса де Ламбаль и Аделаида. Нельзя было допустить, чтобы они ее здесь увидели! Луиза перешла на шаг и, когда они встретились, наклонила голову, отчаянно надеясь, что они не узнают одну из своих ближайших компаньонок.

— Добрый день, моя дорогая Габриэлла, — протянула принцесса де Ламбаль.

Луиза слегка присела в реверансе и вопреки здравому смыслу вынуждена была поднять глаза. Принцесса де Ламбаль, не остановившись, весело побежала за собачкой с длинными висячими ушами, а вот Аделаида, Луизина подозреваемая номер один в краже платья, застыла на месте и, разинув рот, уставилась на нее. Луиза была разоблачена!