Серебрянные узы - Хелен Фрэнсис

Джоанна заколебалась. Стоит ли делиться с Джиллиан своими подозрениями, просить у нее совета? Еще не успев понять, что она приняла решение, Джоанна уже говорила:

— Нет-нет, спасибо. Мне, возможно, и не придется с ним связываться, но телефон я на всякий случай запишу.

Положив трубку, Джоанна принялась раздумывать, что же делать дальше. Даже если она позвонит Малкольму, то что она ему скажет? «Ты украл серебро? В таком случае верни немедленно!» Как он отреагирует на то, что его обвиняют в воровстве? Конечно, лучше было бы увидеться с ним и сказать ему все в лицо… Джоанна не раздумывая подняла трубку и набрала лондонский номер, попросив портье соединить ее с Малкольмом Фостером.

— Одну секунду, мадам. По-моему, мистер Фостер вышел… Да-да, вот его ключ. Если вы оставите свой телефон, я передам ему, чтобы он вам перезвонил.

Не зная, сколько придется ждать, Джоанна приняла решение. Она сама отправится в Лондон и отыщет его. Обрадовавшись, что теперь у нее появился хоть какой-то план действий, Джоанна уже изучала железнодорожное расписание, когда раздался телефонный звонок.

— Мисс Лэндон? — услышала она отчетливый голос портье. — Мистер Фостер вернулся, как только вы положили трубку. Соединяю.

Рука Джоанны, державшая трубку, дрожала, а во рту пересохло, когда она сказала:

— Привет, Малкольм. Это Джоанна.

— О! — Последовала пауза. — Какая неожиданность, Джоанна! С тобой все в порядке?

— Нет, я очень расстроена и обеспокоена. Вчера, когда ты брал серебро из шкафа, ты не заметил, сколько вещей стояло на подносе? Это очень важно, Малкольм!

— Не-ет… Я просто достал их, поставил на поднос и принес к тебе в комнату.

— В таком случае ты, может быть, помнишь, сколько вещей оставалось на полке? Это тоже может пригодиться.

— Боюсь, что нет. Мне очень жаль…

Но то, что в его голосе не было слышно ни удивления, ни беспокойства, укрепило подозрения Джоанны.

— Понимаешь, пропали десять предметов, и единственное время, когда шкаф оставался открытым — это вчера…

Теперь в его голосе звучал гнев:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я их украл?

— Разумеется, нет, Малкольм. Разве я могу подумать, что ты способен на такую глупость? Я просто надеюсь, что ты сможешь мне помочь. Понимаешь, раз они пропали, то ответственность за это несу я — ведь мистер Уэзерби доверил ключи мне.

Его ответ не заставил себя ждать и был почти язвителен:

— Вечно этот Грант Уэзерби! Даже если из его коллекции и пропало несколько вещиц, что за беда? У него и без того добра хватает!

— Дело не в этом, Малкольм! Как ты не понимаешь: ведь от этого зависит моя репутация и вся карьера! Если серебро, которое мне доверили, пропало — неважно, украли его или просто положили не туда, — значит, я просто проявила халатность, и мне никогда уже не доверят крупного контракта. Я слишком долго специализировалась на этом деле, чтобы разменять свою карьеру на пустячные заказы для мелких ювелиров! Теперь ты понимаешь, насколько все это серьезно?!

— Да, Джоанна, понимаю. — В его голосе послышались вдруг усталые нотки. — Что я могу для тебя сделать?

— Не набрасывайся на меня, пожалуйста, но, по-моему, ты все-таки взял это серебро. Нет, не говори ничего! Я не хочу сказать, что ты его украл. Может быть, ты просто прихватил эти вещицы, чтобы досадить Гранту. Если я права, Малкольм, то позволь мне помочь тебе вернуть их на место, прежде чем Грант заметит пропажу.

Джоанна затаила дыхание, не смея надеяться, что ее уловка возымеет ожидаемое действие.

— Ты хочешь сказать, что Уэзерби ничего еще не знает?

— Нет, я никому пока об этом не говорила. Если вещи действительно у тебя, то ведь неприятности грозят не только мне, но и тебе, а я этого не хочу.

— Почему?

— Ты еще спрашиваешь! Мы ведь друзья, разве нет?

В его голосе звучала ирония.

— А я думал, мы больше чем друзья?

Джоанна сделала вид, что не заметила вопросительной интонации.

— В таком случае, тем более позволь помочь тебе выпутаться из этой истории. Серебро ведь у тебя, правда?

— Нет.

Услышав ее судорожный вздох, Малкольм добавил:

— Но ты права, я действительно взял эти вещи. Сегодня утром я отнес их одному человеку и сейчас собираюсь выяснить, сколько же они все-таки стоят.

— Но ты ведь не хочешь их продать? — с нескрываемым ужасом спросила Джоанна.

Он невесело рассмеялся.

— Бедная Джоанна! Ты не можешь поверить, что на свете есть такие злодеи, которые способны лишить усадьбу Бэрдсли — а точнее, Гранта Уэзерби — ничтожной части их достояния. Ты действительно полагаешь, что он хоть немного дорожит этой коллекцией, которая тебе представляется столь ценной? С какой стати, если до смерти своего дядюшки он вообще не знал, что усадьба Бэрдсли существует на свете?! — Малкольм явно был рассержен. — Всю мою жизнь усадьба была для меня вторым домом, и я не считаю, что украл это серебро. Я всего лишь взял то, что принадлежит мне по праву. Может быть, ты не знаешь, что если бы Гранта Уэзерби не нашли, то большая часть поместья по завещанию его дядюшки отошла бы мне?

Потрясенная его поступком и ядовитым тоном, Джоанна все же нашла в себе силы возразить:

— Но ведь его нашли, и все это теперь принадлежит ему. — Она возмущенно повысила голос: — Что бы ты там ни думал и что бы ни чувствовал, неужели ты хочешь попасть за решетку по обвинению в краже? Ведь тебе грозит именно это. — Джоанна смягчилась и добавила почти ласково: — Ты не должен оказаться в такой ситуации, Малкольм.

— Твое беспокойство делает тебе честь, дорогая, но боюсь, оно слегка запоздало. Когда ты попросила меня принести серебро, а сама поднялась наверх, мне не составило труда сложить его в корзину и откланяться. Я знал, что ты еще не успела его оценить, и рассчитывал, что ты никогда не узнаешь о пропаже. — Он вздохнул.

— Есть выход. Ты сможешь встретить меня на Пэддингтонском вокзале, если я приеду в Лондон следующим же поездом? Я буду на вокзале в час. Мы заберем серебро, и я привезу его обратно. Никто даже не узнает, что оно куда-то исчезало.

Он так долго молчал, прежде чем ответить, что Джоанна решила, будто их разъединили. Но тут Малкольм устало сказал:

— Судя по всему, раз уж меня вычислили, другого выхода нет. Отлично, Джоанна, твоя взяла. Уэзерби вновь обретет свое бесценное серебро! — Он опять умолк. — Хотя в настоящий момент я не слишком тебе признателен, но в будущем я, вероятно, не раз поблагодарю тебя за то, что ты не дала мне так по-крупному свалять дурака. Жду тебя на станции.

Облегченно вздохнув, Джоанна повесила трубку. Слава богу, здравый смысл взял над Малкольмом верх. Она очень боялась, что он примется все отрицать.

Джоанна забежала к миссис Уилер.

— Мне срочно необходимо в Лондон. Не могли бы вы заказать мне такси до Торнтона? И еще: пусть Рози поможет мне убрать серебро в гостиной.

— Конечно, дорогая, но лучше я просто попрошу Берта отвезти вас на станцию. Для него это не составит никакого труда.

К тому времени, как. Джоанна была готова и положила свою сумочку в большую кожаную сумку, машина Берта уже гудела у подъезда. На станции как всегда расторопный Берт купил ей билет, после чего попросил Джоанну позвонить из Лондона и сообщить, каким поездом она вернется. Он даже проводил Джоанну до поезда, избавив ее от мелких проблем, которые неизбежно возникают у человека «с одной рукой».

Впервые с той минуты, как она обнаружила пропажу, Джоанна смогла наконец расслабиться на пару часов. Но стоило ей закрыть глаза, как мысли вновь вихрем завертелись у нее в голове. Когда на перроне к ней подошел Малкольм, она устало его поприветствовала.

— Не говори ничего, — сказал он, поздоровавшись.

Поймав такси, Малкольм дал шоферу вест-индский адрес аукционных экспертов по антиквариату, у которых он и оставил серебро для оценки.

Когда их провели в отдельный кабинет и к ним пришел оценщик, Джоанна втайне облегченно вздохнула. Они с отцом никогда раньше не имели с ним дела — в противном случае у оценщика могло бы возникнуть несколько щекотливых вопросов. Когда оценщик выложил перед ними серебро, глаза Джоанны расширились. Малкольму действительно повезло: две супницы с рельефным романским орнаментом в виде выпуклых овалов и крышками (причем одна из них — времен Георга II) уже тянули тысяч на двадцать фунтов, так что с мелкими вещицами у Малкольма набралась бы приличная сумма. Поблагодарив оценщика и сообщив, что он все-таки не собирается выставлять эти вещи на аукцион, Малкольм выписал чек за оценку, после чего серебро было тщательно упаковано и перекочевало в сумку Джоанны. Малкольм лишь криво улыбнулся, узнав, сколько все это стоит.

Когда они вышли на улицу, Малкольм предложил ей выпить, но она отказалась, сказав, что как раз успеет на следующий поезд.