Как стать плохим - Дэвид Боукер

— Вы ехали посреди дороги! — самодовольно объявил водитель. В нем скользила та самоуверенность, которая появляется, если человек привык жить в Барнсе, неплохо зарабатывать и жрать, как свинья.

— Вас не спрашивали, — отрезал Иисус. Водитель надулся и фыркнул.

— Да ладно вам, — заговорил второй, — не стоит так кипятиться.

— Вы обозвали моего друга, — настаивал Иисус.

— Неужели? Что-то не припомню.

— Вы, кажется, сказали, что он не умеет водить? Да чтоб вы знали, у него черный пояс по карате! Он вас по стенке размазать может.

Пассажир попытался спасти положение:

— Не спорю. И все же он ехал посреди дороги.

— Он ехал в левом ряду, ясно вам? Как нормальный водитель.

— С вашей точки зрения — да. — Мужчина напряженно хохотнул. — Но не с моей.

Прежде чем я успел что-то сказать, Иисус схватил его за уши, погрузил большие пальцы в глазницы и выдавил ему глаза — прямо на мостовую. Несчастный закричал и прижал руки к лицу. Сквозь пальцы неторопливыми толчками текла кровь.

— Ну и какая у вас теперь точка зрения? — насмешливо спросил Иисус и вытащил маленький револьвер с золотой рукоятью.

Затем он развернулся к водителю, который норовил потихоньку смыться.

— Видал? — Иисус указал на окровавленные глазные яблоки. — Вот что бывает с такими, как ты.

— Сволочь! — заорал водитель.

Иисус наставил на него пистолет, и водитель побежал, но споткнулся об урну. Ослепший выл и бродил кругами, втаптывая собственные глаза в землю. Сценка была как в фильме «ужасов». Странно, мне не хотелось уходить.

Иисусу пришлось взять меня за руку, отвести к машине и запихнуть в нее. Он сел за руль и поехал, не включая огней, пока мы не отъехали подальше — чтобы случайный свидетель не смог запомнить номер.

Пока мы ехали, он вытащил из «бардачка» салфетку и вытер пальцы. Я ждал, что на его лице отразятся хоть какие-то переживания, но их не было. Произошедшее ничуть не взволновало Иисуса. С таким же успехом он мог прихлопнуть парочку мух.

— Какого черта ты это сделал? — спросил я.

— Они же не померли, что ты дергаешься? — ухмыльнулся Плохой Иисус. — Просто хотел кое-что тебе показать. Каро сказала, ты опасный тип. Настоящий убийца. Только ты мне в подметки не годишься. Как и любой другой.

— Все равно не понимаю, зачем ты это сделал.

— Ты что, не видел, как они на нас смотрели? Они были уверены, что правы. Люди любят жить правильно. Ходить в правильную школу, жениться на правильных женщинах, придерживаться правильных взглядов. Поверь, Киллер, я им одолжение сделал. Они навсегда запомнят тот день, когда поступили неправильно.

Каро подбежала к двери и бросилась мне на шею. Она рыдала.

— Я думала, я тебя больше не увижу, — донеслось сквозь всхлипывание.

Я долго обнимал ее, пытаясь осознать произошедшее. Каро принялась меня расспрашивать, и я ей все рассказал.

Она кивнула.

— Не очень-то ты удивлена.

— А что? Он то же самое с Уорреном сделал.

— Выдавил ему глаз?

— Да. Уоррен как-то подшутил над Иисусом. Там еще какая-то девчонка Иисуса была. Так Иисус взял и выдавил ему пальцем глаз. Любимый прием. Настоящий Иисус исцелял слепых. Наш Иисус все наоборот делает.

— Он выдавил Уоррену глаз? А Уоррен остался на него работать?

— У него не было выбора, — пояснила Каро. — Он не хотел лишиться второго глаза.

Когда мы легли в постель, она поцеловала меня И повернулась на бок.

— Я лгала, чтобы защитить тебя, — прошептала она, лежа ко мне спиной.

Я молчал, не хотелось задавать типичные вопросы обманутого любовника. Мне было наплевать, какой у Иисуса член, был ли у Каро оргазм… По личному опыту я прекрасно знал, что ответы на такие вопросы редко бывают полезны.

В конце концов я решил, что поведение Каро нельзя назвать изменой. Она очутилась на территории врага — как Франция под оккупацией нацистов. Эсэсовцы ее поработили, но война скоро закончится. После освобождения я как честный муж исполню свой долг.

Сделаю вид, что ничего не было.

Утром, когда Каро была в душе, я преподнес ей новость.

— Скидка? Иисус сделал скидку? — изумилась она. — Неужели? Ты ему понравился?

— Даже если так, вряд ли моя задница тянет на шестьдесят пять кусков.

— Но Иисус никогда никому скидок не делал. С ума сойти!

— Наверное, порой даже у самых отъявленных негодяев просыпается совесть.

Каро оделась, и тут свершилось еще одно чудо. Она зашла в Интернет проверить свой банковский счет и обнаружила там три миллиона. Каро тут же перевела мне половину денег. Я буквально онемел. Раньше мне никто полтора миллиона фунтов не дарил.

— Без тебя я ни пенни не получила бы, — объяснила Каро. — Теперь, даже если мы разойдемся, ты на мели не окажешься.

— А средства от продажи дома?

— Тоже поделим. Пополам.

Я обрадовался, ведь мой доход, и без того весьма небольшой, упал до нуля. Пожарные подтвердили, что возгорание в доме — результат намеренного поджога, так что страховая компания не очень-то спешила с выплатами.

Каро наслаждалась моей реакцией.

— Ну? — Она схватила меня за плечи и заглянула в глаза. — На что потратим деньги?

Я чопорно поджал губы.

— Полагаю, прежде всего следует разобраться с долгами. Со всеми, включая долги мисс Чайл Конкарн и долги мисс Иви Бигун. Не хотелось бы прятаться каждый раз, как кто-то постучит в дверь.

— Сегодня же все улажу, — пообещала Каро.

Утро пятницы выдалось туманное и морозное, будто на рождественской открытке. Как договорились, в девять часов мы пошли в банк и сняли со счета шестьдесят пять тысяч фунтов. Служащий пригласил нас в офис, и деньги Иисуса вынесли на подносе, пятидесятифунтовыми банкнотами. Нам даже выдали специальную сумку на молнии, чтобы каждый встречный грабитель понял: несем крупную сумму, из-за которой вполне целесообразно прирезать нас в ближайшей подворотне.

Без десяти десять мы уже прохаживались под соснами в ботаническом саду. Туман так и не рассеялся, и деревья тонули в серебристой дымке. Было холодно, но дрожали мы не от этого.

Я хотел взять пистолет Уоррена (на всякий случай — вдруг Иисусу понадобятся не только деньги), но Каро упросила меня оставить его дома. «Даже с пистолетом ты им ничего не сделаешь. Ты вообще стрелять умеешь? Нет. Если Иисус узнает, что у тебя пушка, он решит, что ты что-то задумал. Не надо, Марк, не бери».

Я и не взял.

В пять минут одиннадцатого появился Питер-Скала, с ним шел незнакомый парень, похожий на судебного пристава: квадратная башка на квадратных плечах, дешевый костюм. Скала без Иисуса выглядел намного спокойнее; очевидно, он решил для себя, что мы с Каро никакой опасности не представляем. Он даже извинился за тех амбалов, которых подослал Иисус.

— Такой уж у меня братец. Он даже со мной себя так ведет. Только что сама любезность — и вдруг взорвался.

А это Рак, — представил Питер своего спутника. — Врастает в должника, как раковая опухоль.

Каро поставила сумку с деньгами на скамейку, Рак подошел, расстегнул молнию и вытащил пачку банкнот. При виде денег глаза у него заблестели.

— Обалдеть! — Питер от души рассмеялся. — Здесь все?

— Шестьдесят пять тысяч, — подтвердил я. — Как договаривались.

— Ну вы даете! — восхищался он, — Надо признать, не ожидал. Даже поспорил, что денег вы не принесете.

— Можно идти? — спросила Каро. Скала покачал головой.

— Я должен вас обшмонать.

— Не беспокойся, — мило отозвалась Каро.

— Знаю, фигня это все, — поморщился Питер, — только Иисус велел проверить, вдруг на вас микрофоны висят.

Рак профессионально прощупал нас и провозгласил, что все чисто.

— Вот и хорошо, — кивнул Скала. — А теперь самое неприятное: Иисус сказал, вы еще две штуки должны.

— Что? — изумились хором мы с Каро.

— Я тут ни при чем, — добавил Скала. — Вы же его знаете.

— Откуда взялись лишние две тысячи? — удивился я.

— Иисус сказал, это плата за разочарование.

— За что? — переспросила Каро.

— За разочарование. — Питер кивнул на меня. — Ты его разочаровал, чувак… как тебя там?

— Марк, — ответила за меня Каро.

— Точно. Иисус Марка поводить пустил. Какой-то придурок стал обзываться, Иисусу пришлось его приструнить. А Марк особой благодарности не выказал. Иисус говорит, он вроде даже против был. Отсюда и денежки. Штраф за разочарование. Ты обидел Иисуса.

— Чушь собачья, — простонал я.

Скала собирался поспорить, но передумал.

— А знаешь, я тебя понимаю, — неожиданно заявил он. — Иисус меня уже довел. Но он мой брат. Я от этого старого хрена, да… никуда. Ого, в рифму!

— Может, ты соврешь, что мы заплатили две штуки сверху?