Как стать плохим - Дэвид Боукер

— Боюсь, не выйдет. Иисус у нас в математике рубит.

— А если мы не заплатим? — спросил я. Рак сплюнул.

— Тогда все по-новой, — ответил Скала. — Иисус будет удваивать долг каждый месяц, пока вы снова не обанкротитесь. — Он пожал плечами. — Сам решай, чувак. Только я знаю, что сделал бы на твоем месте.

Я призадумался.

— У меня есть машина, на несколько штук потянет. «Фиат», — сказал я наконец. — Пойдет?

— Гребаный «фиат»? Старушечье барахло. Почему ты на таком дерьме ездишь?

Рак смеялся молча, но его плечи ходили ходуном.

— Не такая уж и плохая машина. — Я покраснел.

— Сколько ей лет? — деловито осведомился Скала.

— Года два.

— И что, я прямо сейчас могу ее забрать?

— Ну да.

На том и порешили. Рак уехал, а Скала взял деньги и пошел с нами, чтобы забрать «фиат».

— Пока не забыл, — заговорил Скала по пути. — Ты раньше это письмо не видел?

Он дал мне мятый листок. На листке оказалось распечатано письмо. Я тут же понял: автор — тот же придурок, который меня доставал.

«Что ты о себе возомнил, пидор вонючий? Думаешь, на тебя хоть одна баба посмотрит, если не приставить ей дуло к башке? Ты, гниль болотная, да я тебе глаза тупым лезвием вырежу, член колючей проволокой отрежу, а потом на раны керосина плесну. На тебя даже течная шавка не польстится, не то что женщина».

— Ну? — вяло спросил Питер.

— Я штук сто таких получил.

— И мы, — кивнул он. — Проверяли — все письма отправлены из библиотек или из Интернет-кафе.

Я протянул письмо Каро.

— Я думал, это дело рук твоего брата. Письма стали приходить, как только я сошелся с Каро.

Скала покачал головой.

— Иисус не печатает на компьютере. И вообще не пишет. Не в том смысле, что неграмотный. Нет, он умный малый. Просто если бы он решил тебя задеть, он бы скорее ножницы взял. — Он нахмурился. — Что, правда не вы?

— Он не писал, — снова ответила за меня Каро.

— А ты? — резко бросил Скала.

— Я тоже.

Скала добродушно улыбнулся. За исключением преступных наклонностей у него было мало общего со зловещим родственничком.

«Фиат» стоял прямо на обочине. Скала обошел его и решил, что тысячи на три машина потянет. Я протянул ему ключи.

— Правильно, — одобрительно сказал Скала. — Зато мой старший братец не будет вам больше в затылок дышать.

Мы стояли на крыльце и смотрели, как он открыл дверцу, сел в машину и заблокировал замок. Потом включил зажигание.

Нас ослепила вспышка, затем последовал страшный порыв ветра. «Фиат» разнесло мощным взрывом. Стоявшую рядом машину отбросило на другую сторону дороги. Искореженное железо, осколки стекла и кровавые куски мяса дождем посыпались на ступени дома, дорогу и проезжающие машины. На ветвях деревьев колыхались пятидесятифунтовые банкноты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ХУЖЕ

Глава десятая

Счастье за семь дней

Наши старые добрые друзья — детектив Бромли и детектив Флетт — продержали меня и Каро в участке двое суток. Они допрашивали нас по очереди, надеясь поймать на малейшем расхождении. Впрочем, мы решили говорить всю правду или по крайней мере почти всю правду, так что это представлялось маловероятным.

Ну, Марк, — в четвертый раз повторил Флетт, — когда ты решил убить мистера Каллагана?

— Ничего я не решал! Он же брат Плохого Иисуса. Ни один нормальный человек его бы убивать не стал!

— Так зачем ты предложил ему сесть в твою машину? Ты знал, что в ней бомба. Знал, потому что сам ее заложил. Мы хотим тебе помочь, Марк. Расскажи нам, что случилось?

— Во-первых, — твердо заявил я, — понятия не имею, как делать бомбу. Во-вторых, зачем мне взрывать шестьдесят пять тысяч собственных денег?

— Может, ты дурак?

— Очень смешно.

— Марк, если ты не закладывал бомбу, так кто же это сделал?

— Понятия не имею.

Ко мне обратился Бромли-сияющий и добродушный:

— Марк, что бы ты ответил, если бы мы сказали, что нам все известно? Что твоя подружка уже раскололась?

— Я бы ответил, что вы стереотипно мыслите, офицер. И мысли у вас закончились. Скорее всего их вообще не было. И теперь вот вы решились на отчаянный блеф, чтобы выбить признание.

Взгляды полицейских говорили сами за себя. К счастью, допрос снимали на пленку. Иначе Флетт наверняка вышиб бы мне зубы.

Я чувствовал их разочарование, видел потемневшие от ненависти глаза. Нас освободили без предъявления обвинения. Предварительно, правда, обыскали квартиру, но ничего не нашли. Все законно: мы не преступники, мы просто идиоты. Если честно, обыском полиция не особенно утруждалась. Пистолет я нашел там же, где его оставил Иисус, — в крысиной норе у забора. Что-то подсказывало мне, что оружие нам еще пригодится.

Бромли забрал наши паспорта на время расследования, но мы с Каро понимали, что оставаться в Лондоне нам нельзя. Плохой Иисус наверняка не преминет отомстить за смерть брата. Мы дали Скале ключи от машины, а машина взорвалась… Мне дороги два человека. Младший брат и я сам. Если Иисус за какое-то мнимое оскорбление ослепил несчастного водителя, что же он сотворит с убийцами Пита? Не хотелось бы узнать на собственной шкуре.

Каро осенило: надо ехать на восточное побережье. Обе наши машины были уничтожены взрывом, так что пришлось взять в прокате скромную серую «ауди». Мы выбрали маленький курорт в Норфолке. Никому, кроме брата, я не сказал, куда мы едем, а Тома заклинал ничего не говорить родителям, только передать им, что я их люблю, — если со мной что-нибудь случится.

Курортное местечко Хоулнесс будто вышло прямо из строк пошлого лимерика. В детстве Каро часто приезжала сюда на каникулы. Ее дедушка с бабушкой раньше работали тут на почте и держали магазин. Тут Каро потеряла девственность в возрасте тринадцати лет. Поселок довольно дикий и лишенный всякого очарования, но Каро привыкла связывать его со свободой и влажными от возбуждения трусиками.

На берегу находились кафе, сувенирный магазин, зал игровых автоматов и поле для мини-гольфа. В кафе постоянно гремела музыка, вероятно, чтобы отравлять существование немногочисленных посетителей. После школы у кафе собирались местные подростки. Сияющие огни игровых автоматов и еда составляли их единственное развлечение.

Осмотрев курорт, я честно поведал о своих впечатлениях:

— Вонючая дыра.

— Согласна, — кивнула Каро. — Зато вряд ли Иисус решит нас тут искать. Какой идиот сюда поедет?

Мы сняли домик на центральной площади возле западного утеса — невзрачный, в третьем ряду. Назывался он «Перспектива», однако никаких перспектив поблизости не наблюдалось. Зато наблюдалась ратуша — прямоугольная деревянная коробка на самом утесе. Из-за этого чудовищного сооружения море нам было видно только из сада за домом, не считая, конечно, тоненькой голубой полоски из чердачного окна.

На дверях ратуши висела медная табличка:

«Эта мемориальная доска даруется Джанет и Полу Матерам 11 декабря 1999 года в благодарность за все усилия, которые они предприняли на благо Хоулнесса».

«Перспективу», дом с пятью спальнями, сдавали со всей обстановкой. Когда-то здесь была гостиница, и на дверях комнат до сих пор сохранились номера. Внизу в просторной столовой стояли пять круглых столов, накрытые льняными скатертями. Терраса пахла томатным супом. На полу валялся омерзительного вида ковер, на нем толпились приземистые стулья с цветочной обивкой. Легко можно было представить, как прежние гости сидят и беседуют, ожидая, что гонг позовет их к столу.

Завтра мы хотели поехать в Кромер.

Милое местечко. Мы там вчера были. А завтра поедем в Уолсингем — молиться о чуде.

Прелестною каком чуде?

Будем молиться, чтобы Бог сделал нас интересными людьми.

Да, это действительно было бы чудом.

На столике в коридоре лежала книга «Чем заняться в Норфолке и Суффолке». Тоненький томик. Тот самый обеденный гонг по-прежнему стоял на входе в кухню. Каро решила, что было бы здорово звонить в него перед едой. Первым же вечером, заслышав гонг, я вошел в столовую и обнаружил на накрытом столе пакет с чипсами.

Позже, когда мы лежали в комнате наверху, я признался, что дом кажется мне немного зловещим.

— Да ладно тебе, — сказала Каро.

— А как же все эти пустые спальни? — спросил я.

— И что такого? Представь себе, что там спят люди.

— Так еще хуже.

— Ну хватит, — сонно попросила Каро. — Мы тут не насовсем. Просто отдыхаем.

— Каро, мы не отдыхаем! Мы спасаем свои гребаные жизни!..

Но Каро уже спала. Я лег рядом. Глаза слипались, однако заснуть я не мог. Я прислушивался к шуму моря. Затем донеслись шаги, кто-то запел. Кажется, пьяный. Потом раздался скребущий звук — словно кто-то пытается вставить ключ в замок, но никак не может попасть. Хлопнула дверь, все стихло.