Жемчужина Авиньона - Элейн Кейн

Хью опередил его.

— Я уверен, отцу Готфриду будет интересно услышать о посланцах с того света.

Малый широко открыл глаза, не забыв, впрочем, закрыть при этом рот, и поспешил к двери.

— Могу я вернуться через час, чтобы убрать со стола, мой господин? — осторожно спросил он.

Хью кивнул, и слуга с облегчением скрылся за дверью. Хью откусил кусок сочного перепелиного мяса и намазал медом толстый кусок хлеба. Теперь, когда он был дома, во Франции, Хью никак не мог насытиться той пищей, которой был лишен все эти годы в Святой Земле. Вытерев рот рукой, он подошел к сундуку, стоящему в изголовье его кровати, взял с него небольшую дорожную кожаную сумку, которую всюду возил с собой, и достал из нее короткий кожаный камзол и шерстяные штаны. Быстро натянув все это, он надел широкий кожаный ремень и высокие черные сапоги. Пригладив пятерней волосы, он решил, что достаточно позаботился о своей внешности, вышел из комнаты и отправился к Теренсу.

Идя по длинным коридорам, ведущим в противоположное крыло, мыслями он вернулся к событиям минувшей ночи. Закрыв на секунду глаза, Хью почувствовал, как его окатила волна стыда и сожаления. Ну почему он всегда делает вещи, которые делать нельзя? Не было причин, и уж тем более не было прощения его безобразному поведению. Он был рыцарем-тамплиером и дал обет не прикасаться к женщине. Конечно, по возвращении домой он был бы освобожден от обета, так как не считался бы больше на службе у Балдуина, и мог жениться на Адели. Так должно было быть.

Но поцеловать Катарину! Невинную молодую девушку, с которой они были друзьями и только друзьями. Хью знал, что совершил страшный грех перед лицом Господа и в глазах тех, кто надеялся на его верность и честность. Он сжал губы так, что они побелели. Он пошел сражаться за христианские святыни, провел четыре года вдали от дома, на другом краю света, для того только, чтобы вернуться, так ничему и не научившись?

Хью не забыл причин, по которым он поехал в Святую Землю. Адель утверждала, что это очистит его душу, избавит его от эгоизма и плотских желаний. Это были причины отъезда, а не зов Господа. Адель считала, что, только изменившись, таким образом, он будет достоин жить с ней, и Хью верил в это.

Он честно сражался, сотни пилигримов были обязаны своей жизнью только тому, что Хью Вунэ защищал их от безжалостных атак сарацинов. Полных три года он прожил по уставу тамплиеров, требующему целомудрия, воздержания и молитвы. Он верил, что готов вернуться домой и стать Адели достойным мужем. Не успев, однако, пробыть в Авиньоне и суток, он уже не смог побороть плотского искушения. Он тряхнул головой, лицо его ожесточилось, и он принял решение.

Он будет отныне держаться подальше от Катарины. Девушка помолвлена с германским бароном. Хью нечего предложить ей. Адель должна стать его женой, и она имеет все права на Хью и на то, что у него есть. Да, сказал он себе, он будет избегать Катарины. Сегодня же он пойдет в церковь и возобновит свои обеты. Катарине он скажет, что совершил ошибку, и извинится перед ней.

Хью взялся за ручку на двери Теренса. Он не стал стучать в дверь, так как никогда в жизни не стучал, входя в комнату брата. Войдя в двери, он остановился как вкопанный, пораженный тем, что открылось перед ним. Теренс крепко спал в своей постели, но то, что он увидел рядом с братом, заставило сердце его заколотиться, как у человека, слишком много выпившего темного, хмельного пива.

В большом деревянном кресле рядом с кроватью, свернувшись калачиком, подобно котенку, мирно спала Катарина. На ней по-прежнему была та же одежда, что и вчера, значит, она так и не была в своих комнатах. Она ровно и спокойно дышала, а на лице ее было такое умиротворение, что сердце Хью снова дрогнуло. От нее как бы струился свет, идущий откуда-то из глубины ее естества. Золотисто-рыжие волосы были разбросаны по плечам, а кожа своей бледностью напоминала перламутровую створку раковины-жемчужницы.

Хью стоял, не двигаясь с места. Катарина казалась такой невыносимо беззащитной. У него возникло непреодолимое желание прикрыть ее собой, защитить от любого зла, которое могло бы ей угрожать. Он сделал к ней шаг, влекомый силой, с которой не могла справиться вся его воля.

Заставив все же себя остановиться, он тряхнул головой, сделал шаг назад и выглянул в коридор.

Что он делает, разве только что он не поклялся избегать ее? И что же? Не прошло и минуты, как он чуть не нарушил свое обещание. Хью сжал кулаки, ему хотелось бежать прочь отсюда, скрыться в диком лесу вдали от Авиньонского замка и оказаться как можно дальше от Катарины де Трай. Но это значило бы, что он не способен сопротивляться, а такой слабости он себе позволить не мог. На пути ему встретятся еще сотни женщин и, если он хочет вернуться домой, в Анэ, непобежденным, ему надо научиться сопротивляться искушению.

С другой стороны, будучи рыцарем и согласно рыцарскому кодексу, он не может оставить даму здесь, спящей в кресле. Долг велит ему позаботиться о ней, она всю ночь не спала и должна отдохнуть. Она столько сил потратила на спасение жизни его брата, и негоже оставлять ее спать в кресле.

В коридоре послышался звук чьих-то шагов, и через несколько мгновений тот самый слуга, который дважды уже убегал от Хью, в испуге выскочил из-за угла и едва не наткнулся на широкую грудь Хью. Судорожно сглотнув, он повернулся на каблуках и собрался, было уже в третий раз уносить ноги, но Хью успел поймать его за рукав куртки.

— Стой! — бедный малый замер, съежившись от страха.

— Как тебя зовут? — спросил Хью.

— Аврил, господин.

Хью кивнул:

— Аврил, мне нужно отнести госпожу Катарину в ее комнаты. Ты поможешь мне.

Тот молча кивнул.

Глядя на него, Хью подумал, что тот помчится со всех ног, однако этого не случилось, и рыцарь решил, что парень начинает ему нравиться.

— Я понесу госпожу Катарину, — сказал, наконец, Хью, — а ты будешь освещать мне дорогу факелом, так как в коридорах темно, а когда мы придем в ее покои, ты откроешь двери и разберешь постель, чтобы я мог уложить ее.

В ответ последовал еще один молчаливый кивок.

Теперь, когда у него появился помощник, Хью смог вернуться в комнату Теренса. Войдя туда, он в несколько шагов подошел к креслу, нежно поднял Катарину на руки и через секунду был уже в коридоре. Аврил шел впереди, освещая дорогу и шикая на попадающихся навстречу служанок. Хью осторожно нес Катарину на руках, упорно пытаясь не думать о том, как приятно ему ощущать сонное тепло ее тела.

Он снова почувствовал беззащитность и уязвимость спящей девушки и бережно прижал ее к себе, как будто это был драгоценный манускрипт. Рыжие кудри слегка щекотали его шею, заставляя временами вздрагивать. Он вдыхал ее запах, чувствуя, как знакомый туман заволакивает мозг.