Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.) - Антология

мечтал с вами встретиться. И вот сегодня мне посчастливилось! Мое скромное жилище недалеко отсюда. Там слух ваш усладит приятная музыка. К вашим услугам будет все, что изволите пожелать: девять красивых девушек, с десяток хороших коней. Очень прошу удостоить меня посещением.

Приятели Ли И нашли предложение превосходным. Следуя за незнакомцем, вся компания отправилась в путь. Проехали несколько кварталов и очутились в Шэнъе. Поблизости был дом Сяо-юй. Ли И не хотел проезжать мимо него и под каким-то предлогом повернул коня, но незнакомец сказал:

— До моего жилья совсем рукой подать. Могу ли я позволить, чтобы вы бросили нас у самого порога?

Он схватил коня Ли И за поводья и насильно повел за собой. Вскоре они оказались у дома Сяо-юй. Вконец смущенный и растерянный, Ли И пытался повернуть коня назад, но незнакомец приказал слугам насильно втащить Ли И во двор и запереть за ним ворота.

— Ли И прибыл! — закричал он.

Радостные возгласы женщин были слышны даже на улице.

А накануне вечером Сяо-юй приснилось, будто какой-то мужчина, одетый в желтое, привел Ли И, усадил его на циновку и велел Сяо-юй снять с него туфли. Проснувшись, девушка рассказала матери, какой сон она видела, и сама растолковала его значение: «„Туфли“ — это „согласие“[71] — муж и жена снова свидятся. „Снять“ значит „расстаться“ — вслед за встречей последует вечная разлука. Выходит, мы скоро должны встретиться, а потом я умру».

На рассвете Сяо-юй вдруг попросила мать помочь ей одеться. Мать решила, что долгая болезнь затуманила рассудок дочери, но Сяо-юй настойчиво повторяла свою просьбу, и тогда мать стала ее одевать. Едва Сяо-юй успела нарядиться, как вдруг прибыл Ли И.

Сяо-юй была так слаба, что без чужой помощи не могла и на другой бок повернуться, но, услыхав, что прибыл Ли И, поднялась, поправила одежду и выбежала так стремительно, словно ее несла волшебная сила.

Встретившись лицом к лицу со своим неверным возлюбленным, она сдержала гнев и молча устремила на него пристальный взгляд. Похудевшая, хрупкая, прелестная, она, казалось, не могла вынести волнения этой встречи и по временам закрывала лицо руками, но потом опять начинала глядеть на Ли И. Все, кто был при этом, так растрогались, что не могли сдержать сочувственных вздохов.

Вскоре принесли вино и множество блюд с закусками. Все удивились и стали расспрашивать, откуда эти яства. Оказалось, их прислал незнакомец. Вино и закуски расставили на столе, и все уселись вокруг. Сяо-юй посмотрела на Ли И, затем подняла чарку и, плеснув на землю вином в знак жертвоприношения духам, сказала:

— У меня, слабой женщины, — столь печальная судьба, а у вас, мужчины, — такая неверная душа! В расцвете молодости и красоты я умираю с горечью в сердце. Мать моя еще жива, но я не могу служить ей. Моя игла и моя лютня отныне будут вечно отдыхать. С глубокой болью иду я к желтым ключам.[72] Причиной тому вы, Ли И! Сегодня нам придется расстаться навсегда! Но помните! После смерти я сделаюсь злым духом и не дам вашим женам и наложницам ни минуты покоя!

Левой рукой она схватила его за плечо, бросила чарку на землю, вскрикнула голосом, полным муки, и умерла. Мать подняла девушку и положила на руки Ли И, приказав ему окликнуть ее,[73] но Сяо-юй не вернулась к жизни.

Ли И носил по ней траур. Днем и ночью лил он слезы в глубокой печали. Вечером, накануне дня похорон, к Ли И внезапно явилась Сяо-юй, очаровательная, как при жизни. На ней была гранатового цвета юбка, платье фиолетового цвета и красный с зеленым шарф. Прислонясь к пологу, она играла своим расшитым поясом.

— Вы соизволили проводить меня в последний путь. Значат, любовь ко мне еще живет в вашей душе, и я не буду печалиться в царстве мертвых.

С этими словами она исчезла.

На следующий день ее похоронили в Юсуане,[74] под Чанъанью. Ли И много раз со слезами навещал ее могилу.

Прошло немногим больше месяца, и он женился на своей невесте Лу, но печаль по умершей возлюбленной мешала его счастью.

Потом, в пятую луну, он вернулся в Чжэнсянь. Как-то, дней через десять после своего приезда, Ли И спал в одной комнате с женой. Вдруг слышит шорох. Встревожившись, Ли И откинул полог и увидел мужчину лет двадцати, красивого, изящного. Спрятавшись за пологом, он манил к себе Лу. Ли И поспешно вскочил и стал осматриваться по сторонам, но мужчина бесследно исчез.

В душу Ли И закралось подозрение. Он начал ревновать жену по малейшему поводу; пошли ссоры и слезы. Жизнь супругов была отравлена. Родственники принялись увещевать Ли И, и он понемногу успокоился.

Прошло еще дней десять. Однажды, когда Ли И вернулся домой, Лу сидела на диване и играла на лютне цинь. Внезапно на ее колени упала крошечная золотая коробочка для украшений: кто-то бросил ее из-за дверей. На крышке, обтянутой тонким шелком, были изображены два соединенных сердца. Открыв коробочку, Ли И увидел там два любовных семени,[75] одного кузнечика и немного любовного зелья.

Ли И завыл от ярости, как разъяренный тигр, и стал бить жену, требуя, чтобы она призналась ему во всем. Но что могла сказать ему Лу? Она ничего не знала.

С той поры Ли И стал преследовать жену подозрениями, часто бил ее, мучил и терзал. Не в силах терпеть, она подала жалобу в суд и оставила Ли И.

После ухода жены Ли И некоторое время делил ложе со своими служанками и наложницами, но все сильней, все яростней ревновал их. Одну из них он даже убил в припадке ревности.

Побывав как-то в Гуанлине, Ли И сошелся с известной красавицей — певицей по имени Ин-одиннадцатая и очень увлекся ею. Страшась измены, он хотел запугать свою любовницу и часто рассказывал ей:

— Я сошелся в одном городе с певицей, но она нарушила верность мне, и за это преступление я, как дозволено законом, убил