Заклятие – (не)покорная для бывшего (СИ) - Евгения Медведская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не уходи, — сказала она едва слышно, будто пыталась скрыть свое желание, оставить невысказанным, а затем сделать вид, что он сам догадался.
Мужчина навис над ней.
— Я бы не ушел. Ты больше ничего не выбираешь, — жестко сказал Эритар, будто бы и не было того вопроса в глазах.
Беатрис всхлипнула, когда он дернул ее на себя, заставляя полностью распрямить закованные руки. Тело натянулось как струна. Он раздвинул ей ноги и задрал себе на плечи.
— Тебя всегда мало, — сказал он, входя в нее снова. — Только ты пожалеешь, что я остался.
— Почему? — спросила Беатрис.
— Потому что, — улыбнулся он.
В этот раз он имел ее дольше, заставляя прогибаться, раскрываться и отдаваться его огню. Нарочно мучал и продлевал свое удовольствие. Беатрис несколько раз чувствовала, что он подходит к пику, но Эритар предпочитал покинуть ее лоно и наслаждаться телом иначе. Его губы оставляли синяки на самой чувствительной коже внутренней поверхности бедер, укусы вызывали крики и просьбы остановиться. Беатрис вертелась под ним, пытаясь избежать новых мучений, но жаждала их снова и снова.
Он ей пользовался. Иначе нельзя было назвать ту жадную страсть, с которой мужчина ласкал ее, заставляя стоны переходить в долгие и протяжные крики. С Эритаром невозможно было хранить молчание, невозможно было сдержаться или остаться равнодушной. Как можно не вскрикнуть от боли сжавшихся на плече зубов? Как можно не реагировать на шлепок по красной и измученной коже? Как можно не застонать, когда мужской орган резко проникает в перевозбужденное тело и начинает движения, от сильных и глубоких, до мелких и частых. Эритар отмечал каждый вздох, каждый стон, понимал, что именно делает и чередовал удовольствие с болью, заставляя женщину поднимать на него темные от страсти глаза и умоляюще смотреть, выпрашивая продолжение.
— Я не могу больше, — слабо прошептала она, упираясь в кровать пятками и пытаясь избежать нового глубокого толчка.
— Мне не важно, — прошептал он, схватывая безумно сладкий стон с ее губ.
— Тар, прошу тебя, — слабо проговорила она, чувствуя, как мужские руки тянут к себе ее бедра.
Ему хватало движения пальцами, чтобы чуть повернуть ее или заставить приподняться. Под кожей ходили мышцы, он чувствовал твердые выступы тазовых костей, мягкую плоть. Беатрис переполняла его желанием, и он вышел из нее снова, чтобы продлить это.
— Нет, прошу, я умоляю тебя, хватит, — прошептала девушка, понимая, к чему приведет пауза. Сколько еще он собирался мучать ее, врываться в покорное тело, дергать ее на себя до боли в закованных руках?
— Уже лучше, любовь моя. Такой я тебя и желал видеть, — прошептал он, склоняясь к участку между ее ног. — Но я не наигрался.
Эритар коснулся ее плоти губами, отмечая, как закрылись глаза и судорожно сжались пальцы вокруг цепей. Его язык лег мягко и сладко. Как хорошо и ясно вспоминалось все, что она любит, как надо действовать, как ее раздражают слишком настойчивые касания и сильное давление, как она вздрагивает от прикосновения зубов к своим вздутым и покрасневшим от долгого соития губкам.
Он делал только то, от чего ей было лучше всего. Мужчина удерживал ее бедра широко разведенными, а потом уступил это действие магии. Теперь Беатрис не могла сдвинуться с места и не могла помешать ему делать то, что он задумал.
Пальцы одной руки вошли в ее влагалище, а другая, щедро смазанная ее соком, осторожно надавила на колечко ануса.
— Не надо, пожалуйста, — взмолилась Беатрис.
— Серьезно? — спросил он, чуть насмешливо. — Тренироваться не будем? Ты хочешь, чтобы я попробовал сразу членом?
— Можно вообще этого не делать, — тихо пискнула девушка, ощущая его пальцы в двух отверстиях сразу.
— Ты, верно, с ума сошла Беатрис, — он слегка укусил ее набухшую губку. — Я же не похож на идиота, который владеет женщиной, имеет на нее все права и будет не полностью использовать ее тело?
— До садиста тебе тоже далеко, — прошептала она.
Эритар тихо засмеялся.
— В чем же садизм, если ты так сладко стонешь, и сама нанизываешься на мои пальцы? Не припомню, чтобы тебе не нравилось, когда я брал тебя таким способом.
Он знал, что ее реакция на слова всегда чуть сильнее, чем на действия. Так было и сейчас.
— Вернись к тому, что делал, — смущаясь попросила она. — Много разговоров.
Эритар добавил еще один палец в ее узкую дырочку, заставляя замолчать и умоляюще на него посмотреть. Ее рот приоткрылся, затем она закусила губу, сдерживая рвущуюся просьбу. Что бы попросить? Перестать или быть жестче?
Какими возбуждающими были ее сомнения, каким горячим шелк лона, и как томительно приятно было чувствовать каждое сокращение упругих мышц. Он вдохнул ее запах и принялся ласкать. Беатрис слишком сильно держала его магия, не позволяя двигаться навстречу. Пришлось отпустить, чтобы чувствовать желаемый ритм и подстроиться. Он чуть раздвинул пальцы, усиливая натяжение в ее дырочках, чуть ускорил движение. Язык ритмично высекал пламя из ее твердой горошины. Беатрис напряглась до боли в мышцах и содрогнулась, отпуская и расслабляясь за секунду.
Эритар поймал ее оргазм и чуть продлил, нажимая нужные точки и продолжая сладкие движения. Не дожидаясь, когда она полностью уйдет в себя, лег сверху и вошел уже членом, накрывая ее губы поцелуем. Беатрис хмыкнула, но сдалась.
— Неужели ты не собиралась целовать губы, которые доставили тебе такое удовольствие? — спросил он. — Я никогда бы так не сделал, вредная, вредная Беатрис, — Эритар перешел на возбуждающий шепот.
Он приподнялся над ней, оперся рукой о кровать, другой надавил ей на голову, чуть поворачивая вбок. Сейчас он получал удовольствие сам, жестко вгоняя в нее член, не слушая стонов, хватая грудь резко, грубо, страстно. От каждого его эгоистичного движения, Беатрис чувствовала в себе разливающуюся волну желания. Она не надеялась получить удовольствие снова, но наслаждалась процессом со всей страстью.
Эритар застыл, продолжая удерживать ее голову, другой рукой нажав на живот. Он кончал, не давая посмотреть на свое лицо или изменить позу. С губ сорвался тихий стон. Наконец, он упал на нее чуть перекатываясь на бок. Рука и нога остались лежать на ней.
Беатрис устала от поднятых вверх рук. Ей казалось, что браслеты набили запястья. Это не было странно, Эритар часто дергал ее на себя, каждый раз заставляя натянуть цепи до предела.
— Любовь
