Злой человек - Александр Операй

В комнате становится тихо.

Я слышу гул электричества в лампах на потолке и то, как женщина наступает мужчине на ногу. Он едва заметно кивает и складывает руки в замок на груди.

– Вы так легко говорите о смерти ребенка.

– Я должен рыдать?

– Не могли бы вы рассказать что-нибудь личное.

Я пожимаю плечами и говорю только правду:

– Иногда женщины, с которыми у меня был секс, спрашивают, почему я не заведу себе домашнее животное. Они честно верят, что это может помочь.

Я молчу, и комната тоже молчит. Нам теперь всем неудобно. Я гляжу в зеркало на стене. Полицейские утверждают, что такой простой фокус способствует соблюдению общепринятых норм. Отражение не дает мне совершать антисоциальные поступки, говорить грубости, перечить вышестоящим. Но я понимаю, что мой леопардовый пиджак выглядит слишком вульгарно. Это он портит первое впечатление у людей обо мне. Ни хрена они не знают кто я такой. Не видят. Леопардовый пиджак застилает им разум. Я – это шмотки, которые напялил на себя этим утром. Никто не заметит моих сожалений по этому поводу. Блестящие платья. Хаотичный беспорядок.

Мужчина продолжает допрос:

– Когда вы в последний раз принимали рисперидон?

– Я не под кайфом.

– Медицинские справки гарантируют вашу благонадежность, но очень часто кандидаты, которых к нам направляет служба надзора, не испытывают потребности в командной работе и не стремятся к общению в коллективе, что влияет на результаты труда. Торговый центр "№135" придерживается более традиционных ценностей. Вы должны пройти эмпатический тест на полиграфе, если хотите работать у нас.

Я не спешу отвечать.

Я думаю о пакетах для мертвецов.

В моей голове крутится ролик, в котором порно-актриса Алиса Астахова снимает с себя черные полиэтиленовые трусики и говорит:

Наши мешки для ТРУПОВ – это сумки для человеческих тел

Дальше идет номер телефона ближайшего торгового центра.

Я улыбаюсь. Мужчина и женщина улыбаются мне. Они думают, что я отработанный материал. Со мной возятся только потому, что моя анкета пришла из Службы надзора и по закону они обязаны провести собеседование.

– Послушайте, – говорит мужчина, откидываясь на спинку стула, – у нас более трехсот резюме на рассмотрении и ни один кандидат не отказался пройти эмпатический тест на полиграфе.

Он внимательно смотрит мне в глаза. Наверное, так импотенты убеждают женщин поработать руками и ртом чуть подольше.

Я хочу вернуться домой.

В дождливые дни лучше пить чай, курить сигареты и пялиться в потолок. Такое решение проблемы существования в детерминированной Вселенной не подойдет тем, у кого в доме есть ружье, им лучше отправиться на работу, сходить в кино, пообщаться с психоаналитиком, зарядить ружье.

– Мы считаем, – говорит женщина, – что несогласие с результатами теста, выходит за рамки общепринятого поведения и является основанием для отказа в приеме на должность.

– Звучит, как полная чушь.

– Отсутствие на сайте торгового центра №135 результатов полиграфной процедуры может быть воспринято нашими клиентами как доказательство вашей неблагонадежности.

Я потираю виски.

Есть некий предел, после которого становится неприятно смотреть на корпоративные оболочки. Мелкие несоответствия, из-за которых возникает нервозность. Может быть, если в комнате пойдет дождь или включится система пожаротушения, мужчина и женщина покроются ржавчиной и откроют мне свою настоящую сущность. Правду о том, что все мы здесь манекены депрессий с лицами давно мертвых людей.

– Знаете, – говорю я, – такие разговоры вызывают тревожные чувства.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мне неприятно здесь находиться.

Мужчина пожимает плечами.

– Информация о вашем отказе пройти проверку на полиграфе будет направлена в Службу надзора.

– Дело не в тесте, – говорю я, – проблема в том, что у настоящих людей левая сторона лица, почти всегда, выглядит более привлекательно, чем правая.

– Вам не нравится наша внешность?

– У вас симметричные лица.

Мужчина открывает рот и молчит.

Сейчас он мне нравится больше. В первые за все время собеседования он выглядит честно. На мгновение он приблизился к тому, чтобы быть человеком, и мы стали похожи. Потерянные, абсурдные существа без ответов на простые вопросы. Кто мы? Зачем? Почему? Вся эта лживая игра вокруг нас рушится за неимением смысла.

Он смотрит мне в глаза, как будто мечтает со мной переспать. Статистика говорит не в мою пользу, но я слышу, как его руки мечутся под столом. В восьмидесяти процентах случаев работникам удается воспользоваться тревожной кнопкой, не вызвав подозрений у злоумышленников. Она, как последний довод в проигранном словесном дзюдо и переход на огнестрел. Выстрел в голову надоевшему собеседнику. БАХ! Мозг вылетает наружу и красит белые стены дерьмом.

За моей спиной открывается дверь и двое полицейских входят в комнату. Они похожи на мертвецов. Дешевые оболочки, специально созданные уродами, чтобы внушать страх одним внешним видом.

Я медленно встаю со стула и поднимаю руки вверх. Во мне нет ничего. Только усталость. Я не могу хорошо или плохо относится к умывальнику или к урне для мусора, пока не узнаю, что они больше, чем вещи. Я не чувствую злость, гнев, раздражение или агрессию. Я не испытываю желания все здесь уничтожить. Разбить женщине лицо. Заставить мужчину съесть свой черный костюм, свои туфли, ногти и волосы.

Полицейские выводят меня в коридор.

2

Такси спускается к побережью.

Я закрываю глаза и вижу багровый прилив. Красное солнце на дне океана. Город в огне. Всюду крики. Жалобы. Стоны. Люди окружают автомобиль, пытаются проникнуть в салон, бьют по стеклу, просят взять их с собой и увезти из кошмара. Я абсолютно спокоен и безразличен. Глядя на лица несчастных, я чувствую, как далеко зашел в своем одиночестве. Я рыба, выброшенная приливной волной на грязный асфальт. И бьюсь о железобетон. И надеюсь, снова оказаться в воде, но забираюсь все дальше и дальше вниз по дороге, путаясь в мусоре и помоях, в сутенерах и шлюхах, во лжи и молчании, которые были здесь до меня. Люди злятся и выбивают окна в машине. Их всё больше и больше. Часть из них гибнет в огне, но остальные выламывают двери автомобиля и лезут в салон. Они ищут меня, пытаются рассмотреть и запомнить. Они находят во мне все признаки МКБ-10, подходящие под определение социопата:

– хронический характер аномального поведения, дисгармония в личностных позициях и поведении;

– ухудшение профессиональной и социальной продуктивности.

И т.д. и т.п.

Люди хотят посадить меня на седативные препараты, вскрыть мне череп инструментами для трепанации и подправить мозги, чтобы я стал нормальным. И помнил. Шаг вправо, шаг влево от интересов толпы, карается вызовом полицейских. И знал. Доносы подтверждают статус благонадежного гражданина.

Доносы подтверждают статус благонадежного гражданина!

Я просыпаюсь от крика.

Такси везет меня через торговый квартал.

Всюду реклама.

Она лезет с экранов над входом в метро, сползает по стенам домов, мерцает на небе, улыбается и смеется из придорожных лайтбоксов. Она смотрит на меня самым добрым и светлым взглядом из всех, что я видел. Мы влюблены. Или были