Алгорифма - Хорхе Борхес

Это — закономерное продолжение. Давайте ради опыта заменим выделенные курсивом слова цифрами: один, семнадцать, двадцать восемь. Попробуйте подобрать под эту интонационно-ритмическую схему иное продолжение, чем то, которое предложил я. В лучшем случае вы обнаружите вариант, по тем или иным характеристикам равноценный найденному мною. Таким образом, рифма «начало» предопределена формально-тематическими характеристиками первого стиха. Это очень важно, потому что нам придётся придумывать рифмы на «-чала», а они все наперечёт. И одна из этих рифм — «бренчала». Зададимся вопросом, что может бренчать в данном контексте? Ответ один — тридцать среберенников в кармане Иуды Искариотского. И вот, эта тема появляется в моём переводе «Космогонии» Борхеса, хотя в оригинале, повторяю, её нет! Объясняя себе, откуда она взялась, я, как мне кажется, обнаружил её исток. Ещё не написанный мною сонет, но в свёрнутом виде содержащийся в уже написанном двустишие, детерминировал появление данного инообраза в переводе. Обнаруженный факт подтверждает ранее высказывавшуюся гипотезу (Павел Флоренский, Генрих фон Вригт), что будущее способно влиять на настоящее, а следствие — на формирование своей причины.

«Космогония» Борхеса стоит того, чтобы вникнуть в неё и через подстрочный перевод:

Ни мрака, ни хаоса. МракТребует глаз, которые видят, тогда как звучаньеИ тишина требуют слуха,А зеркало — форму, которая его населяет.Ни пространства, ни времени. Ни дажеБожества, которое представляетТишину, предшествующую первойНочи времён, что будет бесконечной.Великая река Гераклита ТёмногоСвоим неотвратимым курсом, который ещё не начат,Течёт из прошлого к будущему,Из забвения к забвению.Некто уже страдает. Некто взывает.После всемирной истории. Сейчас.

Предлагаю теперь читателю третий вариант «Космогонии», максимально приближённый к тексту Борхеса. Итак, читатель может своими глазами убедиться, что Х.Л.Б. в своём сонете предсказал появление некоего «божества», которое «представит тишину, предшествующую первой ночи времени». И его предсказание сбылось.

ЗАГАДКИ

Между прочим, «любопытный опыт смерти» у меня имеется. Однажды я захотел умереть, а у меня было несколько синтетических психотропных препаратов, которые я принял сразу все. Помню как я умирал, пока не умер. После чего я, надо думать, впал в кому. Удовлетворил любопытство!

НЕВОЗВРАТИМОЕ

Одиссей, путешествующий в пространстве-времени (ещё один излюбленный лейтмотив Борхеса), предполагает свою Пенелопу. И здесь жизнь внесла свои иронические коррективы. Вряд ли Пенелопой можно назвать мою бывшую жену. Если Поэзия, по-Борхесу — это Итака (смотри «Искусство поэзии»), то её величество Рифма — это моя Пенелопа. Поэзия без рифмы возможна, но поэзия, в которой царит Рифма — необходима.

ЗАВОРОЖЁННЫЙ

Михаил Светлов остроумно заметил, что нельзя рифмовать «ботинки» и «полуботинки». Согласен, но «счастье» и «злосчастье» рифмовать можно, что бы ни говорили пуристы. К тому же традиция тавтологической рифмы существует в поэзии народов ислама. Я бы предложил такой компромисс: запрет на тавтологическую рифму — это базовая норма, но у неё могут быть исключения, каждое из которых обусловлено исключительно данным контекстом, а не каким-то обобщающим правилом.

ПРОТЕЙ

У греков Протей — морское божество, охраняющее морских животных, слуга Нептуна. При дуновении Зефира он выходит из пучины для того, чтобы вздремнуть на берегу. Протей обладает пророческим даром, но предсказывает будущее только тогда, когда его вынуждают. Впрочем, застать Протея спящим на берегу чрезвычайно трудно. Он способен принимать любую форму и делаться неузнаваемым. Лишь двум героям — Гераклу и Менелаю удалось заставить Протея предсказать им будущее. Геродот рассказывает, что Парис посетил Протея в Египте. По другому мифу Протей очень гостеприимно встретил Диониса в Египте. Отсюда его прозвище «Египетский».

ВТОРОЙ ВАРИАНТ ПРОТЕЯ

Поэт, по-Борхесу, в силу его способности оставлять напечатление своей личности на любой попавшей в стихотворение вещи, есть своего рода Протей. Эта аналогия тем более глубока, поскольку каждый человек имеет имя, которое, в свою очередь, имеет энграмматическую тень, по которой можно предсказать судьбу. Но лучше не вынуждать поэта заглядывать в ваше имя! Попытайтесь сделать это сами, став на миг Протеем.

НЕВЕДОМОЕ

Шахматы — ещё один лейтмотивный образ в творчестве Борхеса (смотри одноименный диптих и комментарий к нему). Концовка сонета подвигла меня к написанию сонетной реплики на пессимистическое вопрошание Борхеса.

Будет царства Божьего настаньеНеприметным и бесчеловечнойВласти денег душеизувечнойНа земле врасплох будет застанье.

Хрупко пламя веры тонкосвечной.Бесприютно странника скитанье.Временная жизнь есть испытаньеЧеловека перед жизнью вечной.

Вот почему жизнь — это страданье.Только не для муки бесконечнойСоздан человек, есть оправданье

Верой для стрелы остроконечной.Если в рай возможно попаданье,Значит есть смысл жизни быстротечной.

ЭДИПОВА ЗАГАДКА

Вот ещё один сонет, искусивший тех, кто осудил меня до совершения, как ожидалось, преступления. Мракобесы-фрейдисты заподозрили во мне так называемый «эдипов комплекс» — инцестуальное влечение к матери, и, конечно же, просчитались. Ноги-то моей матери отрезали (надо полагать, для того, чтобы мне легче было сделать ожидавшуюся от меня мерзость), а инцеста не увидели. Я хотел бы теперь привлечь к ответу тех, кто искалечил мою мать. Имена двух преступников могу назвать уже сейчас — это бывший генсек Горбачев и патриарх Московский Алексий II.

ЗЕРКАЛА

Зеркало — один из главных лейтмотивов поэзии Борхеса. В зеркале мы видим своё отражение. Когда мы отходим в сторону, исчезает и оно. Но зеркало Борхеса — памятливо. Речь идёт не просто об оптическом феномене — он лишь отправной символ. Давайте спросим себя, а видеосъёмка — это разве не вид зеркала, но — памятливого? Можно, следовательно, представить себе «зеркало», которое запоминает всё. Если это технически возможно, то возникает вопрос: зачем может быть нужен этот мнемонический инструмент? Однажды Андрей Тарковский на предложение назвать самый лучший фильм в истории кинематографа, ответил, что такой фильм ещё не снят. Таким фильмом могла бы стать история человека от рождения до смерти. Я теперь задаюсь вопросом: кто из людей мог бы удостоиться такой чести? Кто эта личность, на которой свет клином сошёлся? Это риторический вопрос.

Стихотворение опубликовано в Крымском журнале армянской общины «Сурбхач». Когда меня пригласили принять участи в этом издании, я, забыв старые обиды (а стройбат мне снится до сих пор) принял приглашение. Вскоре мне дали понять, что я получу журнал чуть ли не в своё распоряжение вместе с печатающей его армянской типографией при условии, если я пойду на гомосексуальный роман с господином оформителем. Разумеется, гомосексуальное предложение не было вербализовано. Оно состояло из намёков, организованных по принципу sapienti sat. Только с помощью «зеркала» можно было бы доказать, что данное поведение является гомосексуальным предложением. То есть, речь идёт о скрытой видеокамере и скрытом микрофоне. Я надеюсь, что снимающийся обо мне фильм будет содержать серию под названием «Сурбхач» (арм: святой крест). Пусть зритель сам судит, истинно моё обвинение или ложно. Кстати, после моего отказа принять гомосексуальное предложение, против меня было сфабриковано дело о, якобы, хулиганском поведении при покупке хлеба в хлебном киоске. В милиции, применив пытку, три милиционера-армянина пытались склонить меня в гомосексуализм угрозами и запугиваниями. Я опять-таки уповаю на мнемозеркало, да убедится зритель, что я не лгу, обвиняя (между прочим, вслед за Арсением Тарковским — читай его стихотворение «Эребуни») армян в тотальной содомии. Есть, наконец, в этнониме «караим» такая анаграмма: «караем караима арами». Но есть и другая: «караем ар караимом».

ТЫ

Является то или иное стихотворение Борхеса сонетным центоном, или это просто стихотворение в прозе? Я сам не могу ответить на этот вопрос однозначно. Ведь даже если мною стихотворение «Ты» будет признано поэмой в прозе, не исключено, что по прошествии времени я опровергну самого же себя, обнаружив его сонетную трактовку. Стихотворение отвечает на богословский вопрос: зачем Бог создал человека? И даёт философский ответ: от одиночества.