От острога до укрепрайона: история фортификации с древности до середины ХХ века - Леонид Васильевич Беловинский

мер предпринимается для его обороны. Уже не стены, а очень широкий и глубокий ров стал главным препятствием для противника. Крепость как бы выворачивалась наизнанку, подобно чулку. Так, по мере развития артиллерии крепость мало-помалу как бы уходила в землю: высокие, но не слишком толстые стены превращались в невысокие, но чрезвычайно толстые валы, башни превратились в низенькие широкие бастионы, а главным препятствием становился широкий и глубокий ров. Но он мог быть слишком глубоким и широким, и обстреливать с крепостных валов было неудобно. И во рву стали размещать другие постройки, как для его лучшего обстрела, так и для прикрытия основных валов от обстрела. Непосредственно за контрэскарпом рва перед бастионами ставились открытые с тыла кувр-фасы («кривые», то есть изогнутые фасы) в виде длинного узкого укрепления, прикрывавшие фасы бастионов от разрушения артиллерийским огнем; они приспосабливались для стрелковой обороны гласиса и прикрытого пути. Имевшими ту же цель и такими же постройками, но сильнее, вооруженными артиллерией, были контр-гарды. Между куртиной и равелином ставили небольшие треугольные демилюны, соединявшиеся концами фасов и образующие напротив середины куртины тупой входящий угол; в сложных вариантах равелины концами своих фасов вклинивались в этот входящий угол, так что образовывалась многоконечная звезда с чередующимися короткими и длинными лучами. А для прикрытия эскарпов, сухих рвов и главного вала служила анвелопа – наружная вспомогательная постройка. Располагалась она непосредственно за контрэскарпом и непрерывной линией окружала один или несколько фронтов ограды. Перед ней устраивался ров такой же глубины, как главный ров ограды, но меньшей ширины и с его продольной обороной.

Внутри равелинов и других, отдельно стоящих построек, ставили небольшие сомкнутые, обычно пятиугольные редюиты («убежища»). Эти внутренние укрепления устраивались в сомкнутых постройках для боя внутри них и для усиления их внутренней обороны. Первоначально они служил убежищем для гарнизона, теснимого со всех сторон. Существовали и другие, еще реже употреблявшиеся постройки во рвах. Вобан, отделив узким рвом бастион от крепостной ограды, вписывал в нее напротив горжи бастиона возвышенное вспомогательное укрепление, тур-бастион, для обстрела бастиона, если он будет занят противником; нижний ярус тур-бастиона представлял собой каземат с амбразурами для пушек, а верхний ярус был площадкой для стрелков, прикрытых бруствером. Центральный отрезок куртины при этом немного отступал, и куртина получала небольшие казематированные фланки, с пушками, так что оборонительный фланговый огонь дополнительно усиливался. Так Вобан спроектировал «идеальную» восьмиугольную крепость Неф-Бризак.

А как быть с воротами? Конечно, как в старину, через ров можно было бы перекинуть подъемный мост. Но когда ров превратился в своего рода углубленную постройку, в которой находились кувр-фасы, демилюны и контр-гарды, никакого моста не хватит: такой мост не поднимешь и не опустишь. Пришлось менять и систему обороны ворот. Дорога через прорезь в гласисе и контрэскарпе спускалась прямо в ров. Но перед воротами, представлявшими собой просто тоннель в валу толщиной чуть не в 20 метров, ставилась теналь, между фасами которой, подвергаясь обстрелу, проходила дорога: недаром по-французски «теналь» значит – клещи.

Как и в средневековье, крепости нередко ставили в удобной для обороны местности, применяясь к ландшафту. Но складки этой местности могли служить как строителям крепости и осажденным в ней, так и осаждающим, которые, прикрываясь ими, вне выстрелов с верков, стали бы устанавливать свои артиллерийские батареи, начинать минные галереи для подрыва укреплений или накапливаться для штурма. Для артиллерийской атаки на такие складки в наиболее ответственных местах цитадели ставилась возвышенная массивная постройка, немного напоминающая отдельно стоящий за валами крепости бастион – кавальер. От огня противника он частично прикрывался крепостным валом, а с его второго этажа можно было вести сосредоточенный артиллерийский огонь, простреливая неудобную складку местности – глубокий овраг или местность за невысоким холмом, грядой холмов.

Рис. 62. План бастионного фронта с равелином и кавальером

Но лучше всего все же было прикрыть эти складки дополнительными укреплениями, примыкавшими к валам цитадели. Так появились два типа постройки – кронверк и горнверк. В одном случае это был бастион с двумя куртинами по сторонам, заканчивавшимися полубастионами, в другом – куртина с двумя небольшими полубастионами по концам. С верков цитадели их тыловая сторона была открыта, так что захват их противником существенной роли не играл: с кавальера внутренняя часть и кронверка, и горнверка могла быть покрыта плотным огнем пушек.

Может показаться, что все эта сложная система укреплений с их иностранными изобретателями и иностранными названиями существовала только в Западной Европе, и нам невозможно познакомиться с ними в натуре. Нет. Ведь русские инженеры тщательно изучали все достижения иноземных фортификаторов, а русское правительство нанимало иностранных специалистов для строительства крепостей. И классический пример крепости с бастионами и куртинами, с равелинами и прочими хитростями вполне доступен для осмотра. Это хорошо сохранившаяся Петропавловская крепость в Санкт-Петербурге, лежащая на берегу широкой Невы. Здесь есть даже кавальер (в нем сейчас бывший Артиллерийский музей, а ныне богатейший военный Музей артиллерии и войск связи), с которого могла простреливаться местность за притоком Невы, Невкой. И был за Невкой кронверк, давно уже снесенный за ненадобностью. Проспект, проложенный по линии бывшего кронверка, так и назывался – Кронверкский проспект. Строительство кронверка последовало за атакой на новую крепость, предпринятой в 1705 г. шведским генералом Майделем, поставившим несколько батарей на Каменном острове. А не нужен стал кронверк потому, что никому больше не пришлось обстреливать, осаждать и штурмовать верки Петропавловской крепости: во-первых, ни один противник не смог прорваться в Неву мимо лежащих в Финском заливе укреплений морской крепости Кронштадт, а, во-вторых, если бы небольшой флот хотя бы шведов, с которыми Россия вела несколько войн на протяжении XVIII – начала XIX веков, и прошел в Неву – слишком мощными были укрепления Петропавловской крепости, и ее артиллерия разнесла бы любую эскадру в щепы. Так что два века крепость служила просто… тюрьмой для государственных преступников, например, для декабристов.

Рис. 63. Петропавловская крепость. Старинный план с кронверком

Рис. 64. Петропавловская крепость. Один из бастионов

Но все же крепостная война – это соревнование между укреплениями и осадной техникой. И как бы ни были сильны укрепления, в этом соревновании может победить артиллерия и мины. И такие возможности предусматривались осажденным гарнизоном, а то, заранее, и строителями крепостей. На случай прорыва внутри крепости строился ретраншемент, или абшнит – последнее убежище осажденных. Это могли быть казармы и «магазины» (склады), поставленные четырехугольником, сплошным или с небольшими разрывами между постройки. Их наружные стенки, обращенные к