От острога до укрепрайона: история фортификации с древности до середины ХХ века - Леонид Васильевич Беловинский

на кольт и винчестер, да на непостоянное счастье. К тому же занятые индейцами, освоившими и верхового коня, и тот же винчестер, бескрайние степи и полупустыни будущих штатов Дакота, Юта и Невада, лежали между восточными штатами и Калифорнией, уже освоенной белыми (особенно большую роль сыграла золотая лихорадка 1848 года). Огромные караваны переселенцев в тяжелых, запряженных быками фургонах, где за парусиновыми навесами скрывались женщины и дети, в сопровождении не выпускающих из рук оружия мужчин верхом на лошадях, двигались по солончаковым степям. На ночь приходилось останавливаться прямо в степи, окружая небольшую площадку кольцом соединенных цепями фургонов и загоняя внутрь лошадей, быков и детей. Всю ночь жгли костры из одеревеневших стеблей полыни, а с рассветом вновь двигались на запад. Выпустить из рук оружие и отдохнуть было негде: вдоль очень условной дороги на расстоянии дневного пути скачущего во весь опор всадника стояли только одинокие станции государственной почты США с отчаянными смотрителями-полубандитами, не боявшимися ни Бога, ни черта, ни даже индейцев. Но и их периодически вырезали индейцы. И для более прочного закрепления на новых территориях на запад стали выдвигаться небольшие форты с гарнизонами, под защитой которых освоение степей Дальнего Запада пошло более быстрыми темпами. Такими же темпами, какими стали вымирать индейцы, от которых осталась лишь память в виде названий штатов, – имен бывших индейских племен.

А кольту американцы поставили памятник. Не конструктору-оружейнику Сэмюэлю Кольту, а созданному им револьверу. Американские же форты теперь можно увидеть лишь в голливудских вестернах.

Но на Кавказе в ту же пору использовались и еще более легкие, даже эфемерные укрепления – засеки. Правда, чаще ими пользовались горцы. Но при случае не отказывались от них и русские солдаты. Деревья и кусты подрубались так, чтобы падали ветвями навстречу противнику, создавая вал, из-за которого велась стрельба. Этот вид укреплений имеет очень почтенный возраст. Первые упоминания о засеках встречаются в Новгородской 3-й (1137–1139 гг.) и Троицкой (за 1216 г.) летописях. В XIII веке большие засеки устраивались на путях движения монголо-татар. Но особое значение они получили в XVI столетии.

В это время на южнорусских землях разворачивались события, напоминающие американскую эпоху освоения Дальнего Запада. Татарская Золотая Орда распалась на отдельные ханства. Наиболее близкие к русским владениям Казанское и Астраханское были ликвидированы в результате военных походов царя Ивана IV. А вот сильное и отдаленное Крымское ханство представляло большую угрозу русскому продвижению на юг. Граница с Диким Полем проходила примерно по нынешним южным административным границам Тульской области, и Тула долго была приграничным городом-крепостью с мощными, стоящими до сих пор стенами и башнями каменного Тульского кремля. Не американские фермеры, охотники на бизонов и золотоискатели, а русские крестьяне-пахари продвигались все дальше на юг, в черноземные степи, а за ними укоренялись на богатых черноземах и степные помещики. Только медленно шло освоение этих, заселенных некогда славянами земель: из Дикого Поля постоянно нападали на деревни хищники-степняки, разоряли их и уводили жителей в плен, для продажи на работорговых рынках Крыма и Турции.

О царе Иване IV в основном помнят, что он был Грозный и создал Опричнину. Между тем, все это приходится на вторую половину его царствования. А в 50-х годах он провел множество реформ, придавших новый облик центральному и местному управлению. В том числе проведена была и военная реформы – создание постоянного войска. А в ее рамках была создана и новая система обороны степной границы.

Все леса южных земель, густые широколиственные дубравы, которых теперь уже нет, были объявлены заповедными. Огромные дубы, вязы, ясени, клены валились длинной полосой в несколько десятков метров ширины. Валились ветвями навстречу потенциальному противнику, и так, чтобы упавшие стволы не отделялись окончательно от высоких, примерно по пояс человеку, пней. Весь этот вал потом порастал колючим кустарником и вьющимися травами и превращался в могучее препятствие, через которое не было прохода ни конному, ни пешему, ни человеку, ни зверю. Так на многие десятки и сотни километров протянулись Засечные черты, постепенно продвигаясь одна за другой на юг, в степи. Большая засечная черта, строительство которой закончилось в 1566 году, протянулась от Рязани на Тулу, р. Оку при впадении в нее р. Упы, на города Белев и Жиздру. В наиболее угрожаемых местах засечная черта состояла из двух линий (между Тулой и Веневым), из трех (между Белевом и Лихвином) и даже четырех (между Белевом и Перемышлем). Юго-восточнее выдвинулись Шацкая и Ряжская черты, продолженные до Алатыря. В первой трети XVII века в связи с событиями Смутного времени, а затем Смоленской войны с Польшей, татарские набеги участились, да и черта пришла в ветхость, так что татарские отряды прорывались через нее. Поэтому пришло не только восстанавливать, но и отодвигать засечную черту дальше на юг. В 30–40-х годах была построена Белгородская черта, а затем, в 40–50-х годах, Симбирская; в конечном счете черта протянулась от Ахтырки на р. Ворскле до Симбирска на Волге. В 80-х годах дополнительно построили Сызранскую черту, прошедшую ответвлением от Симбирской черты через Пензу и до Сызрани на Волге и имевшую ответвление на Усолье, отрезавшее Самарскую луку. После реконструкции черты ширина ее достигала от 40–60 метров (где имелся только ров, вал или болото) до 40–60 километров! Общая протяженность Большой засечной черты была свыше 1000 километров. В эти укрепления упирались дороги, которыми обычно шли татары: Бакаев шлях, Муравский шлях, Изюмский шлях, Кальмиусский шлях, Ногайская дорога.

Рис. 72. Засечные черты Русского государства в 16–17 вв.

За этими засеками селились укрепленные частоколами станицы казаков, которые высылали в степь небольшие «сторожи», патрульные разъезды, искать «сакму» – след татарских конных отрядов. На засеках также стояли небольшие сторожи возле высоких вышек, а на вышках – шесты с пучками обмазанной смолой соломы или бочками со смолой. Заметив сакму, конные летели к такой вышке и зажигали маяк. Густой черный дым виден был далеко, и поднималась тревога в станице, откуда верховые скакали с тревожной вестью в порубежные города. Они были укреплены уже солиднее: рвом, валом и бревенчатыми стенами с башнями. В 30-х годах XVII века за рекой Окой и вдоль нее насчитывалось более 40 городов – опорных пунктов: Путивль, Севск, Ряжск, Рыльск, Оскол и др. Оборона Засечной черты осуществлялась пограничной засечной стражей из местных жителей, набиравшейся по одному человеку от 20 дворов. Во второй половине XVI столетия засечная стража насчитывала от 30 до 35 тысяч ратных людей. Ведали засеками воеводы, головы, засечные приказчики, а в подчинении у них были поместные и приписные сторожа. В городах