Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия - Евгений Кубякин

Почему вымираем?

Что нам известно о языческой Руси

Кошмарней лютых чужеземцевПрошлись по русскому дворуУбийцы с душами младенцевИ страстью к свету и добру.

Здесь, наверное, придется больше ссылаться на наших известных исследователей — столпов, так сказать, отечественной истории. Их мнение весомо и авторитетно. А это самое главное в науке.

Прежде обратимся к Николаю Ивановичу Костомарову (1817–1885). Как выразился о его труде Ю. Медведев:

«Пусть патентованные архивариусы лепят из архивной пыли настоящих Грозных, Богданов, Разиных — эти трудолюбивые, но мертвые слепки будут украшать археологические музеи, но нам нужны живые образы, и такие образы дает нам Костомаров. Все, что было драматичного в нашей истории, рассказано с непосредственным мастерством рассказчика, испытывающего глубокое удовольствие от своего собственного рассказа».

Нам бы хотелось вместо удовольствия получить достоверные сведения, но имеем, что имеем. Костомаров, признанный авторитет в области отечественной истории, и мы обязаны учитывать его мнение:

«Религия их (славяно-русских племен) состояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т. п. и в разных баснях, верованиях, празднествах и обрядах, создаваемых и учреждаемых на основании этого обожания природы».

Вроде просто. Из сильного обожания поклонялись птицам, камням, дубам и т. п.

«Их религиозные представления отчасти выражались в форме идолов; но у них не было ни храмов, ни жрецов, а потому их религия не могла иметь признаки повсеместности и неизменности».

Тоже ясно. Никаких особых правил и жрецов. Все просто. Подолбился об березу — на душе легче стало.

«У них были неясные представления о существовании человека после смерти; замогильный мир представлялся их воображению продолжением настоящей жизни… Они чествовали умерших прародителей, считали их покровителями и приносили им жертвы. Верили они так же в волшебство, т. е. в знание тайной силы вещей, и питали большое уважение к волхвам и волховицам, которых считали обладателями такого знания».

Вот тут немного подозрительно! Только что Костомаров утверждает, что никаких жрецов нет, а тут какие-то волхвы появились. Будем надеяться, что волхвы не являются жрецами. Иначе Костомаров сильно себе противоречит.

Приведем несколько высказываний столпов исторической науки, характеризующих их личное отношение к язычеству.

М.С. Соловьев: «Русскоеязычество было так бедно, так бесцветно, что не могло с успехом вести спора ни с одной из религий, имевших место в юго-восточных областях тогдашней Европы».

С.Ф. Платонов: «Не достигшее большого развития и не имевшее внутренней крепости языческое миросозерцание наших предков должно было легко уступить посторонним религиозным влияниям».

Теперь обратимся к профессиональному исследователю славянского язычества Григорию Глинке (1776–1818). Знатного рода Глинок, описанного так: русский дворянский род польского происхождения. Будучи профессором русского языка и русской словесности в Дерптском университете, издает «Древнюю религию славян». Истоки славянского язычества он ищет почему-то… среди греческих и римских божеств, древним славянам оставляя больше область фантазии. Сам он об этом пишет так:

«Известно, что исправки или коррекции древних греческих и латинских писателей их учиняли лучшими, но все ли исправки сделаны в попад на авторово слово или мысль?..

Я переселяюсь в пространные и разнообразные области фантазии древних славян; бродя по ним, стану собирать всецелые мечтательные идеи и малые их частицы, и сии последние, сообразуясь их устроению, дополнять материальными сего же царства и по законам воображения или мечтания».

Глинка издает фундаментальный труд о религиозных представлениях наших праотцев. Как настоящий русский патриот, он обещает в начале своего труда придать нашим предкам вид мечтательности и возвышенности. Но получилось это у него довольно своеобразно:

— а потому и жертвы Перуну были сообразны с воображаемыми свойствами царя богов. В честь ему закалывали скотов… Суеверие же, по глупости почитаемое существенною частию самого себя ему жертвовало, т. е. бородою и головными волосами, обривая их.

Странно как-то у Глинки. Историки утверждают, что когда Владимир ввел культ Перуна, то ему приносились только страшные, кровавые человеческие жертвы. А тут, понимаешь, скоты, волосы и бороды. Получается и не страшно совсем. Надеемся, в дальнейшем Глинка исправится:

— (Световиду) с великим благоговением приносили в жертву множество скота… Иногда же сему идолу приносили в жертву пленных своих неприятелей: невольника (по всему видно, что из ратных людей одевали в панцирь или во всеоружие; сажали на оседланного коня, коего ноги привязывали к четырем сваям, равно и несчастного к лошади, и положа под оною дров, сожигали обоих. Жрецы уверяли народ, что такая жертва приятна Световиду…грубое же невежество было общею долею простонародья; а посему влияние первых (жрецов) на сих долженствовало быть всемогущественно, и которое не допускало их проникнуть в корыстолюбивые жрецов планы. По окончании всех обрядов богослужения и жертвоприношения народ начинал есть, пить и веселиться…

— (Знич) Храмы в коих содержался священный огонь, находились во многих городах. Сей неугасаемый огонь получал себе жертвы, которые состояли из части корыстей от неприятеля получаемых. Ему жертвовали так же и пленными.

— (Лед) Вероятно, что сие божество больше, нежели другие первостепенные, получало кровавых жертв.

— (Велес) в жертву ему приносились коровы и быки.

— (Прове) Ему приносили в жертву пленных: по заклании жрец точил кровь их в чашу и прикушивал; а от сего и верили, что он получал через то большую силу к предсказанию. По окончании жертвы, и получении благоприятного предначертания, кумирообожатели начинали есть, пить и веселиться.

— (Радегаст) Ему сверх других жертв приносили кровь человеческую. Будучи равномерно почитаем прорицателем через жреца, должен был уделить часть варварской жертвы своему служителю, который при вытечении из несчастного жертвуемого крови его, оную прикушивал, как бы через то сообщаясь с богом.

— (Чернобог) храм его построен был из черного камня; истукан выкован из железа, перед коим стоял жертвенник для сожжения ему жертв. Помост его храма, сказывают, был наполнен кровью; что и вероятно, когда представляли его таким зверским и кровопийственным существом.

— (Вий) Жертвовали ему не только кровию животных, но и человеческою, особенно же во время каких-либо общественных злоключений.

— (реки Буг и Дон) Моления начинались. Погружали людей в воду с великими обрядами. В жертву приносился тучный вол по цвету вод. Энтузиасты же религии в жару усердия своего добровольно топились в священной реке из благоговения.

— Свирепого Позвизда истукан стоял на севере. Он требует почасту себе в жертвы людей.

Исправился Глинка. В отличие от Костомарова жрецы и волхвы уже соединились. Причем ясно, обычные садисты — вампиры. Набор в жрецы, очевидно, производится из числа маньяков с ярко выраженными психическими расстройствами.

Мороз по коже от таких предков. Лучше бы мы были потомками каких-нибудь гуманных людей. Людоедов, например. Все же не так отвратительно.

Описываемые ужасы разожгли желание найти источники, из коих Глинка взял подобные описания. После многих попыток источники были обнаружены. Они нашлись в самом же произведении Глинки на первой странице:

«Описывая произведение фантазии или мечтательности, я думаю, что не погрешу, если при встречающихся пустотах и недостатках в ее (древности) произведениях, БУДУ НАПОЛНЯТЬ СОБСТВЕННОЮ ПОД ДРЕВНЮЮ СТАТЬ ФАНТАЗИЕЮ».

Сначала мы, и правда, пытались отнести все «папуасские замашки» праотцев на скверную собственную фантазию Григория Глинки. Но уж очень его фантазии напоминают «Поучения против язычества», официальный религиозный документ, являющийся инструкцией по уничтожению славянской культуры. Видно, и с фантазией профессора Глинки не все гладко.