Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия - Евгений Кубякин

Познакомим вас с еще одним выдающимся знатоком славянства, который удостоен народного звания, причем не ниже, как «Творец». Итак, «Творец Владимириады» М.М. Хересков (1733–1807), автор поэмы «Владимир возрожденный» (М. 1785) памятника славянской мерзости. С поэтическим красноречием он описывает веру своих отцов через тысячу лет:

То были действия и свойства Естества,Людские слабости, сердец слепые страсти.

Срамота, действительно. А вот он о храме Перуна:

Сей храм, ужасный храм, над Боричевым током,И камнем гибели народом наречен;Он черной кровью отовсюду омочен;На нем несчастная та жертва трепетала,Свирепости жрецов которая питала…

Все сходится. Маньяки — кровопийцы. До культурных папуасов никак не дотягивают. Но продолжаем. Хересков о самом Перуне:

И богом всех богов именовался он.Пространный шар земной лица его трепещет.Разит перунами, он молниями блещет,Убийство на челе, смерть носит на очах.Его венец змеи, его одежда страх.

Вий или Ний — Бог, осуществляющий суд после смерти человека. Вроде уж судья, лицо по идее беспристрастное, не должен вмешиваться в земные дела? Но Херескова не проведешь:

Имеющего свой внутри земли престол,И окруженного кипящим морем зол.В нем ада судию быть чаяла Россия.

Дальше Хересков описывает Чернобога. Тут мы искренне не можем понять, если главные Боги славян — мерзавцы, хуже которых ничего не может быть, зачем же еще нужен Чернобог? Какой же в нем смысл? Если и так хуже некуда? Явно какую-то загадку не раскрывает нам Хересков:

Шумящ оружием приходит Чернобог;Сей лютый дух поля кровавые оставил,Где варварством себя и яростью прославил;Где были в снедь зверям разбросаны тела;Между трофеями, где смерть венцы плела,Ему коней своих на жертву приносили,Когда россияне побед себе просили.

Интересно подобные «авторы» описывают праздник Купалы. То, что они говорят про ночные забавы, якобы более непристойные, чем в Содоме и Гоморре, опустим. Главное, для веселья сначала до смерти топили обнаженную девушку. Поскольку, по их описаниям, не только волхвы, но и остальное население представляло из себя моральных уродов, то понятно, как же можно веселиться, если не утопить живую девушку? Все удовольствие насмарку.

Хотя сильно бросается в глаза несовпадение. У того же Глинки при описании жертвоприношения Световиду в присутствии Рурика (Рюрика) и Олега (Вещего) Боги выглядят совсем по-другому. Явно он не сам описывает происходящее, а приводит чью-то монографию:

«Часы стерегли вход и выход из солнцева дому, и присноюный Световид на златом ложе покоился в объятиях Триглы, как Рурик с Олегом восходят на освещенный холм, где возносится храм Световида, храм возвеличенный и достойный бога славимого в нем! Первосвященник Световидов, Боговед, сопутствуемый жрецами, грядет ему во сретение. Рурик приступает ко вратам храма; но удивляется, видя их затворенными. «Они не могут быть отверсты, — говорит Боговед, — доколе первые лучи солнца не ударят в лицо бога; и тогда глас трубный возвестит присутствие его»… На медных вратах изображались двенадцать знаменитых доброго бога подвигов; как для пользы людей нагих он произвел овна, который в то же мгновение устремился к ним, да предложил им свою волну; как усмирив вола неукротимого и дав им во служение, изобрел для них плуг и все земледельческие орудия; как сражается и побеждает Черного бога, похитившего чад егоДажбога и Зимцерлу… Там Перун держит великие весы, ниспущенные им с неба для решения жестокой распри между Белобогом и Чернобогом… Но великий Перун желал примирить их и послал едину из служащих ему Молний, да возвестит волю его. Тогда род Белобога воссел в единую чашу весов, а род Чернобога в другую. Перун поднял весы, и чаша с Чернобогом вознеслась выше темных облаков; но чаша с чадами Белобога осталась на земли… Скончалось громкое трубоглашение, и вошли четыре младые девы; у каждой в руках по кошнице… Первая, став на колена и вынув из кошницы цветы, рассыпала их перед Световидом; другая предложила разные плоды; третия класы и виноград; четвертая злотый венец. Вскоре струнное играние и пение началося, и каждый лик сперва играл особенно, и каждая дева перед Световидом плясала; потом все четыре лика, соединяясь, играли песни, и четыре девы плясали…

Песнотворцы собрали глаголы сии, написали на златой доске и вручили Рурику; он, прочитав их, отдал для истолкования пророкам…»

Как-то это не увязывается с рассказами о кровожадных языческих Богах. Тут Глинка на себя не похож. Почему-то в присутствии самого Рюрика Световиду жертвуют только цветы, плоды, виноград и золото. Рюрик же первый раз пришел. Тут бы, понимаешь, как раз людей на куски резать и жарить для полного впечатления. А здесь плоды, виноград… Даже комара для порядка не задавили. Не вырисовывается у Глинки единообразной картины!

С Перуном тоже какая-то путаница получается. Ученые утверждают, что культ Перуна ввел князь Владимир в 980 году. А тут выходит, что Рюрик про Перуна в курсе был. А он Владимиру, между прочим, прадедушкой доводится.

Вот тоже интересный документ, связанный с культом Перуна. Это летопись о заключении договора между Русью и Византией 944 года:

«Послы, посланные Игорем, вернулись к нему с послами греческими и поведали ему все речи царя Романа. Игорь же призвал греческих послов и спросил их: «Скажите, что наказал вам царь?» И сказали послы царя: «Вот послал нас царь, обрадованный миром, хочет он иметь мир и любовь с князем русским. Твои послы приводили к присяге наших царей, а нас послали привести к присяге тебя и твоих мужей». Обещал Игорь сделать так. На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и злато, и присягали Игорь и люди его».

Значит, Игорь присягает перед идолом Перуна, которого его внучок Владимир поставит только через 36 лет? Герберт Уэллс отдыхает со своей машиной времени!

А вот не летопись. Это часть текста договора 971 года. Начинается так:

«Список с договора, заключенного при Святославе, великом князе русском, и при Свенельде, писано при Феофиле Синкеле к Иоанну, называемому Цимисхием, царю греческому, в Доростоле, месяца июля, 14 индиката, в год 6479».

Саму текстовку договора мы опустим. Нам интересно заключение:

«Как уже клялся я греческим царям, а со мною бояре и все русские, да соблюдем мы неизменным договор. Если же не соблюдем мы чего-либо из сказанного раньше, пусть я и те, кто со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем, — в Перуна и Волоса, бога скота, и да будем желты, как золото, и своим оружием посечены будем. Не сомневайтесь в правде того, что мы обещали вам ныне, и написали в хартии этой и скрепили своими печатями».

Вот тебе раз?! Святослав официально подтверждает приверженность русских Богам Перуну и Волосу. Мы не зря подчеркнули, что писано это не в летописи. Это международный договор — документ, между прочим. Это летопись пишется под диктовку «старших товарищей». А в международный договор отсебятину внести невозможно. И он полностью подтверждает наличие культа Перуна у киевских князей, задолго до Владимира.

Как же это получается, товарищи-ученые? Вы же знали, что не Владимир ввел культ Перуна на Руси! Не могли не знать! Слишком все элементарно. Однако упорно промываете россиянам мозги, начиная с детского возраста. Нехорошо получается. Прямо скажем некрасиво! Заказухой попахивает.

Где же рассуждения о том, что история — наука серьезная, а также о принципиальности ученых и все такое? Как-то вы с моральной точки зрения гниловато выглядите.

Надеемся, мы широко представили мнение всевозможных ученых о славянском язычестве. Пора бы предоставить слово и самому язычеству, хотя у нас это обычно не принято.

Самым доступным и широко известным документом дохристианских славян является «Влесова книга», больше известная как «Книга Велеса». Написана она на деревянных дощечках. Азбука, на которой написана книга, получила название «влесовицы». Она имеет 35 букв и схожа с современной азбукой. Поскольку в книге имеются упоминания Аскольда, Дира, возможно, Рюрика (Эрика), то датой ее написания считается конец девятого века. Установлено, что хранилась Книга в библиотеке французской королевы Анны Ярославны, дочери Ярослава Мудрого. В Санкт-Петербург Книгу Велеса привез Петр Петрович Дубровский во времена Великой французской революции. Помогал ему приобрести рукопись известный якобинец, франкмасон П.А. Строганов, бывший во время смуты библиотекарем в Версале (он был членом клуба «Друзей Закона», заседавшего в бывшей королевской библиотеке). П.П. Дубровский является основателем Публичной библиотеки в Санкт-Петербурге, где Книгу и приобрел замечательный собиратель древностей А.И. Сулакадзева. Сулакадзева перепродал раритет антикварам Донским-Захаржевским, в имении которых он хранился до 1919 года. Во время гражданской войны Книга Велеса была спасена от уничтожения полковником артиллерии Али Изен-беком и его вестовым Игнатием Кошелевым, которые вывезли ее за пределы России. Сейчас местонахождение Влесовой Книги неизвестно. Все переводы ее сделаны по копиям. Многократно исследовался вопрос подлинности копий. Подлинность их доказана.