Меншиков - Николай Павленко

Шведы воспользовались передышкой, перестроили свои боевые порядки, напали на русскую пехоту, и та, оказавшись без прикрытия драгун, отступила, оставив неприятелю 13 орудий, 8 знамен и 1 штандарт.

Поражение это хотя и не оказало сколь-либо существенного влияния на ход войны и имело частное значение, тем не менее так расстроило Бориса Петровича, что царь должен был его утешать: «Не извольте о бывшем нещастии печальны быть (понеже всегдашняя удача много людей ввела в пагубу), но забывать, а паче людей ободривать».[57]

Неудачу под Мур-Мызой восполнили победы – под Митавой (Елгавой. – Н.П.) и Бауском. Русские войска под командованием самого царя осадили Митаву. Гарнизон крепости оборонялся четыре дня, но изнурительная для неприятеля бомбардировка продолжалась десять часов и принудила коменданта 4 сентября капитулировать. Десять дней спустя сдался и Бауск. Победителям достались огромные трофеи, в десятки раз превосходящие потери при Мур-Мызе – 290 пушек, 23 мортиры и 35 гаубиц в Митаве и 46 пушек, 2 мортиры и 8 гаубиц в Бауске.

30 июня в Астрахани вспыхнуло восстание. Влияние Астраханского восстания на ход войны сказалось в том, что царю пришлось срочно отправить на его подавление единственного русского фельдмаршала Б. П. Шереметева, а также снять с театра военных действий часть войск, правда незначительную. Это назначение позволило царю выйти из затруднения и решить, не ущемляя самолюбия Бориса Петровича, вопрос о главнокомандующем русской армии. Раз Шереметев отправлялся в Астрахань, то, естественно, командование передавалось Огильви.

В преддверии зимы царь был озабочен размещением русской армии на зимние квартиры. Впрочем, одну вылазку против неприятеля он все же наметил, – вручив командование русско-саксонской конницей Меншикову. Петр направляет его в рейд на Варшаву, с тем чтобы разорить ее окрестности и лишить шведов возможности пополнить запасы продовольствия. Инструкция Меншикову повелевала «чинить поиск, з помощию Божиею, сколько возможно». Зная азартный характер Меншикова, Петр внес в инструкцию существенное дополнение: «Аднако надлежит во всех походех зело осторожно поступать, чтобы неприятель каким предлогом не обманул».[58]

Успех похода к Варшаве обеспечило сражение у моста через Вислу; оно хотя и имело локальное значение, но нанесло чувствительный урон противнику – свыше 1000 человек убитыми и 357 – пленными.

В конце ноября Александру Даниловичу был пожалован первый в России чин генерала от кавалерии, дававший ему право командовать всеми драгунскими полками.

Формально Меншиков находился в подчинении Огильви. Фактически светлейший, опираясь на устные инструкции царя, либо игнорировал распоряжения Огильви, либо действовал вопреки им. Между наемным фельдмаршалом и фаворитом царя установились неприязненные и даже враждебные отношения.

Началось с выбора места для расквартировки русских войск на зиму.

Меншиков не видел лучше места, чем Гродно. В донесении царю от 1 сентября он восторженно отзывался о неприступности «натуральной крепости», то есть об удобном для обороны рельефе местности, «понеже зело сия натуральная фартефикация крепка и безопасна». «В здешней замок, – продолжал Меншиков убеждать царя, – хотя 300 человек посадить, то неприятелю ни по которому образу невозможно оного взять, кроме что прямою атакою атаковать».[59]

Осмотрел Гродно и Огильви, но ничего привлекательного для обороны в нем не обнаружил: «во оном никакого иного прибытку не обрел», кроме обрывистых берегов, «но тамо, – охаивал выбор Меншикова Огильви, – ради пещаной земли на несколько миль позади невозможно конских кормов получить». Огильви приглянулась Мереча – «которое место я, – доносил он царю, – положением прибыточнее всех со всех сторон ко установлению ваших войск и к сохранению Литвы».[60]

В конечном счете Меншиков взял верх, и местом зимнего расположения русских войск стал Гродно. Туда прибыли Петр и Август II. Вместе с бароном Огильви, князьями Меншиковым и Репниным они многократно совещались по поводу предстоявших военных действий на случай, если Карл XII вздумает вступить в Литву. 7 декабря Петр, вручив армию, находившуюся под командованием Огильви, Августу II, покинул Гродно и отправился в Москву, а через несколько дней после его отъезда в ставке пронесся слух, будто шведы готовятся к походу против русско-саксонско-польских войск.

Английский посол Витворт докладывал в это время из Гродно своему правительству: «Дня три тому назад здесь поднялась сильная тревога вследствие слуха, что шведы намерены переправиться через Вислу в трех пунктах и атаковать москвитян…» И хотя войска союзников приведены в боевую готовность, «большинство генералов держится мнения, что такое наступление шведов вряд ли возможно при недостатке фуража и настоящих морозах».[61]

Меншиков, без сомнения, принадлежал к этому большинству генералов, считавших невозможным наступление неприятеля в зимнюю стужу. Все же князь решил проверить готовность своих драгун, как они выполняют сторожевые обязанности. Впечатлениями он поделился с царем.

Заметим, что Меншиков из-под Гродно регулярно отправлял донесения Петру и в каждом из них настойчиво внушал ему мысль, что шведы не рискнут сняться с места, чтобы напасть на союзные войска.

14 декабря он писал царю: «О неприятеле, при Варшаве будучем, здесь подлинная ведомость есть, что оной, взяв там сей день (по их календарю) Рождества Христова, хочет кончая сюда итти». Здесь же сомнения в возможности выполнить намерение: «Но мы разсуждаем: естли сие время продолжится, то путь ему через Вислу займет (понеже со вчерашнего дня стал быть здесь при жестком морозе великой ветр, при котором довольно и снегу выпало)». Если даже неприятель и появится, то будет встречен достойным образом: «Однако ж мы во всякой готовности и чаем милости Божии, что неприятель незапно на нас не нападает».[62]

23 декабря: «Неприятель, как по здешним ведомостям слышно, в прежних местах обретается…»

28 декабря, за четыре дня перед отправлением письма, князь прибыл в Пултуск, где отметил Рождество Христово: «Зело повесилились при довольной стрельбе ис пушек без опасения, понеже хотя некоторые из Гродни чрез письма по польским непостоянным ведомостям (которым отнюдь верить не надлежит), нас и тревожили, однако ж мы, будучи в Пултовску (и в 4 милях от Варшавы), никакой противной ведомости не имели, и все здесь, слава Богу, смирно».[63]

3 января 1706 года: «Хотя неприятель поход свой и к Гродне разглашает, однако ж нам кажется, хощет нас обойти и в Вильне с Левенгоуптом случиться, х которому о походе и указ послан».[64]