Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов - Роберт Шекли

— Я не успею даже пальцем пошевелить, как он сам приползет ко мне на четвереньках и будет умолять о воссоединении, — решил Кромптон.

Придется немного потерпеть — но как раз терпения Кромптону не занимать. Выдержка, хладнокровие, решительность, немного жестокости — и легкомысленный компонент будет у него в руках.

Обретя утраченное было самообладание, Кромптон перешел к текущим проблемам. Во-первых, в отеле «Грандспрюиндж» оставаться было нельзя: слишком дорого. А деньги следовало поберечь — мало ли какие осложнения еще возникнут.

Он упаковал вещи, заплатил по счету и окликнул такси.

— Мне нужна недорогая комната, — сказал он шоферу.

— Si, hombre, porque no? [18] — ответил водитель, направляясь к мосту Вздохов, который соединял роскошные кварталы центра Ситесфа с трущобами Восточного Ситесфа.

Глава 8

Такси доставило Кромптона в самые дебри Пигфэта — района, пользующегося дурной славой в Ситесфе. Улицы здесь были узкие, мощенные булыжником, и бежали они... скорее, спотыкались о множество крутых поворотов и тупичков. Постоянный серо-желтый туман нависал над районом, и все сточные канавы были заполнены жидкими вонючими помоями. Кромптон уезжал из «Грандспрюинджа» в полдень, но здесь всегда царили сумерки, постепенно переходящие в ночь.

Такси подкатило к покосившемуся домику. Над его дверями можно было прочесть: «Комнаты, Chambre, Zimmer, Gwegwelfeisse, Ulmuch'thun». По всей видимости, это был пансионат самого низкого пошиба для инопланетян. Внутри, за треногим карточным столиком, служившим регистрационной стойкой, сидела горбатая старая карга с вороном на плече.

— Комната нужна? — спросила она. — Вам повезло, милорд, только что освободилось помещение, сегодня утром из двенадцатого вынесли бедняжку мистера Крэнка — может, и зарыли уже, — он ведь начал разлагаться, бедный ягненочек.

— От чего он умер? — спросил Кромптон.

— Третичная зависть, так сказал студент-медик. Держите ключ. Ваша комната на верхнем этаже, под самой крышей, с прекрасным видом на рыбоконсервный завод.

Кромптон разобрал свои вещички и отправился осмотреть свой новый район.

На фоне чудесного центра Ситесфа Пигфэт выглядел какой-то странной непристойностью. Темный, опасный, пронизанный сыростью и зловонием — но именно таким и задумали его эйяне несколько лет назад, когда решили импортировать трущобные преступления, чтобы проверить, нет ли в них чего-нибудь веселенького или значительного. Запрограммированность этого убожества не делала его в глазах Кромптона менее мерзким.

Он шагал по бесчисленным гнусным улочкам, мимо переполненных гниющими отбросами помоек и тлеющих тюфяков. Желтоглазые коты наблюдали за ним в дикой задумчивости. Мокрый желто-зеленый туман липнул к ногам, пронзительный ветер дергал за фалды пальто. Из забитых досками окон доносились детский плач, стоны совокупляющихся пар и собачий лай.

В ближайшем кабаке пьяный разгул был в самом разгаре. Кромптон поспешил прочь, но дверь «Летучей мыши» внезапно распахнулась, и какой-то человек фамильярно схватил его за рукав.

— Куда ты так торопишься, Профессор? — дружелюбно спросил незнакомец.

Кромптон одарил его взглядом, способным разбить на мелкие кусочки вонючий кочан капусты.

— Сэр, не припомню, чтобы мы были знакомы.

— Не знакомы! — воскликнул человечек, — Ты хочешь сказать, что не помнишь старину Гарри Клейменого, с которым вместе отсидел шесть месяцев в тюряге на Луне за жульничество при отягчающих обстоятельствах?

Кромптон посмотрел на кругленького, лысеющего человечка с влажными глазами спаниеля и толстым приплюснутым носом.

— Я никакой не профессор, — сказал он. — Я никогда не был на Луне. И я никогда прежде не видел вас.

— Во дает! — восхитился Клейменый, едва поспевая за Кромптоном. — Ну и артист же ты, Профессор,! Не знал бы — ей-богу, поверил бы, что мы не знакомы!

— Но я вас не знаю!

— Не беспокойся, пусть будет по-твоему, — сказал Клейменый. — Сделаем вид, что мы встретились впервые.

Кромптон продолжал свой путь, Клейменый не отставал.

— Спорим — ты только что приехал, а, Профессор? Здесь уже полно наших ребят. Вот здорово, правда?

— О чем вы? — спросил Кромптон.

— Это эйяне так придумали... В общем, весь следующий месяц мы можем грабить дома в лучших кварталах города, набрасываться на женщин, избивать туристов — короче, резвиться от души, и они к нам лезть не будут. Они заявляют, что хотят испытать на себе моральное поругание. Но ты ведь и сам в курсе.

— Эйяне пригласили всех вас сюда на грабеж? — поразился Кромптон.

— Они даже ввели специальные чартерные рейсы для доставки квалифицированных преступников. Да, надо отдать им должное — глубоко копают.

— Ничего не понимаю, — сказал Кромптон.

— А какой навар, Профессор!

— Да перестаньте вы называть меня профессором!

Клейменый от восторга замер с открытым ртом.

— Таких, как ты, Профессор, — один на миллион! Тебя не расколоть. Шесть месяцев мы провели в одной камере на Луне, и за все это время ты даже не спросил, как меня зовут. И ты не изменился. Вот это, я понимаю, выдержка!

— Оставьте меня! — взвизгнул Кромптон и бросился назад. За его спиной Клейменый объяснял какому-то зеваке:

— Это Профессор. Мы с ним отбывали срок на Луне. От этого человека фиг чего добьешься.

Глава 9

По-видимому, Клейменый широко распространил свою легенду, во всяком случае, Кромптон стал в Пигфэте предметом почтительного интереса. Впервые в его жизни к нему подходили совершенно незнакомые люди и предлагали выпить за их счет. Женщины не скрывали своего интереса, медленно прохаживаясь в баре мимо него. Все это забавляло Кромптона, но в то же время не нравилось ему: ведь интересовал их не он сам, а выдуманный тупыми и несомненно больными мозгами тип.

Как-то утром, когда Кромптон поглощал свою обычную овсяную кашу и тосты, Природа, которая не терпит статичности, подбросила-таки катализатор, чтобы сдвинуть с места установившиеся было обстоятельства его жизни. Катализатором явился огромный, крепко скроенный, по-звериному красивый молодой блондин с голубыми глазами, занявший место за столиком напротив Кромптона.

— Надеюсь, ты не против моего вторжения, Профессор, — добродушно сказал великан. — Я прослышал, что ты в городе. Я давно восхищаюсь твоими успехами в рэкете. Это правда, что тебе принадлежит выдумка внедрить в ФБР этих бешеных албанских коммунистов-прокаженных?