Крестный путь - Сергей Кравченко

Праздник отгуляли нормально, но на обратной дороге жена киевлянина задремала и уронила младенца за борт. Он камнем пошел на дно. Уж и ныряли, и кричали, и молились святому Николе, да все без толку. «Огорченные родители» вернулись домой.

В ту же ночь, перед заутренней пономари киевского Софийского собора пришли готовить храм к службе и услышали писк из-под иконы святого Николы. Там обнаружился мокрый младенец. О подкидыше доложили митрополиту, который велел учинить всенародный розыск.

Пришли осмотреть младенца и «огорченные родители». Они его, конечно, сразу опознали и забрали восвояси. А икону св. Николая с тех пор стали называть Николой Мокрым. Во времена Макария она еще висела в особом притворе на хорах киевского Софийского собора. Хотя, лучше бы ей находиться на пляже — у спасателей.

Глава 24

Пик крутизны

Обычай собирать мощи — части мертвых тел — в 11 веке широко распространился по Руси. Видимо, что-то завораживающее было в созерцании расчлененного мертвого тела, сопротивляющегося разложению. Нам как бы предъявляли доказательства нетленности праведников.

Греческие строители Великой церкви, прочих храмов и монастырей обычно привозили с собой набор мощей. Эти головы, руки, кости священномученников, казненных властями или иноверцами строители закладывали в фундаменты сооружений — как сейчас закладывают монеты.

Здесь возникла еще одна традиция, хотя можно ли называть традицией привычку олигарха? Типа: «маленький Федя привык посещать новогодние утренники в Кремле»...

Я надеюсь, вы оцените крутизну этой «традиции». Это просто писк, вопль экстаза! На фоне этого кайфа владельцы Мерседесов и БМВ сливаются в серую массу с обладателями инвалидных колясок; носители яиц Фаберже и покупатели футбольных клубов — неразличимы в толпе торговок бронзовой бижутерией и китайскими тапочками.

Ну, я вас достаточно подготовил к восприятию Чуда?

Итак: крепкие киевские обыватели повадились оборудовать прямо в своих подворьях храмы имени собственных святых. Нарекли тебя при крещении Сонькой, — подкатывай к мужу, чтоб строил храм Софии, и дело с концом!

Но это еще не то Чудо, которое я обещал. Собственный храм или часовенку отгрохать может каждый дурак. А вот наполнить богоугодное строение на зависть надменному соседу — это отдельная наука!

Самые Крутые киевляне — великие князья и княгини — стали выписывать из святых мест мощи «своих ангелов»! Это как если бы я, например, проплатил доставку из Троицкой Лавры костей Сергия Радонежского и держал их в буфете среди винной коллекции для показа гостям. Так княгиня киевская Варвара, жена князя Святополка и дочь греческого императора Алексея Комнина, поехавши в гости на родину, прикупила там мощи своего «ангела» — святой великомученницы Варвары. Представляете технику сделки? Приезжает в Царьград наша Варя, к ней подскакивает пронырливый грек, похожий на жучка с валютного пятачка.

— Купите, мамаша, ангельские мощи, — и сует список: имена по алфавиту, состав набора, происхождение товара, цена, срок доставки.

Варвара Алексеевна находит свою строчку, вяло торгуется, щедро платит. Пока товар где-то роют, — заказывает шкатулку в оговоренный размер, украшает ее бисером и бирюльками, молится и крестится непрестанно. Что уж там греки реально завернули — неизвестно, но шкатулка приплывает в Киев и торжественно размещается в свежесрубленном храме имени — сами понимаете — священномученницы Варвары...

Вот это — круто! А вы — Фаберже! Мерседес!...

К счастью, обычай добычи ангельских мощей пресекся суматохой татарского ига, а то сейчас у нас бы ни один священномученник костей не собрал. Я думаю, наши Лехи и Коляны с их Таньками и Маньками, Настями и Ольками хрен допустили бы семью Николая II упокоиться в Петропавловском соборе...

Но бдительность терять рано. Опасный обычай может возродиться в любой момент!

Я не очень беспокоюсь за мощи Владимира Красное Солнце: Владимир — имя неправославное, и князь в крещении был Василием. Ни одного Василия в князьях и царях не замечено. Хотя, конечно, неизвестно, под каким ангелом тайно крестятся наши Владимиры...

Зато я сильно переживаю за кости Бориса и Глеба. Вот, бывший наш Борис Николаич зачем-то и внука назвал Глебом. Беспокойно как-то за убиенных святых!..

В конце 12 главы мы оставили мощи св. Бориса и Глеба в покое — в Вышгородской церкви. К 1072 году она обветшала совершенно. Князь Изяслав, уже 4 года страдающий от половецких набегов, решил обновить обитель страстотерпцев. Новую деревянную церковь срубили в два счета. На перенесение мощей съехался весь киевский бомонд. Провинциальные Рюриковичи тоже собрались из дальних княжеств. 1 мая митрополит Георгий освятил новостройку, а 2 мая состоялся перенос мощей. Сначала вскрыли деревянную раку Бориса, и оттуда распространилось «чудное благоухание». Ожидался аромат морга, и народ заранее блокировал носы. А вот, поди ж ты! Пахнет «Рижской сиренью«! Участники мероприятия стали наперебой прославлять Бога, а высший наш иерарх — митрополит Георгий — рухнул на землю в ужасе. Он, оказывается, «не твердо верил в святость святых угодников»! Это — как если бы начальник Генштаба не верил в непобедимость Советской Армии или полководческий гений товарища Сталина. Где б он оказался?

А митрополит Георгий даже в отставку не подал, замолил профнепригодность, не сходя с места.

Теперь уже с трепетом стали транспортировать Глеба. Он лежал в каменном саркофаге, и его повезли на колеснице. Ждали аналогичного чуда — хоть самого пустякового. Чудо не заставило ждать. Каменный гроб застрял в дверях. Это у нас, русских часто случается. Вроде двери меряешь точно, а рояль не влазит...

Дергали и вперед, и назад, — ничего не выходило и не проходило. Тогда задние толкачи обернулись к народу и строго приказали взывать: «Господи, помилуй». Народ завопил чистосердечно, и рака со скрежетом протиснулась в храм. Слава те, Господи! — не случилось национального позора. Вот бы ржали католики: Бог не пустил русского святого в дом Свой!..

Мне кажется, в этом Чуде есть особый смысл. Штатные историки его почему-то не замечают. Тут вот какая астральная связка наблюдается.

Бориса и Глеба прикончил, как известно, их старший брат Святополк Окаянный. Убийство случилось на условном пороге вхождения во власть. Ибо, пожалей Окаянный братьев, править стал бы Борис — старший из двух «законных» детей Владимира Красно Солнышко, рожденных в единственном его православном браке.

У этого убийства есть историческая копия, подкладка.

Вот точно так же, на пороге властного терема отец Бориса и Глеба укокошил своего брата Ярополка. Его тоже тормознули в дверях, и пара стражников проколола князя копьями.

Так что, гроб Глеба зажал в дверях отнюдь не Бог, и не Дух Святой, а дух убиенного Ярополка. Или злопамятная тень Окаянного...

Тем временем, в новой церкви разгулялись вовсю. Человеку, не знакомому с тонкостями православия, храмовое действо показалось бы шабашем в стиле Босха. Митрополит Георгий пригласил присутствующих к открытому гробу Бориса, и все стали целовать череп. Дальше — больше. Из раки Глеба извлекли ссохшуюся руку. Митрополит расцеловал ее, приложил к глазам, истраченным в чтении книг, к сердцу, страдающему от возраста. По лицу митрополита начальники поняли: помогает! Тут великий князь Святослав подошел к первосвященнику и попросил приложить чудодейственную плоть к его боевым ранам — на шее и темени. Также на всякий случай пролечили и глаза. Во время процедуры один ноготь с руки выпал в волосы князя. Князь прихватил его с собой — «на благословение». Типа, чтоб лечиться, не покидая дворца. Митрополит стал крестить народ оторванной рукой. Люди присели в экстазе: это же как круто! — тебя осеняет десница натурального святого!

Переносить мощи святых братьев захотелось и наследникам Святослава. Он и сам был непрочь еще раз провернуть священнодейство. Для этого заложили новый каменный храм, но Святослав скончался в 1076 году. Его брат Всеволод достроил церковь и совсем уж приготовился к перезахоронению, как в ночь после сдачи объекта купол и крыша рухнули внутрь, а стены отвалились наружу. В 1110 году князь черниговский Олег Святославич воссоздал храм из обломков и стал умолять великого князя Киевского Святополка II Изяславича о перенесении тел. Святополк ревниво уперся — не я там строил! В 1115 году Владимир Мономах решил-таки устроить перезахоронение. Снова 1 мая, в субботу все собрались в Вышгороде — народу было «бессчетно». Освятили новый храм. 2 мая гроб Бориса установили на повозку, которую тянули и толкали чистокровные Рюриковичи. Вид запряженных властителей привел толпу в восторг. Народ забил улицы и дороги. Процессия замерла в первой русской пробке. Тогда Мономах велел разбрасывать ткани, серебро и меха в сторону от трассы. Народ кинулся в кучу-малу. Путь был свободен. Так бы ГАИшники баксы раскидывали на подъездах к Садовому кольцу!..