Крестный путь - Сергей Кравченко

СЕРГЕЙ КРАВЧЕНКО.

КРЕСТНЫЙ ПУТЬ

От автора

Причина внимания к теме

Существует параллельная История России. Это не спекуляция новых хронографов и не мыльная интерпретация племянников дяди Оскара. Эту историю писала Русская Православная Церковь. Письмена эти тем более интересны, что их начертали немногие грамотные люди, получившие азбуку от церкви и возвратившие ей сыновний долг. В этом смысле «гражданские» летописи типа Повести Временных Лет, акцентированные на придворной хронологии, — есть побочный продукт, состряпанный монахами ради хлеба насущного. Писцовый ангажемент.

История русского православия — история духовных шевелений в нашем народе, история подавления этих шевелений, история интеллектуальных исканий и парадоксов. Это Крестный Путь, которым шел народ в нравственном, идеальном направлении. Это — тысячелетняя мистерия русского духа, гонимого и страдающего. Для ее описании я не придумываю героев и события. И я соглашаюсь на официальную хронологию, — в основу работы положены клерикальные летописные материалы. Главный источник — монументальный труд митрополита Московского и Коломенского Макария «История Русской Церкви» (1845). Эта многотомная хроника — уникальный по своей полноте материал, собранный со всей возможной скрупулезностью. Воистину — великий подвиг святого отца. Работа охватывает период с древнейших времен до конца царствования Алексея Михайловича. Видимо, писать о безобразиях его сына Петруши у митрополита здоровья не хватило. Он скончался, и мы будем восполнять нехватку сведений из других, столь же поучительных и почтенных книг.

Что побудило меня заняться околоправославными делами? Я обнаружил, что Макарий изо всех сил старался соблюдать объективность. Нет, например, реальных данных, что Апостол Андрей Первозванный дошел до Киева, так он и пишет, что скорее всего — не дошел, как бы нам этого ни хотелось. А уж до Валаама дойти точно не мог! Похвальный реализм. Ни малейшего допущения перелета Андрея на архангельских крыльях! Но вот дело доходит до неких событий, известных из мирской истории и не оспариваемых никем. И вдруг теряются факты, блекнут краски, гаснут свечки. Не поднимается рука Летописца описать разоблачительные вещи, невыгодные церкви.

Еще одной причиной внимания к теме явилось нынешнее повальное «воцерковление» бывших атеистов, бандитов, воров, уродов всех политических мастей. Эти граждане опять первыми оказались у алтаря, оттеснив старушек, нищих матерей наших. И Господь не изгнал менял из храма, не брызнул небесным огнем в их поганые хари. Спасибо, хоть Его Визави не устает поливать их свинцом и расплавленной серой. Снова вокруг церкви возникла завеса неприкасаемости, недопустимости простых вопросов. Опять в нашу мораль вставляют потайную дверцу с нарисованным вечным огнем и надписью на табличке: «Не лапать! Длинный нос не совать! Убьет!».

Но мы же с вами не в мастерской папы Карло деланы? И дырка в картинке уже проколота? И пока еще не бьют по затылку за тихое любопытство?

Давайте посмотрим, что случилось со славянским духом, какие чудеса произошли на нашей земле, чего мы боялись, кому молились, во что верили, на что надеялись. Что получили.

Надеюсь, книга послужит отрезвлению читающей публики.

С. Кравченко, Новочеркасск, Россия, 1 декабря 2003 года.

Предисловие

Пять церквей

Православных церквей на Руси раньше было четыре. Первая возникла сама собой. Ее принесли к нам люди, верующие в Христа. Мы не мешали им строить храмы в Ладоге, Новгороде, Киеве. Некоторые из нас тоже становились христианами. Народ смотрел на это искоса, но в прямые драки не лез. Эта Первая, неформальная Русская Православная Церковь (РПЦ) напоминала кружок по интересам без образования юридического лица. Она просуществовала до крещения Руси князем Владимиром Красно Солнышко.

Владимир сделал православие принудительным, крестил Русь поголовно-уголовно. Те, кто не согласился, выжили только в дремучих лесах. Вторая РПЦ Владимира была уже государственной структурой типа правящей партии. Она дотянула почти без перемен до так называемого Раскола, когда в середине 17 века во времена Второй Династии (Романовых) патриарх Никон доказал на бумажках, что мы опять верим неправильно. Сам Никон кончил плохо, но заповедь его царям понравилась и продержалась до прошлого века. Третья РПЦ закончилась с кончиной Второй династии. Ее остатки были уничтожены, схлынули в очень дальнее зарубежье или пережили глубокую хирургическую переориентацию.

Вы уже заметили, дорогие читатели, — у каждой власти — своя церковь.

Третья династия — династия самозванцев — не нуждалась в церкви как таковой. У нее была собственная ритуальность. Но РПЦ не желала оставаться в стороне от наших проблем и стала линять под цвет природы. Четвертая, «обновленческая» церковь досидела на картошке и пшенице в своих подвалах до наших дней.

Теперь мы наблюдаем пятый период. Пока воздержимся от определения того института, который заявляет за собой право пасти нас и спасать наши души. Как его не назови, все получается нехорошо, обидно как-то. «Либерально-демократическая церковь»... «Рыночная церковь с человеческим лицом»...

Нет, давайте повременим с обобщающей характеристикой. Нам пока мало что понятно. Отставим выводы до последних глав. Важнее разобраться, что это вообще было? Что это такое есть? Зачем оно? С каким знаком оно вписывается в наши скорострельные уравнения?

Впрочем, нужно ли так остро ставить вопрос в начале сказки? Можно потом и не заснуть.

Расслабляемся. Включаем музыку. Звучит Гимн РПЦ.

Нет, не «Боже, царя храни», не «Отче наш», не «Богородица Дева радуйся». С гимном как раз все в порядке. Музыка у нас одна — народного композитора генерала Александрова. Стихи всех Михалковых, в русской земле просиявших:

«Союз нерушимый

Епархий свободных

Сплотила навеки...».

И так далее...

Глава 1.

Креститель первый

Человек одолел перевал. Он уже не надеялся уйти живым от погони. Даже в пустыне римские стражники не отставали, дым их костра с каждым закатом взлетал все ближе, скоро яркой искоркой стал просвечивать и костер.

Но здесь, на северном склоне горного хребта задранный в небо горизонт потемнел резко, без дыма, без искр. Утром следующего дня Андрей входил в первое пастушье селение.

Нужно было обозначить какую-то цель, иначе путешествие выглядело бегством или шпионским рейдом. Риму никак не удавалось овладеть Арменией, поэтому на незнакомцев с юга тут смотрели косо.

Удобным поводом для прихода в горный край могла бы стать легенда о последнем причале Ноевого Ковчега у вершины горы Арарат. Уж большей святыни для христианина, иудея, а позже и мусульманина трудно было придумать. Паломничество к останкам спасательного судна и ныне должно быть естественным долгом верующих в Единого Бога. Это просто нелепица какая-то, что Ковчег не разыскали еще 4000 лет назад, что армии Сулеймана ибн Дауда (он же царь Израиля Соломон) не нашли это место, не обозначили на картах, не благоустроили, не включили в обязательные маршруты, не сохранили до наших дней, как камень Кааба или Стену Плача.

В наше время Ковчег находят чуть не каждый год. Спутники-шпионы и самолеты «Авакс» регулярно фиксируют на склонах Арарата ребристые очертания, похожие на скелет селедки. Экспедиции карабкаются к останкам Ковчега с верой и надеждой. Они верят в чудесное окаменение древесины на открытом воздухе и надеются найти что-нибудь полезное в трюмных стойлах. Правда, вещественных результатов эти экспедиции пока не принесли. Но мы все ищем. Что-то тянет нас к истокам.

А уж фанатик-одиночка, первый ученик Христа и вовсе был обязан совершить хадж к ветхозаветной Авроре. Мне трудно придумать другую, более правдоподобную отговорку для Андрея в его бегстве от римской охранки.

Вообще-то считается, что Андрей бродил по нашему Закавказью, Крыму, донским и днепровским степям не просто так, а по конвенции. Апостолы будто бы «разделили всю землю», как сыновья лейтенанта Шмидта. У каждого образовалась подшефная территория, где он обязан был вправлять мозги местным дикарям, не охваченным божьей благодатью, проповедовать в пользу царствия небесного. А то кто же разъяснит недотепам новую правду?

Казалось бы, а чего там Бог сидит? Что ж он со всеми громами, молниями, лингвистическими возможностями, стереоаппаратурой не слабее, чем у Rolling Stones, не врубит глас небесный на полную мощь? Что ж он не рявкнет язычникам: «Покайтесь, сволочи, а то камнями закидаю!»? Зачем ему посредники, посредственные школяры в роли проповедников? Они же все переврут?