Милашка для психа (СИ) - Зорина Кристина

Сейчас…

Он был не просто злым, а в ярости, и Таня бы с удовольствием зацепилась за его слова про собственное возбуждение, про бывшего и все остальное, но, черт, как же сексуален он был в этот момент.

Настолько сексуален, что у Тани в башке что-то щелкнуло и развалилось на кусочки. Какой-то механизм, сдерживающий ее, предохранитель, подушка безопасности.

Таня шагнула вперед и впечаталась губами в губы психа.

Сорвало нахрен все.

Как будто вулкан взорвался, прорвало плотину, рухнул на землю поток воды.

Псих на секунду замешкался, заглянул Тане в глаза, а потом, очевидно, понимая, что другой такой возможности не представится, вцепился в ее задницу, впечатывая ее бедрами в себя.

Таня застонала, ноги ее тут же раздвинулись, и псих поднял ее над полом, усаживая на высокую лавку в зоне отдыха. Поцелуй при этом не прекращался, они как будто мстили друг другу за все, что было — за долгие дни, за тянущиеся как жвачка недели, когда между ними висело это жуткое напряжение, от которого было трудно избавиться.

На секунду Тане в голову закралась мысль о том, что она не должна этого делать, но псих протолкнул язык ей в рот, и Таня полностью отключилась от реальности, оставляя только страсть, целуя его в ответ, чувствуя, как его большой горячий член упирается в Танин живот и трется о него, размазывая капли смазки по коже.

Никогда еще эта родительская баня не видела настолько жестокого с ней обращения. Псих снял Таню с лавки и стянул с нее трусы и лифчик так быстро, что та даже не заметила.

Она поняла это, когда к ее промежности прижался голый член, и стон сорвался с ее губ — протяжный и настолько похабный, что лучше бы никто не проходил мимо бани в этот момент.

Псих толкнул Таню в моечную комнату — лавки здесь были шире — запер дверь. И если еще минуту назад, пока они сплетались, как сумасшедшие, языками, у них еще был шанс остановиться, то сейчас шансов не было.

Да и черт с ними.

Таня почувствовала грудью сухую горячую вагонку стены. Псих прижал ее своим телом, огладил плечи, бока, задницу. Он стоял и терся о щель между Таниных ног членом, и это было настоящей пыткой — так сильно хотеть его.

Настоящей. Пыткой.

Таня заскулила. Псих протолкнул руку между ее телом и стеной, нащупал клитор и начал водить по нему. Это было его роковой ошибкой, потому что Таня сейчас могла бы кончить за пару минут — она уже знала это, ведь псих довел ее руками до оргазма буквально пару часов назад. У него это получалось просто волшебно.

— Нет, пожалуйста, я не хочу так быстро, — прошептала она хрипло.

Псих несколько секунд продолжал оглаживать пальцами ее клитор, делая его влажным, после чего убрал руку.

Вдруг его тело куда-то исчезло. Таня почувствовала, как горячий воздух скользит по коже. Она уже хотела обернуться, возмущенная таким наглым кидаловом, как вдруг ладони коснулись ее бедер.

Псих провел по ним пальцами, а потом надавил, плавно раздвигая в разные стороны. Таня, замерев, ждала. Она чувствовала дыхание на своей заднице и прекрасно знала, что сейчас произойдет.

От напряжения, от сладкого, мучительного ожидания, было так тяжело дышать, что Таня прижалась лбом к стене и стояла так, медленно втягивая в себя воздух и так же медленно выдыхая. Ей не мешала жара, как и осознание того, что где-то там, в десяти метрах от них, ее родители вместе с ее бывшим парнем и лучшей подругой пьют пиво в беседке и ведут вежливый разговор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

О чем они говорят? О работе? О том, какие цветы весной посадить в саду? Или о том, что Таня и псих сейчас одни в бане — какое похабство!

Таня отвлекала себя. Она отвлекала себя разными мыслями, она пыталась мурлыкать песню себе под нос, но все равно не была готова, когда язык психа скользнул по ее отверстию.

Медленно, сладко. Одним большим мазком снизу вверх.

Таня застонала и выгнулась, отставляя задницу назад, раздвигая ноги чуть шире.

«Держи себя в руках, тряпка!» — мысленно рявкнула она сама на себя, после чего псих повторил движение, и Таня полностью потеряла способность связно мыслить.

Псих был так хорош в этом… Безупречен. Он вылизывал Таню долго, очень аккуратно, но, в то же время, напористо. Он раздвигал ее половые губы языком, скользил внутрь, но лишь немного, всего на сантиметр, а потом снова ходил по краю, выводя из себя.

— Боже, хватит мучить меня, — проскулила Таня, когда у нее не осталось сил играть в невозмутимость.

Она завела руку за спину, обхватила затылок психа рукой и прижала его голову к себе на несколько секунд.

Псих принял это как руководство к действию — язык его скользнул внутрь, на это раз так глубоко, что Таня даже застонать как следует не смогла. Она только открыла рот и начала жадно хватать горячий воздух пересохшими губами.

Волосы психа были жесткими, Таня ухватилась за них и направляла его до тех пор, пока не почувствовала, что от возбуждения готова потерять сознание. Когда Таня отпустила его голову, псих отстранился и встал, снова прижимаясь к ее спине грудью. Но ее мучения еще не были закончены.

Пальцы его нащупали Танину дырку, скользнули внутрь. Твердые, но достаточно влажные пальцы, они проникли в нее смело, нагло, начали растягивать стенки так, чтобы отверстие стало максимально широким.

Таня снова застонала. На этот раз ей было уже все равно — услышат ее или нет. У нее голова шла кругом, все, о чем она могла думать — это как сильно она хочет член психа в себя, чтобы он толкнулся до самых яиц и остался там, пока Таня не захлебнется оргазмом.

— И стоило ли терпеть так долго? — издевательски шепнул псих.

Его мокрый рот сомкнулся на мочке Таниного уха, он нежно ее пососал и выпустил.

— Ты хочешь меня убить? — спросила Таня, с трудом найдя в себе силы для этих слов.

— Нет, — псих снова толкнулся пальцами, на этот раз вгоняя их до конца, сгибая. Таня дернулась в его руках, чуть не упала, но тут же была поймана и прижата к груди спиной. — Я хочу тебя трахнуть. Ты даже не представляешь, как сильно.

Его слова не помогали. Ничто из того, что он делал, не помогало Тане сосредоточиться, немного прийти в себя, притормозить этот бешеный спуск от легкого желания к почти-почти оргазму.

— Так трахни.

Пальцы исчезли.

Наверное, псих понял, что им обоим нужна передышка — хотя бы пять секунд, во время которых они не будут друг друга касаться.

Таня выдержала паузу. Поняла, что ее больше не трогают и медленно развернулась, сглатывая слюну.

Она вся была мокрой, а в горле, наоборот, сухо, огнем горело в груди. Она сошла с ума, не иначе.

В этой жаре, в маленьком помещении, пахнущем деревом и смолой…

У нее поехала крыша.

Псих был таким красивым. Он жадно оглаживал Танино лицо взглядом, съедал его, облизывал, пил. Его глаза были мутными, а лоб влажным, и когда он заговорил, Таня поняла, что умрет, но сделает все, что он скажет.

— Вставай на лавку раком, — жестко произнес он.

Таня обошла его стороной. Опустилась на гладкую деревянную поверхность коленками. Уперлась ладонями в доски перед собой. Закрыла глаза.

Раз-два-три.

Раз-два-три.

Она не выдержит. Она здесь подохнет.

Скрипнула дверь — псих вышел в предбанник, но через полминуты вернулся обратно, снова запирая их, отгораживая от остального мира. Таня глотала ртом воздух и пыталась не дрожать так сильно, но все ее тело как будто пришло в восторг и в шок одновременно — желая, предвкушая… умоляя.

Псих огладил указательным и средним пальцами ее растянутую киску. Потом обильно сплюнул и растер по стенкам слюну. Зашуршала обертка презерватива, и Таня мысленно отчитала себя за то, что она ни разу с того момента, как они поцеловались, не подумала об этом.

У нее даже не было с собой презервативов, а псих позаботился об этом. И, возможно, если бы Таня сейчас не была на грани сумасшествия, она бы начала размышлять о том, купил ли псих презервативы накануне или же они были у него с собой всегда, потому что ему было плевать кого трахать?