И вот настало Рождество - Эмма Хэзерингтон

конца, и теперь капли воды падали в раковину за ее спиной. Я пытался это игнорировать, но не вышло.

Она оглядывается, торопясь все исправить.

– Ой. Простите, даже не заметила. Так себе начало совместного проживания, да? Зарабатываю себе плохую репутацию.

Ее чувство юмора в обычной жизни было бы мне очень близко, но опять же, я отказываюсь в это лезть. Мы незнакомые друг другу люди, которые оказались в нестандартной ситуации в очень непростое время года, и мы должны держать дистанцию.

– Ничего страшного. Просто пустая трата… в общем, не обращайте внимания.

Как неловко.

Я снова смотрю на свой список. Может, у нее тоже есть какие-то предложения? Или сначала зачитать до конца свои, а потом уж пусть вставляет свои пять копеек? В общем, сосредоточусь пока на себе.

– Хорошо. Мне нужна будет ванная комната два раза в день, утром около шести и вечером около девяти, перед сном.

– Ладненько, – она зевает, прикрывшись ладонью. – Ой, извините, пожалуйста. Я и не знала, что так устала. Ни в коем случае не хотела выглядеть невоспитанной.

Теперь мне тоже хочется зевнуть, и от этого становится некомфортно. Мы смеемся, но смех быстро затихает.

– В общем…

– Да, продолжайте.

Она кивает на мой список. Знаю, все это выглядит как придирки. Но этот отнюдь не захватывающий разговор нужно довести до конца, чтобы забыть, как страшный сон, и не маячить друг у друга перед глазами.

– Чтобы мы не мешали друг другу, – продолжаю я, – предлагаю покупать базовые продукты – хлеб, молоко, масло и все такое – по очереди. Так они не будут дублироваться и занимать много места в холодильнике.

– Ладно.

– Я куплю такую доску, которую можно вешать на холодильник, там будем отмечать, чья очередь покупать.

Она берет из вазочки яблоко и шумно вгрызается в него, а потом принимается говорить с набитым ртом.

– А спать как будем? Мне диван, как я предлагала?

Я выдвигаю стул и усаживаюсь за стол, еще раз пробегаясь глазами по написанному. В руках у меня ручка на случай, если Роуз озвучит что-то, что я упустил, но вряд ли такое случится.

– Да, сейчас мы до этого дойдем. Сначала я хочу обозначить, что буду уважать ваше личное пространство, и мне хочется, чтобы вы тоже уважали мое, – говорю я. – Во сколько вы обычно ужинаете?

– Боже, понятия не имею.

– Примерно?

Она задумчиво хмурится.

– Если честно, я ем, когда голодна, Чарли, – отвечает она. – Понимаю, это не слишком помогает, но я скорее перекусываю, чем готовлю полноценные блюда. Готовка вообще не моя сильная сторона, и это мягко сказано.

– Даже примерно не скажете время?

– Эм… ну, около шести? Послушайте, я постараюсь не лезть к вам на кухню, как смогу, – говорит она, облокотившись о стойку. – Вы говорили, что жаворонок. Я сова. Будем по очереди покупать основные продукты, а общаться сообщениями по телефону или через эту вашу доску. Все остальное, мне кажется, приложится само собой. Совсем скоро мы станем как в море корабли.

Во время монолога глаза у нее искрят. Я слежу за тем, как она перемещается по кухне, и понимаю: мне было бы приятно узнать ее поближе. Но я тут не за этим, так что отступать от намеченного я не намерен.

Она выбрасывает огрызок в мусорку и, надевая обратно перчатки, снова принимается оттирать пятна.

– Я хотела бы воспользоваться джакузи, но оповещу вас об этом заранее, – говорит она, обернувшись на меня через плечо. – Поверить не могу, что оно теперь здесь есть. Как это en vogue! Знаю, что на улице холодина, но так и стоит перед глазами: я сижу в джакузи и смотрю на звезды на темном небосводе. Тут по ночам бывает очень темно. Думаю, это единственное мое желание, но я напишу время на доске, чтобы мы не мешали друг другу.

У меня тоже есть тяга к звездам, но я об этом не упоминаю. Последнее, что нам нужно, это обсуждать общие интересы.

– Ладно, хорошо. Теперь к важному, спальным местам, – говорю я, перебив ее негромкий напев. Она почти тут же перестает мычать, словно вспомнив о том, что мы незнакомцы, и это самую малость раздражает. Кажется, это была какая-то особенно невыносимая версия рождественского гимна, как будто я слышал его раньше, но не в таком исполнении.

– Я не собираюсь все ночи проводить в спальне, так что подумал: почему бы вам сегодня не поспать еще раз на диване, а завтра на два дня переберетесь наверх? – предлагаю я.

Такими темпами она протрет свое пальто до дыр.

– Вы уверены? Очень уж часто нам придется менять постельное белье, – говорит она, не взглянув на меня. – Но звучит справедливо. Какое счастье, что хоть кто-то из нас организованный человек, не то ненароком сталкивались бы в спальне.

Она немного смеется, но я, как могу, держу лицо.

– Я слышал, что масло с одежды хорошо выводит бикарбонат натрия, – предлагаю я, наблюдая за ее борьбой со вчерашними пятнами.

– Бикарбонат натрия?

– Может, уже поздно, но попробовать стоит. Ваше пальто выглядит дорогим.

Она останавливается и смотрит на пальто, как будто это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Снова снимает перчатки.

– Бикарбонат натрия?

– Ну да. Пищевая сода. Кажется, моя мама выводила так пятна. Или тетя? – я пытаюсь вспомнить, где я слышал о таком методе. – Поверьте, это работает.

Она снова отворачивается и поглаживает пальто, будто вспоминая что-то. Может, она надевала его по какому-то особому случаю.

– Вы уверены?

Я обыскиваю ящики и достаю небольшую баночку с бикарбонатом натрия, поставив ее на столешницу рядом с раковиной.

– Спасибо, – отвечает она, с восторгом разглядывая баночку.

Мы стоим бок о бок, возможно, даже слишком близко. Я тут же отступаю назад.

Нельзя отрицать, что она привлекательна. Темные волосы мягкие и волнистые, и у нее есть манера так странно смотреть, будто она читает мои мысли.

– Вам не кажется, что это несколько размывает границы? – спрашивает она, приподняв бровь. – Я думала, нам можно общаться только в экстренных случаях. И только эсэмэсками.

Она улыбается, произнося эти слова.

– Вы правы.

– Честно говоря, я просто пошутила.

– Я понял, но мы оба приехали сюда за одиночеством, так что давайте обеспечим его друг другу, – отвечаю я, возвращаясь к деловому тону. – Я освободил место в ванной для ваших вещей, и, думаю, можно поделить шкаф наверху, чтобы гостиная оставалась прибранной. За мной будет левая сторона, за вами правая.

Она на секунду прикрывает глаза.

– Ох, Чарли, вы серьезно, – говорит она.

– Нам всего раз нужно это обсудить.

– Да, остальное можно написать в сообщении, – отвечает