Птичник № 8 - Деб Олин Анферт

безвкусное дерьмище? У меня есть банка арахисового масла, если вы хотели поужинать.

Боже, ну и зануда, сказала младшая движением подбородка.

А еще они летают.

Он сел и стал есть.

Съел три текучих буррито и горсть жареной картошки. Ощущение, что он вот-вот отключится, отпустило. На женщин – Джейни и Кливленд, он вспомнил – его преображение произвело ошеломительный эффект.

– Ого, ты прям как в рекламе Кельвина Кляйна.

Дилл знал об этом. Он всегда так выглядел, у него как будто на лбу было написано: “Можешь на меня положиться”. Волосы откинуты назад, плечи в положении “мне плевать”, на щеках – небритость плохого парня.

– Ты ведь с голоду чуть не помер, дубина.

Он откинулся на стуле. Челка небрежно упала на лоб, закрыла один глаз.

– Ладно, я вас слушаю. В чем состоит гениальная идея? Излагайте.

Странная парочка эти две подруги. Та, что постарше, Кливленд, откашлялась.

– Мы считаем, что способны на большее, чем спасать каждый раз по паре, как Ной.

– Простите, я Библию наизусть не помню. Вы о чем?

– Если вспомнить 11 сентября…

У младшей вид был скептический.

– Не понимаю, к чему вы клоните, – сказал Дилл.

– Это было грандиозное заявление, – продолжала Кливленд. – Троя. Перл-Харбор. Такое невозможно истолковать неверно.

– Как-то немного экстремально, нет?

– Нам кажется, ты созрел для грандиозного заявления. А мы созрели для того, чтобы все организовать.

Он отмахнулся от услышанного.

– Убийство нескольких тысяч человек? Точняк, заявление грандиозное. Только вы в себя придите. Задача невыполнимая. Где вы возьмете тысячи людей? К тому же какой в этом смысл? Так все делают. Все, у кого с воображением проблемы. Те же, кто проектирует парковки. И шопится в гипермаркетах.

Вторая, Джейни, подняла ладони, останавливая его.

– Прошу прощения. Кто вы оба вообще такие? О чем вы говорите?

– А я откуда знаю? Это вы мне должны объяснить, о чем.

– Перл-Харбор… – выдохнула она с отвращением и подалась вперед. – Ладно, слушайте сюда. Таинственным образом однажды ночью с фермы исчезают все куры, все до единой.

– Это же миллионы кур.

– С маленькой фермы. Один миллион кур.

– Вы произведете “побочное изъятие” миллиона птиц. И что вы будете делать с миллионом птиц?

– Поселим страх в сердца американцев.

– Они не испугаются. Только удивятся.

– У них сложится в голове картина, – сказала Джейни. – Все эти куры. Их нет. Это жутко, это сбивает с ног, это прекрасно. Люди в этом что-нибудь увидят.

– Например что?

– Послание!

– Птиц больше нет?

– Птицы свободны, – сказала Кливленд.

– Птицы должны быть свободны, – поправила ее Джейни. – Господи, вот это фраза. Надо запомнить!

– Птицы должны быть свободны, – повторила Кливленд. – Очень поэтично.

– Не поэтично, а тупо, – сказал Дилл. – Что вы будете делать с курами?

– В этом часть фокуса – в загадке, – сказала Джейни. – Куда девались куры? У кур ни с того ни с сего появляется свобода выбора.

– Так и куда же они девались?

– “Птицы должны быть свободны”. Ты только послушай! Ведь это же слоган для социального ролика.

– Вы не можете привезти миллион кур сюда.

– Мы разработаем план.

– План на миллион птиц?

– Мы что-нибудь придумаем. И ты нам поможешь.

– Я не буду вам помогать, – запротестовал Дилл. – Птицы должны быть свободны, матерь божья.

– Классно звучит, и запоминается легко, разве нет?

– И давно вы решили, что надо обратиться к людям с воззванием? Я думал, это не ваш стиль.

– Мы сделаем это не ради воззвания к людям. Вот ты – ради воззвания, да.

– Я ничего делать не буду. А вам-то это зачем?

Джейни посмотрела на Кливленд, та откашлялась и сказала:

– Они не прошли проверку.

Дилл отшатнулся.

– Фермы, не прошедшие проверку, лишаются статуса члена Союза производителей яиц, – холодно проговорила Кливленд. – Либо к ним должны быть применены иные меры.

Лишаются статуса…

– Проваленную проверку упоминать необязательно, – сказала Джейни.

– Обязательно надо ее упоминать, – возразила Кливленд.

Что вообще за хрень…

– У нас есть на примете одна ферма, – продолжала Кливленд. – Мы там кое-кого знаем лично.

– Точнее, это ты там кое-кого знаешь лично, – поправила ее Джейни.

О нет.

Понятно. Твою мать. Ну конечно.

– Вот только один прокол, – наконец сказал он. – У нее наверняка больше нет доступа ни к какой внутренней информации.

– Может, ты у нее спросишь?

– Мы даже не знаем, где она находится. – Дилл всегда говорил о себе во множественном числе, когда врал. – К тому же никто не станет делать этого с вами. И уж тем более она! – Он чувствовал, что говорит все громче и громче. – Потому что это невозможно. Невозможно организовать, невозможно их оттуда вытащить, невозможно найти места, где их разместить. И еще потому что это бессмысленно. Они просто закажут себе еще кур. Неделей позже ферма снова будет набита птицами. И вообще, хватит с меня сумасшедших. Я от них достаточно натерпелся.

– Понятно. Я же говорила тебе, что он не потянет. А, Джейни, говорила я тебе?

– Я не обязан вам ничего доказывать, – сказал он.

– Не беспокойся, ты ничего и не докажешь.

– Знаете что? Я больше не собираюсь вас слушать. Разговор окончен, ясно? Прекратите возить сюда своих долбаных кур и свои гребаные корпоративные такос, и вообще отвалите от меня, чертовы дуры.

– Отлично, – сказала Кливленд, вставая. – Пошли, Джейни.

Джейни медленно поднялась, как будто в сомнении.

Но тут Дилл вскочил на ноги.

– Валите отсюда, я сказал! Мне теперь десять часов отдирать друг от друга кур, которых вы притащили!

– Может, надо ему помочь их разделять? – спросила Джейни.

Кливленд была уже за дверью.

– Позвони, когда будешь готов.

– Не надейся, – буркнул он, выходя за ними из сарая.

– А я все-таки понадеюсь, – отозвалась Кливленд, обернувшись. – Мы тебе нужны.

Он подобрал с дорожки горсть камешков и швырнул в машину, пока женщины забирались внутрь.

– Забудьте мой адрес!

А потом, когда они отъехали, проорал им вслед:

– Господи, ну чего еще?!

Утром, проведя много часов за разделением кур, он вышел на солнце. Он был совершенно разбит и снова голоден, а буррито ни одного не осталось. Спина болела. Несколько куриц из тех, что инспекторши привозили в прошлый раз, бегали по двору – совершали утренний моцион. Они заметили Дилла и поспешили к нему.

Они двигались вереницей вдоль забора и напоминали посланников с другой планеты: тощие головы, круглые глаза, лица, лишенные всякого выражения, и в то же время было очевидно, что они прибыли с миссией дружбы. Пока ни одна из сторон не нашлась, как начать разговор, и все ограничивались обменом любезностями, но все-таки встреча состоялась. Когда они наконец настигли Дилла, он спросил:

– Ну чего вам?