МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ - toshiba

И все это появилось в Интернете после моей Мышеловки и других

текстов, помещенных на портале Евгения Берковича, в частности –

письма Е.Г. Боннэр.

Удивительно также, что Ванслов не читал моего ответа

Прохоровой, опубликованного в 2002 году все в той же

Российской музыкальной газете, №7/8. Мне бы хотелось, чтобы

поступок Ванслова запомнили!

Москва, 12. 11. 2009

7. ТРУДНОСТИ МУЗЫКОВЕДЕНИЯ

Как и большинство моих статей в защиту отца, эта заметка

состоит, в основном, из цитат, которые я хочу столкнуть между

собой. Впрочем, некоторые пассажи настолько хороши, что их и

сталкивать ни с чем не надо. Все шрифтовые выделения сделаны

мной.

Цитата 1

( из книги В. В

анслова «Об отражении действительности в

музыке». – М.: Музгиз, 1953)

<<Отказ от законов музыкального языка, изобретение

СУБЪЕКТИВИСТСКИХ звуковых «систем» обрекает музыку на

ДЕГРАДАЦИЮ, что всегда [!] бывает обусловлено влиянием

РЕАКЦИОННЫХ КЛАССОВ. Так случилось с музыкальным

языком модернистов … Например, так называемая «атональная

12-полутоновая система» ОДНОГО ИЗ ГЛАВАРЕЙ МОДЕР-

НИЗМА А. ШЕНБЕРГА представляет собою … разрушение

музыкального языка, его отрицание и ликвидацию. (с. 108)

…замена пения НЕВРОПАТИЧЕСКОЙ декламацией под ТАКУЮ

ЖЕ музыку («Антигона» Шенберга)…(с.118)

Композитор, использующий звукоподражание, всегда должен

помнить слова А.Н. Серова, ПРИВЕДЕННЫЕ А.А. ЖДАНО-ВЫМ

НА СОВЕЩАНИИ ДЕЯТЕЛЕЙ СОВЕТСКОЙ МУЗЫКИ В ЦК

ВКП(б), о том, что звуки природы входят в музыку «не иначе как в

виде исключения». … Моменты звукоподражания лишь тогда

носят реалистический характер, когда они подчинены

воплощению в музыке ПЕРЕДОВОГО ИДЕЙНОГО

СОДЕРЖАНИЯ.…

ШОСТАКОВИЧ, В ПЕРИОД СВОИХ ФОРМАЛИСТИ-ЧЕСКИХ

ЗАБЛУЖДЕНИЙ отдавший дань натуралистическому

звукоподражанию, теперь в «Песне о лесах» дважды очень тонко

воспользовался приемом звукоподражания при создании

реалистических музыкальных образов. (с. 120)

АНТИНАРОДНАЯ музыка модернизма теряет всякую связь с

музыкой быта. Иногда она связана с возрождением старинных

полифонических жанров, воспринимаемых как совершенно

абстрактные, ВНЕ ЖИЗНИ СТОЯЩИЕ ЖАНРЫ (Хиндемит).

Иногда она УРОДЛИВО ИСКАЖАЕТ, окарикатуривает бытовые

жанры, отождествляя бытовое с БАНАЛЬНЫМ И ПОШЛЫМ

(Малер). (с. 126)

…квартет [Г. Попова] оказался ИДЕЙНО НЕПОЛНОЦЕН-НЫМ.

(с. 91)

ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ПАРТИИ ОТ 10

ФЕВРАЛЯ 1948 ГОДА, определившее пути подъема и расцвета

советской музыки, со всей непреложностью выдвинуло …(c. 3)>>

На этом первую цитату заканчиваю, хотя хочется продолжать,

очень уж хороша лексика:

«БРЕДОВЫЕ РАССУЖДЕНИЯ», «ИЗВРАЩЕННАЯ ИДЕА-

ЛИСТИЧЕСКАЯ ТРАКТОВКА», «БУРЖУАЗНЫЙ ЭСТЕТ И

МРАКОБЕС», «РАСЦВЕЛО МАХРОВЫМ ЦВЕТОМ», «ЗВЕРИ-

НЫЙ СТРАХ» (с.18–19). Ну, а кроме того, от Ванслова досталось

еще Дебюсси, Равелю, Стравинскому…[1]

А ведь мой отец учил его совсем не этому.

Цитата 2

(из книги В.Ванслова «Постижение искусства». – М.: Знание,

2005).

<<Именно Локшин [в период примерно с 1944 по 1948 – А.Л.], а

не преподаватели истории музыки, раскрыл для меня творчество

Брамса, Малера и Шостаковича, разъяснил образный смысл и

душу произведений этих композиторов. Он их хорошо знал,

высоко ценил и сумел заразить этим меня.

Я играл у него по партитуре, помимо других сочинений,

медленную часть Четвертой симфонии Брамса, первую часть

Девятой симфонии Малера, первую часть Шестой и третью и

четвертую части Восьмой симфонии Шостаковича (в четвертой

части остинатный бас играл он, то есть мы играли в четыре руки).

Это послужило поводом для его очень содержательных рассказов

о творчестве этих композиторов, произведших на меня

неотразимое впечатление. …

Локшин же раскрыл мне трагедийность музыки Шостаковича.

Локшин первый объяснил мне, почему в катастрофичном XX веке

нельзя уже сочинять благодушные красивые мелодии в духе Гуно

и Сен-Санса и по-своему обосновал современный музыкальный

язык Прокофьева и Шостаковича. Все это имело в моем духовном

развитии очень большое значение

После позорного и преступного Постановления ЦК ВКП(б) от 10

февраля 1948 года о музыке , как и многих других хороших

педагогов, А.Л.Локшина выгнали из консерватории за

«формализм». >>

Москва, 2009

[1] И вот, имея за плечами такой багаж, Ванслов зачем-то

подхватил сплетню о моем отце. Сказалась, наверное , привычка

обличать.

8. ПИСЬМО В.В. ВАНСЛОВА С ИЗВИНЕНИЯМИ

<< Уважаемый Александр Александрович!

Вы знаете, как высоко я ценю и чту Вашего отца, Александра

Лазаревича Локшина за то, что я получил от него во время

обучения в консерватории, развернуто написав об этом в своей

книге «Постижение искусства». Моя благодарность ему за это

остается неизменной.

Но когда я прочитал статью В. Прохоровой в газете

«Музыкальное обозрение» [на самом деле статья Прохоровой

была напечатана в Российской музыкальной газете. – А.Л.], она

потрясла меня. И я, опрометчиво поверив ей, сослался на нее в

главе о трагедийности творчества Шостаковича в новой своей

книге и сделал предположения, которые я, не имея никаких других

оснований, кроме статьи В.Прохоровой, конечно же, не должен

был делать.

Сознаю, что я необоснованно набросил тень на облик Вашего

отца, глубоко сожалею и раскаиваюсь в этом. Мне также горько

сознавать, что я причинил Вам боль, усомнившись в достоинстве

Вашего отца.

Сейчас, когда я вспоминаю о нем, он остается в моей памяти как

незаурядная творческая личность, целиком поглощенная

музыкальными и духовными интересами и не способная на какие-

либо черные дела.

Простите меня за мой срыв. Я постараюсь в дальнейшем

изыскать возможность, чтобы исправить свою ошибку.

С уважением

05.01.10 г.

В. Ванслов>>

Добавление I.

СКРЫТАЯ ПРУЖИНА

<<Как-то раз вечером <…> [Шостакович] с Нейгаузом сидели

рядом в концерте, где исполнялась не знаю уж какая симфония,

скверно дирижируемая Александром Гауком. Склонившись к уху

Шостаковича, Нейгауз шепнул: «Дмитрий Дмитриевич, по-моему,

это ужасно!» Шостакович повернулся к нему со словами: «Вы

правы, Генрих Густавович! Великолепно! Дивно!»>>

(См. Монсенжон Б. «Рихтер. Диалоги. Дневники». – М.: Классика-

ХХI, 2007, с. 100)

Эта заметка – о том, что в высокоразвитом тоталитарном обществе

человеческая жизнь построена на необычайных, во многом еще не

понятых психологических принципах. Я бы сравнил эту жизнь с

существованием глубоководных рыб, способных выдерживать

немыслимое давление. Поразительно, что этот феномен в

мемуарной (не лагерной) литературе совершенно не исследован.

Более того, этот феномен не осознается большинством мыслящих

людей. Но отчего же так происходит? Как говорят физиологи, то,

что мы видим вокруг себя, в громадной степени есть продукт

наших предшествующих представлений. И если этим

представлениям систематически мешают формироваться, то мы

оказываемся, в сущности, слепы.

***

Уже после смерти моего отца пианист Анатолий Ведерников как-

то раз специально приходил к другу отца М.А. Мееровичу и

настойчиво убеждал его в том, что «это Локшин посадил

Прохорову». Тут надо сказать, что в сороковые годы Ведерников

был дружен с моим отцом и, будучи также близким другом

Рихтера, часто бывал в доме их общей приятельницы Веры

Прохоровой, арестованной в 1950 году. (Надеюсь, что абсурдность

обвинений в адрес моего отца читателю очевидна.)

А вот другой случай. В начале восьмидесятых в нашем доме

появился приехавший из Новосибирска музыковед Карпинский,

желавший изучать музыку моего отца. До этого он уже успел