Паника, убийство и немного глупости - Оксана Обухова

Посему получается: в тайне от следствия Надежда Прохоровна оставила гораздо больше, чем сказала. Она нутром чувствовала: Марина погибла от руки того же человека, что вчера приподнимал ее матрас. Или – тех же. Наверняка после того, как документы не удалось обнаружить в наиболее вероятных местах – у Мусина и Губкиной, – преступник решил наведаться в номер Марины. Ведь человеку со стороны в жизни не догадаться, что Виталик и Марина познакомились только в автобусе! Они приехали вместе. Поселились рядом. Обедали и ужинали за одним столом, потом павиан до ночи развлекал Марину в баре. Преступник обыскал два номера, ничего не нашел. Отправился в корпус А и там застрял.

Надежда Прохоровна ходила сегодня к Марине. Большей частью застекленная стена небольшого тамбура перед ее дверью четко выходила на крыльцо корпуса Б. А там сидела Кларисса. Скорее всего, преступник, обыскивающий номер при свете фонарика, отлично видел, как на крыльце противоположного корпуса тлеет в ночи сигаретка. Девушка могла увидеть его выходящим из чужого номера – коридоры и лестница ярко освещены, тамбур так вообще как на ладони. И поэтому он ждал.

В связи с чем можно судить – у преступника был сообщник. Ведь ждал он не просто так. Кто-то должен был следить за Мариной и павианом, кто-то должен был сигнал подать – они возвращаются! Такие дела в одиночку не проворачивают.

Но вот как узнать, кто из проживающих в двух деревянных корпусах приехал в последние четыре дня… Об этом, будучи полностью откровенной, можно было бы узнать у Пал Палыча… Если Марину убили из-за документов Петра, то приехать сюда убийца мог недавно. Максимум за день до появления здесь Ирины. Максимум. Раньше ему тут делать было нечего.

И еще одна примета, не имеющая отношения к срокам, – убийца должен быть физически очень сильным. Высокую, далеко не худенькую Марину, судя по неснятым сапогам, ударили по голове еще в прихожей. И только потом отнесли на кровать в спальне. Причем именно отнесли, а не дотащили. Девушка постель после дневного отдыха ровно застелила покрывалом, ее так поверх него и уложили, особенно не смяв. Не взгромоздили кое-как…

Надежда Прохоровна как воочию видела события прошлой ночи. Вот Марина приходит из бара… (Где преступник прятался в этот момент? В ванной комнате, дверь которой выходит в небольшую прихожую? Или за выступом стены спальни?.. Скорее всего, в ванной. Марина успела снять в прихожей куртку, но не освободилась от сапог. А ковер в ее гостиной – густой, светлый. Вряд ли девушка, судя по ухоженным ногтям, волосам и начищенным ботфортам, большая чистюля, протопала бы в сапожищах прямо в спальню.) Преступник почему-то не дождался, пока девушка снимет сапоги и пройдет в комнаты, давая ему возможность незаметно выскользнуть из номера. Он сразу ударил ее по голове.

Может быть, Марина почему-то включила свет в ванной?..

Нет. Девушка не входила в ванную. Ее ударили не в лицо, а по голове сзади.

Может, убийца просто перетрусил и не стал дожидаться, пока хозяйка номера встретится с ним лицом к лицу и узнает? Ударил на опережение?..

Возможно. Так как задушил он ее уже позже.

И из всех этих умозаключений, как утка из густых камышей, выплывает интересный вопрос: а хотел ли преступник вообще убивать Марину? Тех, кого одним решительным ударом отправляют в покойники, оставляют валяться на полу, на кровать бережно не переносят… И в связи с этим Надежда Прохоровна все более и более укоренялась в мысли, что преступник человек неопытный, случайный и в чем-то даже совестливый. Он провел длительное время в номере рядом с убитой девушкой и так и не смог снять с ее лица подушку. Не мог видеть мертвого лица. Окровавленное орудие убийства с головы Марины снял уже Виталик. Утром. А судя по огромной луже, натекшей на постель, живая еще Марина довольно долго лежала там без сознания.

Потом, скорее всего, начала приходить в себя. Преступник испугался, что девушка откроет глаза, увидит и узнает его. Он положил подушку на лицо жертвы, еще слабой, ничего не понимающей, и крепко держал, пока она не перестала подавать признаков жизни.

Надежда Прохоровна вздохнула – вроде бы все так. Все так и было.

Но с этими догадками к милиционерам лучше не соваться. Они и без бабушки Губкиной картину убийства смогут восстановить. Тут им с погодными службами советоваться не надо, быстро дотумкают.

Но как же все-таки узнать, кто из физически крепких мужчин заселился в деревянные корпуса не позже четырех дней назад?!

Пара широкоплечих кавказцев – очень подозрительные ребята. Но они в кино сидели. Надежда Прохоровна сама их возвращение видела.

Саша-молодожен тоже сильный парень. Но он свою жену, сидящую на крылечке, пугаться бы не стал. Спокойно вошел, спокойно вышел. С Мариной не столкнулся бы. Ведь целью было не убийство! Марина долго на постели живая лежала. Ее убили гораздо позже и, судя по всему, вынужденно!

Надежда Прохоровна покрутила головой. Та-а-ак… Кто еще мужского полу проживает в деревянных корпусах?

Менее чем за сутки баба Надя не успела познакомиться с соседями. Не успела понять, кто тут живет, кто просто в гости заходил…

На регистрации сейчас с ней разговаривать не будут. Персонал перепуган до невменяемости и к разговорам не расположен.

Спросить напрямую Пал Палыча? Пусть покажет ей книгу регистрации постояльцев.

А как объяснить свое любопытство? Старческим пристрастием к подглядыванию в замочную скважину? Скажите-ка мне, Пал Палыч, какие гости в последние четыре дня приехали, они мне наиболее подозрительные?..

Нет, так дело не пойдет. Пал Палыч мужик вострый, вмиг вцепится. Надо самой мозгой шурупить.

Черт бы побрал этого Виталика с его изворотливым братцем! Никакие миллионы человеческой жизни не стоят!

Расстроенная Надежда Прохоровна кругами ходила вокруг двух бревенчатых строений, прикидывала так и этак и все никак не могла придумать – как бы половчее донести до следствия свои предположения, что искать нужно не просто физически сильного мужика, а, скорее всего, приехавшего из Москвы и как раз в обозначенное время! Как подсказать следователю еще больше сузить круг подозреваемых?!

Искала и не находила выхода. Прав тут Виталик. Вылезешь с советами, потом сам же в основные подозреваемые и залетишь. Милицейские сначала в СИЗО от греха подальше закрывают, а уж потом как следует разбираться начинают. Может такое быть?

Еще как может! Виталик и без ее влезаний первым в списке подозреваемых стоит.

Или… рискнуть? Пал Палыч вроде мужик толковый. Понятливый.

И если бы не одна мысль, делавшая все прежние размышления глупыми и бессмысленными, Надежда Прохоровна, скорее всего, и отправилась бы к охранному Шефу. Но…

Эх, тяжела ты, ноша знания. Надежда Прохоровна достала из кармана мобильный телефон и набрала номер Софьюшки.

Ведь кому еще звонить?! С кем посоветоваться? Если объевшийся успокоительных таблеток павиан бессовестно дрыхнет в своем номере…

Сказать, что Софья Тихоновна пришла в ужас от рассказа Нади, – значит сильно преуменьшить ее реакцию. Софа обратилась в панику: дражайшая подруга Наденька еще и суток не прожила в отеле, а уже – убийство!

Софья Тихоновна причитала, охала и молила скорее вернуться в Москву. Взывала к разуму и рассудку. Напоминала о годах и прочих неприятностях.

– Да не могу я, Софа, не могу! – кипела баба Надя. – Меня и Виталика категорически попросили никуда не выезжать в ближайшие дни. Как я уеду, если путевка еще на десять дней оформлена?! Как…

– Тогда приеду я, – перебила профессорская жена.

– С ума сошла? Куда ты собралась?!

– К тебе. Это я уговорила тебя составить компанию Виталию Викторовичу.

– И не думай!

– Надя, – спокойно проговорила Софья Тихоновна, – я приеду.

– Нет! Меня Арнольдыч убьет!

– А мы ему не скажем про убийство.

– Сонечка…

– Наденька. Хочешь, я сделаю вид, что с вами незнакома, а?

– Незнакома? – начиная сдаваться, повторила баба Надя.

– Да. Похожу. Послушаю. Посмотрю на все со стороны. Думаю, моя помощь в определении Ирины будет нелишней. Вам ведь теперь не с руки ко всем с расспросами приставать?

Что есть, то есть, вынужденно согласилась Надежда Прохоровна. Весь персонал отеля уже в курсе, кто и как обнаружил труп в шале, и вряд ли будет откровенен с подозрительными «родственничками».

– Хорошо, приезжай. Но с нами на людях – ни гугу.

– Конечно! Жди. К ужину буду на месте.

Надежда Прохоровна попрощалась с Софой до вечера, убрала телефон в карман и шумно выдохнула: сказать по совести, решение подруги ее обрадовало. Как груз с души упал. Софьюшка всегда была чудо как рассудительна, в суждениях нетороплива, и если уж кто и мог помочь тут разобраться, то она – в первую очередь.

– Надежда Прохоровна! – окликнул кто-то бабу Надю, и та, чуть вздрогнув (нервишки-то под основание подточены!), оглянулась. С крыльца корпуса А к ней торопился охранный Шеф. – Надежда Прохоровна, хочу сказать – все ваши слова подтвердились. Мы еще раз поговорили с Клариссой и Ангелиной Игоревной, расспросили моего парнишку Олега, который снег убирал, – все точно. Кларисса видела, как еще по снегопаду ваш племянник и Марина прошли из бара. Потом Ангелина Игоревна сказала, что сидела до самого окончания снегопада… Олег как следует вспомнил – на дорожке, которую он разгребал от снега, не было ни единого следа.