Разочарованные - Мари Варей

летних Олимпийских играх в Атланте, заявление NASA об органических следах, найденных на упавшем с Марса метеорите. И когда месье Фолле предложил ученикам записать на листочках главное, по их мнению, событие лета, Анжелика написала «От нас ушел отец», Сара – «У меня новая семья: мачеха и двое братьев, они довольно милые». Моргана же написала следующее: «Клоди Эньере провела семь дней на борту русской станции „Мир“. Это первая во Франции и Европе женщина, побывавшая в космосе». После проверки задания месье Фолле вызвал Моргану к доске, чтобы поговорить о важности выбранного ею события. Тогда Моргана носила каре, слегка прикрывающее уши. Обрамляющие ее лицо кудрявые каштановые волосы были такими густыми и жесткими, что ни закон гравитации, ни порывы ветра им были нипочем. Тогда как все ученики, лишь вчера распростившиеся с младшими классами, с особой тщательностью относились к своему внешнему виду, понимая, как он важен для их статуса в школе, Моргана ходила в широченных вельветовых брюках, разноцветной полосатой кофте с вытянутыми рукавами и в неизменных круглых очках. И это были не дизайнерские очки в стиле Гарри Поттера, а самые дешевые, чью стоимость покрывала социальная медстраховка. Стоило ей встать со своего места, как в классе раздались смешки. Моргана гордо подняла голову и вышла к доске. Она заложила руки за спину и начала уверенно отвечать:

– Это событие – самое значимое за минувшее лето, потому что оно стало не только научным прорывом, но и победой всех женщин. Очень важно рассказывать о женщинах, преуспевших в сугубо мужской, как ранее считалось, области. Так современные девушки будут знать, что могут стремиться к чему-то большему, а не довольствоваться ролями, какие патриархальное общество на протяжении тысячелетий отводило женщине: мать, прислуга и проститутка.

Моргане было одиннадцать лет. После нескольких ее фраз одобряющая улыбка на лице учителя сменилась гримасой ужаса. Класс сначала впал в ступор, а потом разразился хохотом. Месье Фолле пришел в себя и, повысив голос, отрезал:

– Прекратите! В моем классе подобная речь звучала первый и последний раз! Ясно?

Он побагровел, и все в испуге замолчали. Как ни странно, учитель не отправил Моргану к директору, а лишь велел не повторять бездумно все, что она слышит дома. В Бувиле тогда не было известно о скандальной репутации родителей Морганы, Ксавье и Николь Ришаров, а вот в Сен-Мартене о них знал каждый: там они постоянно раздавали какие-то листовки на рынке, у выхода из церкви или лицея. В 1968 году им было по пятнадцать лет. Они поддерживали феминистское движение второй волны, разделяли взгляды марксистов, были защитниками окружающей среды и участвовали во всех демонстрациях в Па-де-Кале задолго до того, как вовлеченность в политику вошла в моду и ею стали козырять на светских приемах. Они участвовали в раздаче бесплатной еды малоимущим, приглашали к себе на обед бездомных, выхаживали искалеченных животных, охотно соглашались поработать волонтерами, когда к ним обращались за помощью.

Моргана вернулась на свое место под едкие насмешки, на которые она не обратила никакого внимания. После этого случая никто с ней больше не разговаривал. Ее стали считать чудачкой. В младших классах перемены были «паузой для отдыха», а теперь они именовались более серьезно – перерывами между уроками, и Моргана проводила их за чтением. В школу она приходила учиться, а не общаться с одноклассниками. Она получала свои пятерки, похвалы от восхищенных преподавателей и отправлялась домой, где непонятно чем занималась. Смотреть телевизор родители ей запрещали, дабы уберечь ее мозг от жерновов манипулирующей массами адской машины, управляемой политиками, адептами глобализации и сверхпотребления. И потому Моргана еще в весьма юном возрасте задумала от скуки прочесть все книги, имеющиеся в городской библиотеке, причем в алфавитном порядке в соответствии с картотекой. К четырнадцати годам, когда они с Анжеликой начали общаться, она дошла до последней буквы. Уже тогда было очевидно: Моргана многого добьется, и однажды ее имя появится в газетах. Но никому и в голову не могло прийти, чему именно она себя посвятит. Не догадывались даже ее родители, для которых ее выбор стал настоящим ударом.

Впрочем, я отвлеклась от темы. Моргана никогда не вступала в разговоры об инциденте в лодочном сарае. Казалось, ей, как и взрослым, совершенно не было дела ни до событий, которыми бурлила школа, ни до других учеников. Но в одно прекрасное утро она спасла Анжелику, произнеся всего три слова. Надо сказать, после того скандала Анжелика много чего слышала в свой адрес и всегда только дурное.

Ты же тогда выпила? Он явно тебя не понял. Не верю, что он на это способен, он такой милый. Наверняка ты была не так уж и против. Разве ты не искала с ним встречи? Ты все преувеличиваешь.

Лгунья.

Как ты была одета? В следующий раз будешь умнее. Зачем ты с ним танцевала? Зачем пила?

Обманщица.

Тебе даже лучшая подруга не верит. Все видели, как ты на него смотрела. На что ты надеялась? Сама же волочилась за ним. Тебе не стыдно? Ага, как же, девственницей она была. Уважать себя надо.

Потаскушка.

Не надо было пить. Не надо было так одеваться. Не надо было оставаться с ним наедине.

Шлюха.

В этой лавине упреков, замечаний, мнений, высказывать которые Анжелика никого не просила, она надеялась услышать хотя бы несколько слов поддержки, но никто их не произнес. Ни ее любимый учитель месье Фолле, ни ее мать, ни старшая сестра, ни лучшая подруга. Никто. А Моргана уже в том возрасте умела найти нужные слова. Она едва знала Анжелику, но однажды подошла к ней, когда та сидела на скамейке, посмотрела прямо в глаза и будто бросила ей спасательный круг:

– Я тебе верю.

Анжелика ничего не сказала в ответ. Можно было подумать, что она не услышала этих слов или даже не заметила присутствия Морганы. В школьном дворе стоял привычный шум: смех, разговоры, стук мячей о землю. Поколебавшись, Анжелика все же подвинулась, освободив место на скамейке, и Моргана молча села рядом. Позже Анжелика, уцепившись за это «я тебе верю», как утопающий хватается за протянутую ему руку, смогла выбраться из того колодца со скользкими стенками, в который она однажды упала, отойти от края обрыва, вскочить с уже вибрирующих рельсов и за несколько дней до своего четырнадцатилетия собрать-таки один за другим все осколки своей души, разбившейся вдребезги в холодном лодочном сарае.

Нынешнее время. Моргана

Моргана поставила стаканчик с кофе на бетонную ступеньку, на которой сидела,