Разочарованные - Мари Варей

Дело Сары Леруа, 1998 год

Анжелика и Бенжамен больше не расставались, и об этом знали все. Когда Сара была в бассейне, они вдвоем возвращались из школы, по вечерам общались по Интернету или телефону. Бо́льшая часть расходов на СМС у обоих уходила на переписку между собой. Естественно, другие ученики подтрунивали над Анжеликой с Бенжаменом: в этом возрасте настоящая дружба мальчика и девочки встречается редко.

Эрик часто брал с собой младшего брата, когда отправлялся поиграть со своими приятелями в футбол, выпить пива или субботними вечерами побренчать на гитаре. Ничего предосудительного. Среди всех типов соблазнителей он скорее был из категории «идеального зятя», чем «плохого парня». Он не курил, не перебирал с пивом или дешевой водкой, как некоторые его друзья, не прогуливал уроки. Учился отлично и уже подал документы для зачисления на подготовительные курсы в один из самых престижных парижских университетов. Мать и отчим Бернар не переставая расхваливали такого прекрасного, такого умного, отзывчивого и обходительного юношу: «добрый день, мадам», «до свидания, мадам», «пожалуйста, только после вас», «что вы, это вам спасибо» – и все это с неизменной обворожительной улыбкой. Конечно, он был слегка ветреным – в доме у Леруа одна девица сменяла другую, как шеренги солдат на параде в честь Дня взятия Бастилии, но это были издержки возраста. Да и кто мог его упрекнуть? У парня впереди было еще много времени, чтобы выбрать свою единственную.

Осенью 1997 года Эрик перешел в выпускной класс, а Бенжамен, Сара и Анжелика – в седьмой. После уроков эта троица заваливалась на кровать или прямо на ковер, обычно в комнате Бенжамена – она была больше, чем у Сары, – чтобы послушать музыку или посплетничать, и Эрик стал все чаще присоединяться к ним. В школе он общался со своими прежними друзьями, но, если встречал в коридоре кого-нибудь из этих троих, не проходил молча мимо, как раньше, а расплывался в улыбке и бросал короткое «привет», с удовольствием обнаруживая, что его популярность, судя по возбужденным шушуканьям, уже распространилась и на семиклассников. Эти знаки внимания добавили Саре и Анжелике привлекательности в глазах других учеников. К тому же Анжелика изменилась за лето. У нее появились месячные, она теперь носила лифчики, мальчишки оборачивались ей вслед. После инцидента в лодочном сарае многие говорили, что она выглядела лет на пятнадцать, а то и шестнадцать. Но это было не так. Она выглядела на свой возраст, то есть на тринадцать. Да хоть бы и на двадцать – я не понимаю, как это может быть оправданием злодеянию. Это уточнение мне кажется важным для дальнейшего рассказа.

Анжелика и Сара быстро приобрели популярность среди учеников. Анжелика была красивой, Сара – богатой, и с обеими общался Эрик Шевалье. В школе, как и в жизни в целом, этого достаточно, чтобы стать кем-то значимым. В октябре Сара устраивала вечеринку по случаю своего дня рождения, и мачеха позволила ей пригласить пятнадцать друзей. По сути, четырнадцать, поскольку Ирис заставила ее включить в число гостей Жюли Дюроше. Сара с Анжеликой корпели не один час над списком подружек и самых симпатичных мальчиков, ведь его нужно было составить так, чтобы никого не обидеть. Анжелика предложила провести вечеринку в ресторане ее родителей в воскресенье после обеда – мать вряд ли была бы против. Но Ирис ответила, что это место не годится для празднования тринадцатилетия Сары и день рождения состоится на веранде их нового дома с пяти до половины десятого вечера. Было очевидно, что на вечеринке будут и сводные братья Сары, в первую очередь красавчик Эрик, поэтому все надеялись оказаться среди пятнадцати избранных.

Праздник удался. Парни с уложенными гелем волосами пахли дезодорантом, девочки с блеском на губах благоухали цветочными парфюмами. За музыку отвечал Алексис Жирар из предпоследнего класса, он собирался стать диджеем, потому и получил приглашение. Братья Шевалье танцевали со всеми девчонками под композиции Aqua, Manau, Poetic Lover, Worlds Apart и MC Solaar (предположу, что с подобным выбором исполнителей Алексис так и не стал диджеем). Эрик припрятал в кадке с каким-то кустистым растением бутылку водки Absolut, и любой мог плеснуть алкоголь себе в стакан с соком. Анжелика запечатлевала все на одноразовый фотоаппарат, позже она распечатала фотографии в двух экземплярах, собрала из них альбом и преподнесла Саре. На день рождения Сара получила ботинки Dr. Martens, подарочный сертификат магазина Zara, какую-то косметику и подписку на журнал «Молода и прекрасна». Одна парочка, поцеловавшись во время танца, потом встречалась целых пять недель, что считалось небывало долгим сроком. В десять часов все стали расходиться в приподнятом настроении и с довольными улыбками. Вечеринка получилась веселой, с по-детски наивной атмосферой. Потом Анжелика долго ее вспоминала, с легкой грустью пересматривая сделанные тогда фотографии.

А восемь месяцев спустя, за две недели до летних каникул, Эрик праздновал в этом же месте свое восемнадцатилетие без всяких ограничений по времени и количеству гостей. Бернара с Ирис дома не было, и на веранде стоял дым коромыслом. В саду скручивали косячки, бутылки с пивом и крепким алкоголем переходили из рук в руки. Жюли Дюроше ушла с Алексисом Жераром, которого на сей раз не просили быть диджеем. Гости видели, как около часа ночи Анжелика и Сара брели, пошатываясь, по тропинке, ведущей к лодочному сараю на берегу. Они держались за руки. С тех пор никто больше не видел, чтобы они разговаривали друг с другом мирно. О том вечере ходило столько слухов, что трудно было разобраться, где правда, а где вымысел. Но абсолютно все присутствующие вспоминали потом восемнадцатилетие Эрика как лучшую вечеринку их юности. Следующие две недели в лицее Виктора Гюго только об этом и говорили. Разумеется, кроме Анжелики, которая до конца учебного года там уже не появлялась.

Нынешнее время. Анжелика

Анжелика привычно облизала свои вечно обветренные из-за соленого воздуха губы. Ее никогда, сколько она себя помнила, не тянуло на теплые южные пляжи. Она любила зимнее море, пустынный берег своего детства, ветер, который поднимает песок и взбивает волны. Холодный, штормовой, негостеприимный Ла-Манш, каким он был этим утром, всегда казался ей более искренним, чем бирюзовые воды Средиземного моря или Индийского океана. Во всяком случае, понятно, чего от него ожидать. Это как с людьми. Ей всегда больше нравились грубоватые и неказистые. Она никак не могла побороть чувство недоверия к холеным и красивым, всем из себя успешным, всегда с улыбкой, безукоризненно, без единого неверного шага исполняющим ритуалы социальных