С иголочки. Мужской костюм времен заката Российской империи - Никита Алексеевич Оводков

мы можем перенестись на более чем 100 лет вперед и увидеть состояние фабрик по пошиву одежды для передовых европейских и американских брендов масс-маркета на фабриках Республики Бангладеш в 2000-2010-е годы, здания которых обрушались каждые несколько лет, унося жизни сотен людей. Эти предприятия по-прежнему относились к разделу «потогонных», термину, который обычно используют исследователи рынка готовой одежды и обуви Российской империи. «Потогонная» мастерская – субподрядная система в традиционном кустарно-ремесленном производстве[111], получившая свое название из-за тяжелых и тесных условий мастерских, где было жарко и душно, пот с работников лился рекой. Ситуация на производствах для европейских и американских магазинов стала результатом подписания Североамериканского соглашения о свободной торговле, что положило начало выводу швейного производства за рубеж – большая часть мелких частных локальных мастерских, где санитарные нормы и права работников могли еще соблюдаться, прогорели[112]. В результате сегодня практически вся одежда и обувь мировых брендов создается в подобных условиях в Китае, Индии, Пакистане, Мексике, странах с дешевой рабочей силой. Это является еще одним подтверждением, что старая и изнурительная «потогонная» система не изжила себя.

К началу Первой мировой войны на территории Российской империи действовало несколько фабрик по производству обуви из резины, в том числе лидеры «Треугольник», «Проводник», «Богатырь». С периода 1915–1916 годов галоши по-прежнему пользовались спросом, тогда как объем производства гражданской продукции значительно снизился, предприятия работали для фронта. В будущем это привело к тому, что в послереволюционные годы галоши стали валютой. «Сегодня по поручению жены ходил в советский магазин „Проводник“ и „свободно“ купил там 4 пары мужских и дамских калош за 1 180 000 р[ублей] (за мужские 300 000 р[ублей], за дамские 290 тыс[яч] за пару), и она завтра пойдет на рынок, будет мерзнуть там целый день и продаст калоши с пользой от 20 до 30 тысяч за пару»[113], – описывал в своем дневнике москвич Никита Окунев один из способов заработать хоть какие-то средства на проживание.

Исследователи обуви не так давно стали применять термин «обувь для обуви», означавший галоши, защитные и устойчивые к погодным условиям аксессуары для обычной обуви. Галоши защищали нижнюю часть обуви: носок, союзку и задник, но не могли защитить уязвимую для холодного воздуха область шнуровки.

В результате на помощь городскому обывателю пришли гамаши (от фр. gamache) – плотные накладки на пуговицах из сукна или кожи, повторявшие по форме голенище обуви.

Студийный портрет мужчины в галошах, 1906–1914 гг., «Общедоступная фотография» И. Н. Зубкова, Санкт-Петербург

Студийный парный портрет, на мужчине гамаши, начало XX в.

В этом современном понимании гамаши появились в XVII веке во Франции, а в XVIII веке стали частью солдатской униформы. Гамаши обычно предлагались покупателям в нескольких неброских тонах: светлые оттенки cafe-au-lait либо темно-коричневые. С ростом популярности гамаш появился комбинированный фасон обуви «балморал» с суконным или замшевым голенищем и кожаным низом. Благодаря своей функциональности гамаши сохраняли обувь от повреждений и предотвращали попадание потоков холодного воздуха и влаги через шнуровку. Мужские гамаши, как и галоши, кстати, достаточно долго оставались в быту, вплоть до конца 1930-х годов. Если балморалы лишь по фасону напоминали обувь в гамашах, а голенище выполняло декоративные и эстетические функции, то для самых искушенных любителей комфорта «Треугольник» разработал уникальную модель в виде суконных ботиков на резиновой подошве с клапаном и металлической застежкой. Стоит отметить, что эта модель являлась уже не «обувью для обуви». Это можно понять по отсутствию углубления для каблука. Ботики «петроградского» периода изготовления также обладали ярким элементом – язычком с надписью «Petrograd» на двух языках, вышитых красной контрастной нитью.

Получается, что маркетинговый ход в виде яркого язычка с торговой маркой не был уникальной придумкой владельцев торговой марки Dr. Martens[114], а появился куда раньше. Фасон ботиков от «Треугольника» никуда не исчез, лишь упростился в советский период, потерял привычные глазу формы и элементы. А сегодня мы видим буквально реинкарнацию этого фасона в виде обуви от L.L. Bean[115], которые создают ботинки с низом и подошвой из единого резинового элемента, а всю верхнюю часть в разнообразных исполнениях по материалу (кожа или ткань) и высоте.

Фирменный язычок ботиков от «Треугольника» с наименованием города на двух языках

Наряду с промышленными гигантами «Скороход» и «Треугольник» в городах существовали сотни обувных мастерских разного уровня, от поставщиков двора, снабжающих обувью царскую семью, до мелких мастерских и мастеров-кустарей, которые могли обеспечить обувью каждого горожанина.

Одним из самых известных петербургских обувных заведений являлась мастерская Генриха Вейса, а его магазин находился в доме 66 по Невскому проспекту, где сейчас располагается знаменитый книжный магазин «Лавка писателей».

Вид на магазин Генриха Вейса, Невский пр-кт, д. 66,1900-е гг.

Студийная фотография модно одетых мужчин, начало XX в. (после 1904 г.)

Генрих Карлович Вейс родился в 1856 году, получил домашнее образование, с 1893 года состоял в купечестве. В 1880-е годы трудился цеховым мастером сапожного цеха[116], предположительно, на предприятии «Товарищество С.-Петербургского механического производства обуви». Как и многие представители купеческого сословия, он занимался благотворительностью, был почетным старшиной и заботился о материальном благосостоянии школы Принца П. Г. Ольденбургского Императорского женского патриотического общества. Под его руководством обувное предприятие получило Большую серебряную медаль от Министерства финансов «За отличную работу дамской обуви и очень хорошего качества мужской обуви» на Ремесленной выставке 1885 года, а по итогам участия в Нижегородской Всероссийской промышленной и художественной выставке в 1896 году получило право изображения Государственного герба на своих изделиях. В 1900 году его мастерская, единственная из русских, получила Высшую награду на Всемирной выставке в Париже, а через год была награждена на Международной выставке в Глазго. Позже мастерская стала Поставщиком Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны (супруга Императора Александра III) и Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны (супруга Императора Николая II), а также Двора Его Величества короля Эллинов (король Греции Георг I). С середины 1900-х годов в дело отца включились его сыновья, Виктор и Анатолий.

Помимо заведения Генриха Вейса, в столице существовали сотни обувных мастерских, от совсем крошечных и кустарных до крупных. Рынок обуви в России был весьма обширен. По качеству обуви с мастерской Вейса можно сравнить изделия еще одной мастерской, принадлежавшей Отто Рудольфовичу Зеебоде. В 1898–1916 годах он созда-валпрекрасные изделия. Кроме