Флоту — побеждать! - Вячеслав Коротин

— Поворот влево вдруг. Семь румбов, — немедленно отдал приказ командующий японским флотом.

— Отвечают: «Ясно вижу», — через двадцать секунд доложил адъютант Нагата.

— Исполнять!

Броненосцы Того дружно развернулись «на пятке» и стали строем фронта уходить в открытое море, подальше от курса, который грозил серьёзными неприятностями их флагману.

Макаров, разумеется, не стал преследовать, и снова развернул свой кильватер по направлению к Порт-Артуру.

Командующий Объединённым флотом Японии понял, что до темноты если и удастся догнать русских и навязать им бой, то совсем ненадолго, рассчитывать нанести какому-то кораблю серьёзные повреждения в артиллерийском бою не приходилось. Основная надежда была на минные атаки. Два отряда истребителей и два миноносцев только и ждали команды, когда сгустятся сумерки и им позволят атаковать вражеские корабли. Но вослед Макарову всё-таки повернул — был шанс нагнать русских мористее, а потом пойти на сближение. И, если будет на то воля богов, нанести противнику хоть какие-нибудь повреждения, проредить среднюю и противоминные артиллерии, сбить ход…

— А ведь нагонит нас Того, Степан Осипович, — задумчиво проговорил Молас опуская бинокль, — здорово чешут японцы, и обогнать успеют, и сблизиться. Полчаса-час боя нам почти гарантированы до темноты. А потом и их миноносцы полезут — этого добра у противника хватает.

— На всё воля Господа, Михаил Павлович, — спокойно отозвался Макаров. — Может догонят, а может и нет — неизбежные на море случайности… Но если и догонят, то мы к этому готовы. Неужели вы думаете, что я вывел бы эскадру в море, если бы боялся боя с главными силами противника?..

— Разрешите, ваше превосходительство? — подскочил к адмиралам лейтенант Шереметьев, один из флагманских офицеров. — Особой срочности. Телеграмма от Вирена.

— Читайте!

— Следуем к эскадре. Прошли траверз Бицзыво. «Грозовой» повреждён, ход не более пятнадцати узлов. Пойдёт в Артур самостоятельно.

Да уж! — подумал Степан. — Нелёгкое решение пришлось принимать Вирену, которого прямой приказ командующего флотом требовал возможно скорее, то есть на максимальной скорости и не теряя времени присоединиться к основным силам, что, разумеется, не давало даже возможности снять экипаж с повреждённого миноносца и затопить корабль. То есть решение, конечно, принимать не требовалось — его принял Адмирал, но с каким булыжником на сердце командующий крейсерским отрядом его выполнял. Как и Матусевич, который хоть и был выше по чину, чем командир «Баяна», но формально был ему подчинён в данной операции…

— Отвоевался наш «Грозовой», — мрачно процедил Молас.

— Оставьте! — Макаров недовольно посмотрел на своего начштаба. — Не надо хоронить миноносец раньше времени. У них вполне имеется шанс проскочить к норду, обогнуть Эллиоты в темноте и завтра прийти в Артур. А уж встретить их будет кому. Ну а если всё-таки не дойдёт… На войне как на войне, говорят французы.

— Да, но всё-таки…

— Оставьте! — повторил Степан. — Нам сейчас самим бы от Того отмахаться — смотрите, он уже лёг на сближающийся курс, через полчаса, я думаю, сможет уже открыть пристрелку по нам.

«Микаса» действительно, выйдя на траверз хвоста русской колонны, повёл свою боевую линию не параллельно артурской эскадре, а слегка склонился в сторону берега, рассчитывая в самое ближайшее время выйти на дистанцию открытия огня.

— Принять влево на два румба! — неожиданно приказал Макаров. — Передать по эскадре: «Приготовиться к бою!».

— Идём навстречу? — удивился начальник штаба.

— Именно. Если уж драться, то на привычной для нас дистанции. Ну, или максимально приближенной к ней. Так что ещё минут десять понаблюдаем противника с мостика, а потом пора и в боевую рубку.

— С «Паллады» передают: «Вижу дымы с норда», — прервал беседу адмиралов крик сигнальщика.

— Будем надеяться, что это наши крейсера нагоняют, — удовлетворённо кивнул Степан. — Вовремя. Пригодятся они. Особенно «Баян». Передайте «Диане» и «Палладе» идти им навстречу. А то неровен час «собачки» могут и отрезать Роберта Николаевича от нас.

— Кстати, Степан Осипович, а вам не кажется странным, что у японцев отсутствует «Кассуга»?

— Да, я тоже обратил на это внимание. Вероятно ушёл вместе с крейсерами Камимуры в Японское море, хотя такой выбор кажется мне странным — логичнее было взять пятым «Асаму» или «Токиву» — кто там из них сейчас ведёт броненосные крейсера… Впрочем, чего гадать — нет «Кассуги» в строю, и слава Богу, нам же легче придётся. Идёмте уже в рубку, Михаил Павлович.

Подкорректировать конструкцию боевых рубок на кораблях было одним из первых распоряжений Степана как только он оказался в данной реальности: смотровые щели, имевшие до этого высоту более фута заузили в два раза, зазор между стенами и грибовидной крышей прикрыли экранами из толстой стали. Кроме того, с эскадры свезли на берег все изделия из горючих материалов, если они, конечно, не являлись совершенно необходимыми для нормальной службы. Исключение составили рояли кают-компаний — вещь в бою совершенно не нужная, но, как говаривал герой Леонида Быкова в замечательном фильме «В бой идут одни „старики“»: «Всё преходяще, а музыка вечна!..»

А вот гребных судов на борту командующий не пожалел — оставили лишь самый необходимый минимум, остальные сдали в порт. Так что в бой можно было идти не особо опасаясь хотя бы тех неприятных последствий, что возникали в прошлой реальности из-за недальновидности адмиралов Российского Флота…

Но непосредственно перед началом боя главных сил пришла информация, которая заставила Степана отвлечься от дебюта сражения.

— Ваше превосходительство! — заскочил в боевую рубку лейтенант Азарьев. — Радиотелеграмма с «Баяна».

— Да читайте уже скорее, лейтенант, — раздражённо отреагировал командующий, не отрываясь от смотровой щели.

— «Четыре вражеских крейсера идут напересечку курса. Пробиться без боя к эскадре не смогу».

Чёрт бы побрал этого Вирена — ведь на адмирала экзамен держит — на его счастье Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, свалился незадолго до операции с какой-то «инфлюэнцией»… Так мог бы и сам решение принять…

— Срочно передавайте: «Разрешаю действовать по обстановке. Если сочтёте разумным — прорывайтесь в открытое море и возвращайтесь в Артур завтра». Всё! Больше никаких… Да! Немедленно передайте на «Диану» и «Палладу»: «Разрешаю возвращаться к эскадре, если соединение с крейсерским отрядом будет затруднительно»!

— Есть! — козырнул флаг-офицер, и поспешил удалиться, а для Степана перестал существовать весь мир. Весь, кроме приближающегося кильватерного строя японцев, и этой боевой рубки, из которой предполагалось устроить максимальные пакости приближающимся четырём броненосцам и трём броненосным крейсерам врага.

Блеснуло выстрелом в шестидюймовом каземате «Микасы», что значило, что первый снаряд уже в пути, что он уже несёт с собой смерть и разрушение.

— А собачки-то наглеют, как считаете, Виктор Карлович? — обратился к своему старшему артиллеристу Вирен.

— Полностью с вами согласен, Роберт Николаевич, — немедленно отозвался Деливрон. — Даже в башнях мы израсходовали меньше четверти боезапаса, так что встретить японцев у нас есть чем.

— Телеграмма от командующего, — поднялся на мостик лейтенант Подгурский.

— Давайте!.. Так… Нам разрешено уходить в открытое море, не ввязываясь в бой. Какие будут мнения, господа?

— А почему? — недоумённо посмотрел на командира Деливрон. — Почему мы должны драпать в море от этих…

— Где сказано «должны», лейтенант? — сурово посмотрел Вирен на своего офицера. — Нам «разрешают», но я этим разрешением пользоваться не собираюсь. Тем более, что «Диана» и «Паллада» идут навстречу. Оставаться на курсе!

Макаров, отдавая приказ своим крейсерам действовать по обстановке, опасался того, что Того может отрядить один из своих броненосных крейсеров на перехват артурского крейсерского отряда, ведь имелось сильное опасение, что без такового распоряжения буквоед Вирен продолжит выполнять приказ полученный ранее до исчезновения под волнами последнего вымпела находящегося под его командой.

А теперь…

Крейсера типа «Такасаго», находящиеся под командой контр-адмирала Дева, являлись весьма неплохими представителями своего класса, и лучшими из оных в японском флоте.

При водоизмещении чуть больше четырёх тысяч тонн они имели скорость в двадцать узлов, были очень мощно вооружены для своих размеров: два восьмидюймовых орудия, десять стодвадцатимиллиметровых и дюжина пушек в семьдесят шесть миллиметров…

Идеальный убийца кораблей слабее себя…