Танец с Дьяволом - Шеррилин Кеньон

На самом деле он не причинил ей вреда. Всего лишь напугал, но за это не стоит приговаривать к смерти.

В свете последних событий Астрид хорошо понимала, как он однажды сорвался и убил всех в деревне, которую ему доверили защищать.

Сорвется ли он точно также и с ней?

Она была бессмертной, и убить ее он не мог, но вот ранить вполне.

Менее опытный судья вынес бы вердикт лишь на основании его сегодняшних действий. Она и сама боролась с соблазном, но не хотела этого делать. Пока не хотела.

— Ты в порядке? — спросил Саша, когда она ничего не ответила на его требование.

— Да.

Но Астрид лгала, и у нее было чувство, что Саша об этом знает. Зарек пугал ее так, как никто до этого дня.

Она веками судила мужчин и женщин. Убийц, предателей, богохульников. Кого угодно.

Но никого из них она не боялась. Никто не вызывал в ней желания бросится к сестрам за защитой.

Только Зарек.

В нем было нечто безумное. Она привыкла иметь дело с людьми, скрывающими свою невменяемость. С мужчинами, играющими в галантных героев, когда на самом деле внутри них жили лишь жестокость и безразличие.

Зарек взорвался, но не тронул ее.

По крайней мере, пока. Но его нападки должны были к чему-то привести.

На ум пришли слова Ашерона: «Зорко одно лишь сердце…» Что скрывало сердце Зарека?

Глубоко вздохнув, Астрид потянулась своими силами, пытаясь найти Темного Охотника.

Так же, как и раньше она не смогла обнаружить его. Как будто он настолько привык скрываться от других, что не светился ни на одном радаре. Даже на таком сильном, как ее собственный.

— Где он? — Спросила она Сашу.

— В своей комнате, я думаю.

— А где ты?

Саша подошел и сел у ног.

— Артемида права. Во имя всего человечества, его нужно остановить. С ним что-то определенно не так.

Астрид потрепала волка по ушам, размышляя над его словами.

— Не знаю. Ашерону пришлось заключить сделку с Артемидой, чтобы я могла судить Зарека. Он не сделал бы этого без причины. Только дурак заключает какие-то сделки с Артемидой. А Ашерон далеко не дурак. В Зареке должно быть что-то хорошее, иначе…

— Ашерон всегда жертвует собой ради своих людей. В этом весь он, — фыркнул Саша.

— Возможно…

Но Астрид была не настолько глупа. Ашерон всегда поступал так, как было лучше для всех. Никогда раньше он не вмешивался, когда подходило время решать судьбу его людей, преступивших закон, и все же на этот раз он лично просил ее …

Эш не позволил убить Зарека девятьсот лет назад, когда тот уничтожил деревню и убил невинных жителей.

Если бы Зарек был угрозой для человечества, Ашерон не просил бы о разговоре с ней и не позволил бы Темному Охотнику жить. Тут скрывалось нечто большее.

Она должна была верить Ашерону.

Должна была.

Зарек был один в своей комнате, наблюдая за падающим снегом через раскрытые шторы. Он сидел в кресле-качалке, но не шевелился. После своего «взрыва», он прошел по дому, заменил лампочки и поднял упавшие картины. Теперь в доме стояла неестественная тишина.

Нужно вырваться отсюда, прежде чем он снова сорвется. Почему эта буря не прекращается?

В коридоре зажегся свет, на время ослепив его.

Зарек нахмурился. Зачем Астрид свет, если она слепа?

Он слышал, как она топает по коридору, направляясь в комнату. Одна часть его хотела присоединиться к ней, поговорить. Но он никогда не умел поддерживать непринужденную беседу.

Зарек не знал, как это делается. Никто никогда не интересовался его словами.

Поэтому он держал все в себе, и это вполне его устраивало.

— Саша?

Звук ее мелодичного голоса пронзил Зарека, словно осколок стекла.

— Сиди тут, пока я не разожгу камин.

Мужчина почти поднялся, чтобы помочь, но силой удержал себя на месте. Дни, когда он был слугой, давно прошли. Если ей хочется огня, она с таким же успехом может зажечь его сама, как и он.

Конечно, у него было зрение, а руки загрубели от тяжелой работы. Ее же были мягкими. Нежными.

Хрупкие руки, способные утешать…

Не успев осознать этого, Зарек пошел в комнату.

Он обнаружил Астрид на коленях у камина. Она пыталась засунуть новые дрова на стальную решетку. Девушка с усилием толкала их, пытаясь не обжечься в процессе.

Зарек отстранил ее, не сказав ни слова.

Она вздрогнула от испуга.

— Убирайся с моего пути, — прорычал Зарек.

— Я не стояла у тебя на пути. Ты сам влез.

Когда девушка не двинулась, он поднял ее на руки и усадил в темно-зеленое кресло.

— Что ты делаешь? — ошеломленно спросила Астрид.

— Ничего, — Зарек вернулся к камину и зажег огонь. — Не могу поверить, что, имея столько денег, ты не можешь нанять кого-то, кто мог бы помочь тебе.

— Мне не нужна помощь.

Ее слова заставили его замереть.

— Разве нет? Как ты управляешься со всем одна?

— Я просто это делаю. Ненавижу, когда ко мне относятся так, словно я беспомощна. Так уж случилось, что я способна жить так же, как и все остальные.

— Поздравляю, принцесса.

Несмотря на свои слова, Зарек ощутил еще одну волну уважения к ней. В мире, где он рос, женщины не делали ничего сами. Они покупали таких, как он, чтобы все их причуды исполнялись.

— Почему ты все время называешь меня принцессой?

— Потому что ты такая и есть. Бесценное сокровище своих родителей.

Девушка нахмурилась.

— С чего ты так решил?

— Я это нюхом чую. Ты одна из тех, кому никогда в жизни не приходилось волноваться о чем-либо. Ты получала все, чего хотела.

— Не все.

— Нет? Чего же тебе не хватает?

— Зрения.

Ее звенящие слова заставили его умолкнуть.

— Да, слепым быть хреново.

— Откуда ты знаешь?

— Плавали — знаем…

Глава 6

— Ты был слеп? — спросила Астрид.

Зарек не ответил. Он поверить не мог, что позволил этим словам выскользнуть. Об этом он никогда ни с кем не говорил, даже с Джессом. Только Ашерон знал секрет Темного Охотника и, слава богам, хранил его в тайне.

Не желая сегодня возвращаться в прошлое и ощущать боль, поджидающую его там, Зарек вышел из комнаты и вернулся к себе, где закрыл дверь, чтобы переждать снежную бурю в одиночестве.

По крайней мере, так не нужно было волноваться о том, что кто-то может предать или причинить боль.

Но, пока он сидел в кресле, не призраки прошлого преследовали его. Это был аромат роз, дерева и чистые светло-голубые глаза девушки.

Подушечки пальцев хранили ощущение холодной нежной щеки. Ее влажных спутанных волос, обрамляющих женственные манящие черты.