Истории приюта блаженного Хорса - Надежда Лукьянец

В городе говорили, что в этот миг погибли почти все маги княжества.

— А что там происходит? — Том присел и ввинтился в толпу, пробираясь между ногами стоящих. Толпа волновалась. Люди что-то кричали друг другу. Когда Том вылез вперед, то увидел, что группа людей поджигает небольшой аккуратный домик Селевитий-мага.

— Попался, проклятый! Вот теперь прогрейся перед смертью, пропарь косточки! — задрав голову, Том уперся взглядом в злое лицо Уревиль-тоя. — Что уставился, паршивец? Не нравиться? Ты ведь тоже из такого семейства. Может ты у нас магенок? — он прихватил отощавшего за последнее время пацаненка за шиворот драной куртки, — эй, ребята! Ни у кого кристалла нет? Сейчас мы это магическое отродье проверим!

— Кристалл у ребят на площади Свента, они там мага поймали, а он отпирается.

Том на цыпочках стоящий на мостовой, сумел, крутнувшись, вывернуться из держащих его рук и рвануть изо всех сил вдоль по улице.

— Держи магенка!

Толпа нашла новое развлечение — началась охота. За время, проведенное на улице среди босяков, Том научился давать сдачи, терпеть побои более сильного противника, ловко удирать и прятаться. Но сегодня ему не везло. Вырвавшись из-за угла, он угодил прямо в живот приятной строгой женщине, падая, подвернул ногу и когда попытался вскочить, упал, взвизгнув от пронзившей ногу боли.

— Держи мага! — донеслось со стороны преследователей.

— Разжуй! — женщина сунула в рот мальчику что-то кислое и обжигающее. Том невольно сглотнул слюну.

— Не бойся! — женщина шагнула навстречу преследователям. Ее строгость и спокойствие внушали уважение. — Что здесь происходит? Кто главный?

— Ну, я! — шагнул вперед Уревиль-той, — Мага ловим! Указ читала?

— Читала! И как могу — выполняю! — она оглянулась и подозвала одного из разговаривающих неподалеку воинов князя Свара.

— Проверь кристаллом! — она кивнула на корчащегося на мостовой Тома. Толпа, затаив дыхание, наблюдала за процедурой проверки. Воин достал из специального кармашка на нагрудном ремне крупный кристалл, отблескивающий сине-фиолетовым светом.

— Смотри! — он заставил Тома несколько минут не сводить взгляда с камня. Толпа разочарованно завздыхала: ничего особенного не происходило.

— Этот мальчик не маг! Нечего было гонять его по улицам! Ребенок, может быть, из-за вас ногу сломал! — женщина в упор смотрела в лицо Уревиль-тою. Толпа медленно рассосалась.

— Не волнуйся, я тебе помогу, — присела на корточки рядом с ним самая прекрасная из виденных им когда-либо женщин. — У тебя есть родня?

Том, молча, замотал головой. Во рту еще щипало, и язык будто занемел.

— Хорошо! Тогда я заберу тебя с собой в наш приют. Диомер-вой, отнесите его к нашей лекарке. Иберан-той о нем позаботится. Не бойся ничего! — она улыбнулась Тому, — все плохое для тебя уже закончилось.

Глава 9. Испытание на зрелость

— Черш! И что, ты знаешь, что делать дальше? — Том растерянно стоял, бессильно опустив руки. Ощущение полной оглушающей безнадежности сковывало чувства и мысли.

— Ну, вроде бы… — неуверенно отозвался Генька.

— А, почему ты решил, что мы может помочь? — слабая надежда прозвучала в вопросе Тома.

— Не знаю, — в голосе Геньки звенели слезы, — но я так чувствую!

Он крепко схватил за руки Тома и Ренни.

— Ну, скорее!

Ребята переглянулись. Между ними на каменном полу бокового коридора нижнего этажа замка, покрываясь алебастровой бледностью, лежал Гришака. Темные волосы и ресницы подчеркивали обреченную белизну лица, под глазами проступала синева.

— Всеблагие маги! — прошептала Ренни, — только бы он не умер!

Для Геньки не было большего удовольствия, как оказываться в центре всех событий происходящих в приюте, знать обо всем и обо всех. Ворчливый и нелюдимый Гришака близко к себе не подпускал пронырливого малька. В приюте поговаривали о том, что Гришаке в свое время сильно досталось от так называемой «родни».

Прошел слух, что родственники во время второй магической войны Гришаку пытались выменять у магов на возможность беспрепятственного проезда через кордоны, но затем, когда этот ребенок никому не понадобился, в столице его просто выгнали из дома с наказом больше не появляться. Немудрено, что Гришака долгое время не хотел ни с кем подружиться по-настоящему… Но Геньке он определенно нравился. Поэтому каким-то шестым чувством поняв, что Гришака затевает какое-то приключение, Генька, быстренько испортил заготовки двух корзинок и получил за это полновесный подзатыльник от возмущенного Мисира, бросил неблагодарное ремесло и засел в ухоронке. Ему удалось проследить, как Гришака спускается в подвал, открыв самодельной отмычкой запертую дверь. Генька был готов сунуться вслед за товарищем, но предчувствие беды его остановило, он хотел броситься вдогонку и вернуть Гришаку, но было уже поздно. Геньку скрутила жестокая боль, волнами накатывала тошнота, и он точно знал, что Гришаке приходиться еще хуже. Как он сумел позвать Тома и Ренни? Он ведь ни на шаг не отошел от вернувшегося из подвала, но не сознающего своих действий Гришаки.

Генька потянул руки товарищей, присел на корточках около лежащего не полу мальчика. Малыш из класса «Подающих надежды» заставил слушаться себя своих более взрослых друзей. Им пришлось опуститься вниз, встав на колени на холодный каменный и не очень чистый пол и сжатыми кулачками, сцепленных рук, коснуться тела Гришаки. И почти сразу каждого пронзила резкая головная боль.

— Ему плохо, — прошептала Ренни.

— Еще бы, он нарвался на сприч, — с придыханием произнес это ненавистное слово Том. То, что сейчас ощущал Том, он уже однажды пережил. Только тогда ему было в тысячу раз хуже.

Сприч — это оружие, настроенное на убийство любого, кто по недомыслию, не знанию, или случайно окажется в сфере его действия. Сприч — вечен. Только маги способны его уничтожить и то не в одиночку. Давно действующий сприч можно обнаружить по угнетающему действию на окружающие его растения. Вокруг него образуется абсолютно круглое пятно, лишенное растительности. Поэтому сприч закладывали на узких горных тропах, на болотных гатях, в нежилых помещениях. Где Гришака мог наткнуться на спирч неизвестно, но еще более непонятно, как он мог оказаться здесь. Ведь он должен был почти сразу потерять сознание и лежать где-то недалеко от страшной ловушки. Руки Тома покалывало, пальцы сводило. В голове пульсировала боль, но почему-то он начал ощущать, что ничего непоправимого не случилось, что Гришака чувствует боль, что ему плохо! Земномаги, его тошнит!