Истории приюта блаженного Хорса - Надежда Лукьянец

Противоположная часть дома с выходом в сад была отдана младшим детям и носила название Крыла Малюток, на первом этаже которого располагалась лечебница. Купальню в приемном покое ребята прозвали бассейном Блаженства. На втором этаже в уютных светлых комнатах помещались самые маленькие. Грудничков уже не было. К этому моменту времени они уже подросли и резво ползали по застеленным коврами комнатам младшей группы. Все малыши до шести лет находились под опекой Валентины-той, как говорили девочки, самой ласковой пестуньи в мире.

Переходы первого этажа были мрачноватыми и запутанными. Газовые светильники в коридорах горели и днем и ночью. Где-то здесь находились закрытые двери в подвал, в подземные галереи. Как рассказывали, там, в таинственных подземельях скрыты страшные тайны замка. Правда до подвалов никто кроме Гришаки не сумел добраться, а вот на чердаки дорога была уже разведана. Саманту эти тайны пока не прельщали.

Всеми хозяйственными делами на жилых этажах занималась всеми уважаемая Женьевева-той или как чаще ее называли дети — тетушка Женьевева. Она была штатной кастеляншей замка, ничто в его пределах не происходило без ее ведома. Веселая, неутомимая женщина всегда была готова прийти на помощь. Ее руки ловко справлялись с любой работой. Именно к ней бежали, разорвав подол платья или брюки, она присматривала за порядком в спальнях, пеняла на неряшливость, учила заправлять постели, подметать и приводить в порядок одежду и обувь. Саманта на себе ощутила заботу этой женщины, когда ее обустраивали в приюте.

Неразлучницы — стали называть подружек. Лана и Надежда старались держаться рядом с подругами на случай, если вдруг понадобиться их помощь и ревностно следили, чтобы оголтелые школяры ураганом носящиеся вдоль всего коридора учебного крыла не толкнули слепую девочку. Класс «Раскрывающие возможности» был невелик всего четырнадцать мальчиков и девочек. Многие из них понравились Саманте с первого взгляда, смешно сказать, со взгляда Ренни.

Серьезная Василина — дочь старосты Мирабы, высокая худенькая с живыми черными глазами, как и все дети из соседних деревень, выделялась среди одетых в форму воспитанников. Ее одежда позволяла определить славские корни местных жителей. Длинная темная юбка прошита понизу цветным орнаментом. Рубашка у ворота затейливо расшита мелким бисером, поверх надет передник с вышитой грудкой, парой глубоких карманов и завязывающийся длинными завязками, дважды оплетающими тонкую талию девочки. Еще ей были свойственны спокойствие и уверенность. Она и две ее подружки Калинка и Денила доброжелательно восприняли появление новой ученицы.

Быстроглазый и озорной Кирилл, сквозь напускное безразличие, внимательно приглядывался к слепой девочке. Но, поняв, что этим он не сможет обратить на себя ее внимание, принялся помогать девочке, рассказывая ей разные истории о школе, веселил забавными характеристиками одноклассников. И, конечно, рядом всегда была Ренни.

Саманте было странно за завтраком держать чашку чая, а видеть в руке ложку с кашей. Девочка училась контролировать себя, не путаться в увиденном, соразмерять свои возможности. На уроках Саманта, не поднимая головы, глазами Ренни глядела на доску. Удивительно, когда Ренни переводила свой взгляд на чистый лист бумаги, лежащий перед Самантой, то писать решение задачи было намного легче и намного труднее. Ведь перед мысленным взором Саманты возникало решение задачи предназначенной Ренни. А там еще встречались и ошибки! Саманте приходилось тщательно контролировать все свои мысли и возникающие образы. Она научилась отличать мысли Ренни от своих, а это на первых порах было самым сложным делом. Научилась бережно обходить, те уголки ее сознания, куда Ренни не хотела заглядывать ни сама, ни позволить это подруге. Там хранились сокровенные мысли о доме, о родителях, брате и сестричке. Воспоминания о них приносили Ренни тревогу и щемящую боль.

Том все чаще и чаще сталкивался с девочками на переменах, садился недалеко от них за парту, оказывался рядом на уроках лекарского мастерства. С Ренни они подружились в первый же день ее появления в замке Ингорлон. Он первый, кто помог ей избавиться от страха преследования, убедил не прятаться, а пойти на встречу с Камиллой-сан, рассказал ей о значении тех медальонов, которые выдают всем воспитанникам. Он симпатизировал Ренни, но его сердце тревожно билось только при одном взгляде на смуглое личико Саманты. Эта красивая темноглазая девочка героически переносила все свалившиеся на нее неприятности. Уверенно в незнакомых местах Саманта вела себя только рядом с подругой. Он очень сочувствовал слепой девочке.

Однажды на перемене между историей княжеств и грамматикой, глядя на нее, он попытался представить себе, что она чувствует? Как ощущает окружающее? Задумался и увидел…, увидел мир ее глазами. Он это понял каким-то образом. В его голова перемешались мысли свои и Саманты. Ее мирок был какой-то неправильный маленький и тесный. У нее, в отличие от Тома, не было воспоминаний. Почувствовав что-то необычное, Саманта подняла голову и повернулась к окну, но увидела высокого резко жестикулирующего, увлеченно рассказывающего что-то Витим-сана. Том даже пожалел, что практически не слышит, что же учитель рассказывает. Затем взгляд обратился на доску с записями, в тетрадь, и вдруг перед глазами возникло собственное лицо Саманты. Странно! Очень странно! Как девочка может видеть саму себя? И, вообще, как она может видеть? Саманта затрясла головой, потерла виски, и Том, почувствовав ее недоумение, разорвал контакт, чтобы не мешать девочке.

— Саманта, как у тебя это получается? Ты смотришь чужими глазами? — попытался Том расспросить Саманту на перемене. Девочка смутилась и тихо ответила:

— Ренни помогает. А, как ты об этом узнал? Ты умеешь читать мысли?

— Читать не умею. Но как-то получилось, что я могу увидеть то, что видишь ты! — он помолчал и с улыбкой добавил, — а, ты видишь то, на что смотрит Ренни! Правильно?

— Ты догадливый!

— А хочешь, попробуем смотреть моими глазами?

— Хочу! Конечно, хочу!

Том сосредоточился настолько, что, как и в случае с Гришакой, он увидел ее Структурный кристалл. Тогда он сам не мог понять, как и чем он помог Гришаке, все получилось стихийно, сейчас он надеялся, что снова так и будет. Разглядывая кристалл, он увидел, что одна часть граней сама помутнела, а другая находиться внутри плотного мерцающего тумана. И ему остро не хотелось даже думать, чтобы воздействовать на видоизмененный фейр. Чувство опасности ему подсказывало, что он пока еще не готов помочь. Он очень боялся навредить Саманте. Поэтому он только попытался почистить и оживить светом помутневшие грани. Он молча продолжал свои манипуляции не замечая, что из глаз Саманты текут слезы.