Амброзия (СИ) - Билык Диана

Коммуникация с другими городами-великанами, созданными по одному типу, была в доступе почти для каждого жителя, только стоила дорого.

Пока Власов размышлял, прислонившись к стене здоровым плечом, Ангелина разложила диван и достала из рюкзака воду и салфетки. Обтерла лицо и пальцы от крови птиц. Делала это так непринужденно, будто ее вовсе не волновало случившееся. Замкнутая Лина бы зажималась и смущалась, краснела бы и отворачивалась. А еще обязательно бы злилась и рычала, в отличие от довольной собой ее копии.

И страсть, в которую сорвалась Кэйса в лесу, была прекрасной и настоящей, хотел бы он еще раз увидеть Лину именно такой.

Глава 23. Я – не ты

– Иди сюда, – проговорила девушка. Прозвучало, как приказ. Кирилл хотел было возмутиться, не любил, когда женщины командовали, но промолчал. Все равно это не Кэйса. Если Лина очнется сейчас, он может не получить нужное восстановление, потому лучше повременить. А вдруг она никогда не очнется… Бездна! Но пользоваться телом без ее согласия тоже неправильно.

– Ты понимаешь, о чем просишь? Это после бойни, крови и того, что было между нами.

– Мне все равно. Ты ведь это знаешь, – она наклонила голову, и из глаз снова вырвалась серебряная вспышка. – Я возьму свое, даже если ты будешь сопротивляться, – ехидно оскалилась девушка и шагнула ближе.

– Ну, мне это невыгодно, – Кирилл показал на рану. Ткани внутри сложились, но кожа все еще была подрана и из-под нее сочилась прозрачная сукровица. – Ты вернешь Ангелину?

– А зачем она тебе? С ней играться интересней? Искушать? Пользоваться? Вкусней?

Кирилл ступил вперед, коснулся ее румяной щеки и очертил скулу. Мелкие колючки помчались по коже и осели внизу живота. Бедра напряглись, и пришлось сделать еще один шаг, чтобы вдохнуть и услышать ее запах. Яркий и насыщенный, совсем другой, не такой, как у Лины: нежный и свежий.

– Мне она нужна для другого дела, – проговорил он хрипло. – Как звать тебя?

Девушка усмехнулась и, прижав его ладонь к своей щеке, повела по лицу и замерла возле губ. Скользнула языком по подушечке указательного пальца и приоткрыла потемневшие глаза.

– Называй, как хочешь. У меня нет имени. Я же всего лишь подсознание, зверь, которого выпускают погулять только в крайнем случае и то держат на поводке, чтобы не…

– Ты… – он тяжело выдохнул, оттесняя ее к дивану, – хочешь быть главной?

– Я и так главная, просто Лина этого не осознает. Уверен, что ты – это ты, а не твоя темная сторона?

– Уверен, – голос провалился, когда девушка дернула молнию и потянула его брюки вниз.

– Проверял?

Она подтолкнула его на диван.

Власов шумно втянул воздух и опрокинулся назад. Мягкая подушка прогнулась под его весом и взорвалась невесомым облаком пыли. Девушка подкралась ближе

Наклонилась и долго ласкала языком контур его губ, не позволяя себя целовать. И когда Кирилл зарычал, рассмеялась:

– А говоришь, что владеешь собой. Так, кто кого будет умолять? – она прижала его к дивану, забравшись сверху. Пальцы шарили по телу: то опускались ниже, к бедрам, то поднимались к груди. Затем замерли под боксерами и сомкнулись в кольцо.

– Прекрати измываться, – грубо сказал Кирилл, стиснув налитую грудь. Девушка горячо выдохнула. – Знаешь же, что это необходимость. Я бы легко отказал тебе, звереныш, но сейчас воспользуюсь бесплатной щедростью. Потому что нам еще предстоит много пройти и без обоюдного… – голос надломился от волны жара, прервав на полуслове. Движения ее рук были резкими и ненасытными. Они заставляли подаваться каждый раз вверх и путали мысли.

– Хотел что-то сказать? – она хитро улыбнулась и опустила голову к бедрам. Губы показались раскаленными углями. Девушка долго дышала и водила по краю, а потом припала и, доводя до сумасшествия, целовала и терзала его. А Кириллу хотелось закричать и просто взять.

– Иди сюда, – он потянул ее вверх, заставляя прерваться. Силы возвращались, раны уже не тревожили. Плечо приятно покалывало, лишь изредка перебивая ощущения мутной болью, но влечение было сильней, мощней и опасней. – Я никогда никого не умоляю. Беру то, что и так принадлежит мне. Ты же не устоишь. Я ведь прав?

– Поспорим? – хмыкнула девушка, прижимаясь. Власов потянулся рукой к внутренней части ее бедра, но она отстранилась. – Пари?

– Замолчи, – рыкнул Кирилл, – а то нарвешься.

Она вздернула подбородок, свела черные брови, а потом раскатисто рассмеялась. Эхо отразило звук ее голоса где-то на верхнем этаже башни.

– Решила поиграть? Просто секс тебе уже не подходит? – теребя ее набухшие соски, сказал Кирилл.

Лина накрыла его руки и оттянула в сторону.

– Пари? – повторила она. – Или я запру ее надолго, и ты останешься с носом, – она коснулась указательным пальцем перегородки и провела вниз, к губам Кирилла.

– Это уже шантаж.

– Ну, всем жить хочется, а ты можешь мне помочь.

– В чем?

– Убить Ангелину.

Хотелось взбрыкнуть и отшвырнуть ее в стену, но Власов сдержался. Запах женского тела кружил голову, и жажда сдавливала душу. Хищница бросила в бой все свои силы. Можно себе представить, какое у нее влияние на обычных людей. Даже Кириллу не устоять против таких чар, но и проиграть он не мог. Кэйса должна быть собой, иначе все бесполезно.

– Думаешь, как обвести меня? – шаловливо проведя пальцем по его талии Темная Лина снова нырнула ниже и сжала пальцы. – Я же заставлю мучиться, буду доводить и не позволять, а без этого ты… умрешь, милый.

– Ну, ты и самоуверенная тварь, – буркнул Власов, стискивая пальцами ее худощавые бедра. Прижимая к себе до хрипа и стона.

– Нет. Я просто тоже жить хочу.

Глава 24. Неверие хуже мести

Мерная тишина сдавила уши, и Ангелина, резко набрав воздух и открыв глаза, поднялась. Согнулась от спазма в животе и перекатилась набок, скомкав пальцами мягкую ткань. Когда перед глазами муть рассеялась, Кэйса смогла рассмотреть высокий потолок и винтовую лестницу, прилепившуюся в углу. Черные перья устилали все вокруг, кровавые разводы превратились в бурые грязные черточки, следы сапог напечатали хаотичный узор на потемневшем от времени деревянном полу. Поежившись от холода, Лина обняла себя руками и осмотрелась.

На ней не было одежды, даже белья, странно сдавливало бедра и горело между ног, будто…

Хорошо спалось?

Она была довольна.

Лина обернулась так быстро, что затуманилось перед глазами. Кирилл лежал на диване к ней спиной и мирно спал. Он был укрыт походным тонким покрывалом, обнаженные плечи лоснились крепким летним загаром.

– Ублюдок! – закричала Лина и набросилась на спящего проводника с кулаками. – Воспользовался! Знал же, знал! И все равно…

Власов вяло отмахнулся и ошарашенно распахнул веки.

– С ума сошла, девка?! – вцепился пальцами в кисти и попытался ее отодвинуть, но Лина сильнее подалась вперед и перевернула его на спину.

– Я теперь девка? Урод! – нападала Лина, царапаясь и хлопая его по лицу и рукам. Кирилл изворачивался, а потом, когда удар пришелся по плечу, вскрикнул.

Кожа лопнула, и, из-под едва затянувшейся раны, заструилась кровь и сукровица.

– Вот же, зараза, – процедил Кирилл, скорчившись в три погибели. – Надо было воспользоваться предложением, чтобы потом не получать зря.

Лина опустила руки и осела на пол, рухнув прямо в скомканную грязную одежду.

– Зачем тогда раздевал меня?

– Ты была вся в крови. В птичьей и моей, – простонал он, привставая. Потянулся к рюкзаку и, достав эластичный бинт, стал перематывать рану.

Лина смотрела на свои ладони и не могла понять, что происходит. Ей было до жути стыдно и страшно. Что случилось пока она была без сознания? Помогла она себе и Кириллу, отпустив зверя, или сделала только хуже? Теперь темная сторона сможет властвовать над ней, сможет в тяжелые моменты забирать ее личность, путать мысли, заставлять желать того, чего ей не хочется.