Амброзия (СИ) - Билык Диана

Кэйса отдернулась.

– Нет! Не прикасайся ко мне!

– Да что с тобой? – крепкие пальцы сжали сильней кожу на плече. – Хочешь, можем передохнуть.

– Не нужно. Пойдем. Одно интересно. Ради чего все это? Тебе какой смысл? Деньги? Слабо верится, – Лина всмотрелась в его болотные глаза. – Скажи мне, что ты здесь ищешь?!

Власов отстранился. На миг в его глазах прочиталась печаль. Маска упала? Или очередная? Жалеть Ангелина его не станет. Кто бы ее пожалел. Наверняка этот урод убил десятки женщин за свою жалкую жизнь и хотел и с ней покончить, чтобы утолить голод. Потому что она знала, как тяжело ему противиться. И с первого дня Кирилл заманивал ее в свою ловушку. Не знал ведь, что она суккуб. Но где гарантия, что Лина здесь не для корма ценному проводнику? Вдруг у Соколова были свои планы? Значит, они знали о ней сразу, знали и вели в бездну. Ублюдки!

От набора нелепейших мыслей замутило. Ангелина качнулась и шагнула в сторону. В прорези ветвей показалась бурое тело башни. Оно подпирало серое небо конусовидной крышей, на которой восседала стая скворцов. Птицы были страшными разносчиками заразы, неудивительно, что вирусы зачастую назывались соответственно: «птичий грипп» тому пример. Пернатые питались падалью и мертвыми животными, которых в лесах теперь было предостаточно, и не только подхватывали новое, но и скрещивали возможные и невозможные болезни.

– Пришли, – выдохнул Кирилл, отчего Кэйса дернулась. Он стиснул руку на ее локте и склонился к плечу. – Перестань меня шарахаться. Я тебе зла не желаю, но будешь так себя вести – накажу.

– От-ва-ли, – прошипела Ангелина.

– Как скажешь! – проводник приподнял ладони и отступил. Долго глядел ей в лицо, хмуря брови и прищуриваясь, будто хотел прочитать мысли. Ангелина выдержала его взгляд и, когда Кирилл отвернулся, облегченно выдохнула. Тяжело понимать, что другого выхода выжить в этой глуши у нее не было. И зверюга в голове ответила на эту мысль:

Выход был, но хотела ли ты его выбрать?

Сцепив зубы, Кэйса пробралась через колючие кусты и побежала в сторону башни. Скворцы встрепенулись, нахохлились и дружно склонили черные лоснящиеся головы. Цепляя коготками потемневшую от наростов мха черепицу, стали спускаться и странно зыркать в их сторону. Над лесом повисла тишина. Тонкий запах плесени защекотал ноздри.

– Лина, быстрее внутрь! – крикнул позади Кирилл, шумно вытаскивая носилки с Германом. Олигарх застонал и вздернул руку, которая тут же упала и ударилась о землю.

Кэйса лишь хмыкнула. Проводник птиц забоялся?

Но глядя, как чернобокие пернатые облепили здание, ей стало не по себе. Много ходило слухов об одичавших и мутировавших животных, но чтобы птицы… За пределы защитного ограждения они почти не залетали, погибали от высокого напряжения. Да и тех, что смогли преодолеть преграду, истребляли, чтобы не распространялась всякая гадость. Все дни пути не было ничего такого, чего Ангелина могла бы по-настоящему бояться. Ей даже стало казаться, что мутация природы, о которой трубили по всем средствам связи – миф. Чего бояться, когда человек – самое страшное животное в мире? Всегда так было и будет. Стоило остерегаться и быть готовой ко всему, но Лина слишком на многое закрывала глаза. Мир изменился. Люди изменились. И природа тоже. И она тоже.

Клювы скворцов раскрылись, и вперед выступили острые почти акульи зубы. Зубы! Перламутрово-черные тушки птиц лоснились на солнце, и стоило пернатым распустить крылья, как густо-красные перья залили небо кровавыми пятнами. Это не скворцы! Лине приходилось по работе изучать флору и фауну. Помогали видео и цифровые библиотеки, и сейчас она не могла вспомнить ничего из того, что учила. Эти пернатые больше на ворон и ястребов похожи. Они намного крупней скворцов, хотя оперение рябое и клювы желтоватые. А когти! Подобных не может быть у такого рода птиц. Слишком длинные, больше ладони. Они разрежут человеческую плоть, как нож масло.

Крыша затряслась, ссыпая на голову ошметки мха и многолетней грязи.

– Не спи! Нужно попасть внутрь! – закричал проводник, хватая Лину за плечо. – Это не просто скворцы! Мутанты.

Несколько птиц спланировали на козырек башни, отчего он заскрипел и накренился. Сколько же они весят?! Скворцы крутили головами и глядели на Лину алыми бусинами глаз. Хотелось закричать, но от шока не могла шевельнуться.

Проводник, больно вцепившись в руку, потащил ее ко входу. Герман остался лежать в стороне, и несколько громадных птиц уже слетелись на лакомую добычу. Они не торопились, подкрадывались осторожно, выворачивая когтями комья земли.

– Очнись! – шершавая ладонь хлопнула Лину по щеке. Сильно, но боли она не почувствовала. Только голова повернулась в сторону, и взгляд уперся в оплетенную диким виноградом кирпичную стену, обмазанную черно-бурыми потеками похожими на кровь. Арочная дверь была закрыта на засов и на толстенных петлях болтался замок. – Лина, ты меня слышишь?! – снова закричал Кирилл и замахнулся, чтобы дать пощечину. Кэйса перехватила крепкую руку.

– Слышу! Хватит меня бить, – и брезгливо отбросила его пальцы.

– Отлично! Тогда шевели костями! – Власов вручил ей вещи. – Кыш! – завопил он и побежал к носилкам. Птицы ощерились и заблокировали доступ к Герману. Еще десяток скворцов, как по команде, сорвались с крыши и намерились вцепиться проводнику в плечи, но он ловко увернулся. Отпрыгнул в сторону и сгруппировался. Птицы ринулись на Кирилла скопом. Вытянув руку, проводник разрубил воздух чем-то длинным и блестящим, скорее всего полевым ножом, но с такого расстояния сложно было понять, чем именно. Кровь и перья разлетелись грязным фонтаном, после чего несколько громадных черных туш свалились проводнику под ноги.

Еще трое пернатых спикировали на землю и стали наступать на Ангелину, прижав ее к стене. Крик птиц-мутантов был таким оглушительным, что она с трудом слышала что-то еще. Кирилл что-то вопил, возможно, и она кричала, но грохот и скрежет поглощал все звуки. Горло горело от перенапряжения, а ноги не держали.

Давай же! Просыпайся! Защити себя!

– Никогда и ни за что! – выдохнула Кэйса и зажмурилась.

Темнота была густой и вязкой, хотелось вобрать ее и позволить себя поглотить. Может, так станет легче? Только бешенные крики птиц и свист рассекаемого ножом воздуха впивался в голову и скручивал внутренности. Проводник не выживет, если Лина не поможет! Кирилл не выстоит против этих хищников.

Распахнула глаза и встретила летящий навстречу яростный кровавый взгляд. Птица выставила вперед когти и дотянулась до волос. Резкая знакомая боль разорвала плоть, и рука ухватилась за шею пернатого, оторвав одним рывком черную голову. Брызги крови окропили лицо. Вторая и третья птицы улетели в кусты сломанными куклами, сверкнув напоследок перламутровыми темными крыльями.

Кирилла птицы повалили наземь, напирая количеством. Он с трудом отбивался одной рукой, вторая безвольно растянулась по траве, окропляя зелень густо-бурой кровью. На нее уже набросился один из хищников и стал рвать мягкую плоть «акульими» зубами.

Ангелина закричала и побежала к Власову. Расправилась на ходу с еще одним нападавшим скворцом, что кричал, как испуганный ребенок, переломав ему ноги с характерным звуком. Стряхнув кисти ринулась к проводнику.

– Лина, осторожно! – завопил Кирилл, скидывая здоровой рукой облепивших его диких птиц. Он делал это с такой яростью, что те, падая на мягкую вспаханную когтями землю неприятно крякали, но вставали и снова нападали. Будто жажда крови и мяса была важнее жизни.

Ангелина не могла поверить, что это происходит на самом деле. Замешкалась всего на секунду, чтобы выплюнуть горькую слизь. Спину внезапно полоснуло жаром, и будто раскаленные прутья вонзили в плечи. Кэйса от толчка подалась вперед, волосы дернуло вверх, вырывая локоны с корнем. С трудом вывернулась и, превозмогая острую боль в лопатках, вцепилась взмокшими ладонями в озверевшего скворца воссевшего на спине. Алый взор полоснул по глазам, ослепляя. Лина решилась: рывком разорвала клюв напавшей птицы надвое, оцарапав пальцы об острые зубы. Кости черной черепушки неприятно хрустнули, руки залило кровью. В глазах резко потемнело. Припав на одно колено, Кэйса попыталась выпутать из волос застрявшие когти и ошметки крыльев скворца. Железистый запах сворачивал кишки, и от тошноты Ангелина повалилась набок. Мертвая птица, тяжелой тушей соскальзывая вниз, снова дернула волосы. Но боли уже не было, шок и адреналин вливались в кровь толчками, перекрашивая мир в пурпурно-золотой. Лина кричала. Кричала, как никогда. Выламывала крылья мертвой птицы, выдирала слипшиеся перья со злостью и вопила в распластанное серое небо. Это было настолько омерзительно, что Лина едва сдерживалась, чтобы не сорваться.