Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Чейз Джеймс Хедли

— Когда парень говорит, что он торопится, то и я тороплюсь, — возразил шофер, устремляясь по темной улице.

В течение десяти минут Леон проклинал себя за то, что он сказал, что надо торопиться. Но когда шофер приехал в квартал Естерн стрит, с его узкими улицами, со складами овощей и всеми видами транспорта на них, он невольно замедлил ход и был вынужден ехать осторожнее.

— Если уж вы торопитесь, то как раз здесь есть улочка, которая выходит на Естерн стрит. Вы скорее достигнете ее пешком, чем доедете.

— Если бы у меня было желание пройтись пешком, разве я сел бы в такси? — возразил Леон, вспомнив, что ему рассказал Инглиш про Хеннеси. — Поезжайте и постарайтесь никого не задавить.

— Такого желания у меня нет, но посмотрим, что творится вокруг, — ворчал шофер, подавая сигнал.

Леон закурил сигарету. Легко было говорить Инглишу, чтобы Леон поехал за известной Митчелл и привез ее к нему. Это было легче сказать, чем выполнить. Девица, вероятно, подумает, что ее хотят похитить, и вызовет полицию.

Леон сделал гримасу и наклонился вперед.

— Далеко еще?

— Нет, мы почти у места.

— Хорошо, остановитесь на углу.

Шофер остановился, и Леон расплатился с ним, дав ему хорошие чаевые.

— Не хотите ли, чтобы я остался в этих краях? Вам будет трудно потом найти такси в этом месте, если вы захотите вернуться.

— Будет хорошо, если вы подождете меня, — сказал Леон. — Может быть, я быстро вернусь. Но если я не вернусь через полчаса, то тогда вам лучше отправиться в другие кварталы.

— Я пойду немного пожрать, — сказал шофер, вылезая из машины, — и оставлю машину здесь.

Естерн стрит была на редкость жалкой улицей, с высокими домами, грязные фасады которых кое-где украшались пожарными лестницами, проходящими между балконами. Помойные ящики заполняли тротуар. Фонари с разбитыми стеклами бросали слабый свет на всю эту роскошь.

В конце улицы Леон заметил несколько лавчонок с грязными витринами, которые бросали слабый свет на тротуары.

Он прошел мимо номера 27 и остановился, чтобы посмотреть на витрину. На двери было написано: «Джо Хеннеси — Базар». Лавочка была темная, и Леон, покачав головой, пошел дальше.

Дойдя до номера 23, он опять остановился. В тот же момент черная машина возникла из темноты и остановилась около него.

— Эй, кто там? — закричал голос.

Леон повернулся.

Какой-то человек делал ему знаки из машины.

— Вы не знаете, где находится номер 23? — спросил он.

Леон подошел к нему. Водитель находился в темноте, но он нагнулся вперед, чтобы посмотреть на Леона, и свет от фонаря упал на него.

Леон немедленно узнал этого человека. Он увидел шрам, идущий от уха до рта, косоглазие левого глаза, искаженное лицо бестии. Ошибиться было невозможно. Это был тот тип, который приходил к Хеннеси, чтобы угрожать ему.

Леон был страшно удивлен, но его лицо оставалось спокойным.

— Номер 23? — переспросил он. — Я думаю, что это на другом конце улицы, здесь номер 223.

Человек со шрамом что-то пробормотал в виде благодарности и уехал. Когда машина отъехала, Леон заметил другого типа, сидящего в машине, со шляпой, надвинутой на глаза. У обоих мужчин мог быть только один предлог искать номер 23 на Естерн стрит. Инглиш не обманулся. После того, как они потихоньку разделались с Хеннеси, они собирались разделаться и с Мэй Митчелл.

Леон пожалел, что он не вооружен. Быстро повернувшись, он пошел к двери, около которой висели ящики для писем. Быстрый взгляд на них позволил узнать, что квартира Мэй Митчелл находится на верхнем этаже. Он посмотрел в конец улицы. Машина находилась в двухстах метрах от него.

Леон прошел в маленький холл, плохо освещенный и убранный. Напротив него находился лифт, совсем небольшой, не более чем на трех человек.

Он быстро вошел в лифт и нажал кнопку. В первую секунду ничего не получилось, но потом подъемник задрожал, как будто проснулся, и стал медленно подниматься наверх.

Леон заметил, что он весь в испарине. Он знал, что он лишь минуты на три опережает человека со шрамом и его сообщника. Им понадобится еще пять минут, чтобы взобраться на последний этаж, а за это время ему необходимо увести девушку, посадить ее в лифт и заставить спуститься. Он надеялся, что те двое, поднимаясь по лестнице, не заметят спускающегося лифта.

Подъемник затратил много времени, чтобы взобраться наверх. Леон вышел из кабины и оставил дверь открытой. Напротив него находилась дверь, у которой были сразу и звонок и дверной молоточек. Свет блестел на замке двери.

Он нажал пальцем на кнопку звонка и не снимал его. Звонок был ясно слышен за дверью. Он ждал, задыхаясь и прислушиваясь. Никакого ответа.

Тогда он четыре раза постучал молотком, и шум глухо отразился на лестничной площадке.

Он стал думать, а не ушла ли девица из дому, забыв погасить свет.

Отойдя от двери, он перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз. Слабо освещенный холл был пуст. Тогда он услышал шаги двух быстро поднимающихся людей.

— Что тут происходит? — спросил чей-то голос позади него.

Он быстро обернулся, весь напрягшись.

На пороге открытой двери стояла девушка, платиновые волосы которой были рассыпаны по плечам в беспорядке. На ней была надета совершенно прозрачная черная нейлоновая пижама. Ей было лет двадцать, у нее были голубые глаза, вздернутый носик и высокие скулы. Леон с трудом проглотил слюну, увидев ее соблазнительные формы.

— Что происходит? — спросила она совершенно безразлично, опираясь на косяк двери. — Где что горит? Этот сарай, или ты, паренек?

Теперь были совершенно отчетливо слышны приближающиеся шаги. Оба мужчины одолевали пятый этаж. У Леона не было времени на объяснения. Мысль о том, что таким образом одетую девушку нельзя будет повести по улице, мелькнула у него, но только на мгновение. Ему нужно было толкнуть ее в подъемник и заставить спуститься раньше, чем оба типа появятся на площадке этажа. У него едва оставалось десять секунд.

— Тебя мне и надо, — сказал он, протягивая руку.

Он поймал ее руку за запястье и потянул вперед, но она уцепилась за дверь и оставалась на месте.

— За кого ты меня принимаешь? — спросила она.

Тут он обнаружил, что она совершенно пьяна, и это открытие так его удивило, что он выпустил ее руку.

— Не волнуйся так, паренек, — сказала она. — Мы живем в двадцатом веке, сам знаешь…

— Боже мой, тут поднимаются двое парней, и они идут к тебе, — быстро проговорил Леон. — Твой единственный шанс спастись — это пойти со мной.

— Другие парни? Так пусть поднимаются. Пусть они войдут, и ты тоже входи. Оплатите мне угощение.

Леон снова протянул руку, но она сделала шаг назад.

— Если те двое такие же, как и ты, то я не хочу с ними связываться, — сказала она, едва держась на ногах. — Входите все, будете тянуть короткую соломинку.

Леон с лицом, покрытым потом, подошел к двери.

— Эй, вы там!

Теперь уже было все. Краем глаза он увидел человека со шрамом, который одолевал последние ступеньки лестницы. За ним виднелся другой, меньше ростом, коренастый.

Леон влетел в квартиру, захлопнул за собой дверь и повернул ключ. Он также задвинул оба засова.

— Если ты воображаешь, что оставишь себя для меня одной, то ты ошибаешься, — сказала девица. — Может быть, это и хорошо, но это не в моем вкусе. Открой дверь, пусть войдут остальные.

— Но послушай ты меня, черт возьми, — закричал Леон.

— Ну так вот, если ты не хочешь их впускать, я сама открою дверь, — сказала девица, направляясь к двери, шатаясь.

— Не будь идиоткой! — закричал Леон. — Эти двое…

— Это ты меня называешь идиоткой! — завопила девица. — Убирайся отсюда вон!

— Но послушай, наконец…

Она отпрыгнула в сторону, чтобы избежать его рук, и отодвинула верхний засов прежде, чем он помешал ей.

В дверь сильно стучали.

— Не трогай меня! — закричала девица, оттолкнув Леона.

— Эти двое парней находятся здесь, чтобы спустить тебя, кретинка! — продолжал Леон, преграждая ей путь. Он схватил ее за плечи и стал трясти. — Эти парни…