Бен Гурион - Майкл Бар-Зохар

Создать «Национальный очаг», сделав рабочий класс доминирующей силой страны с тем, чтобы диктовать свою политику мировому сионистскому движению — вот задача, которую ставит перед собой Бен-Гурион. Выбранный в секретариат «Гистадрут» в конце лета 1921 года, он получает партийный билет № 3. Кроме него в секретариате еще несколько человек, но все они уходят один за другим и в конце концов вся ответственность за Конфедерацию ложится на его плечи. Двенадцать лет, которые он проведет во главе «Гистадрут», станут самыми тяжелыми в его политической карьере. Он сталкивается с почти непреодолимыми трудностями, познает унизительную нищету, работает как каторжный. Но за все эти долгие горькие годы еврейская община закалила свою способность к сопротивлению и укоренилась на земле Израилевой, а Бен-Гурион приобрел статус национального лидера.

Убедив коллег перенести штаб-квартиру «Гистадрут» из Тель-Авива в Иерусалим «по национальным причинам», он вместе с одним сотрудником секретариата снимает комнату в одном из самых бедных кварталов города. В комнате только одна кровать, и они по очереди спят на полу. Денег катастрофически не хватает. «Гистадрут» выплачивает ему мизерное жалование, большую часть которого он отсылает Пауле (она с детьми все еще в Плоньске) и отцу. Все свои расходы он скрупулезно записывает, но нередко вынужден брать деньги в долг для преодоления вечных финансовых проблем, возникающих в конце каждого месяца. Иногда у него нет средств на текущие расходы — на еду, керосин, сигареты и газеты, но на книги он находит деньги всегда. Снедаемый демоном чтения, он покупает по нескольку книг в неделю и записывает их названия в свой дневник. В январе 1922 года он читает все об иудаизме, просит друга достать для него «Историю искусства» Шпрингера, в Иерусалимской библиотеке заказывает литературу по географии Палестины, о жизни Христа, учебники латинской и армянской грамматики; он берет книги о христианстве, об археологических исследованиях в Палестине, по истории и географии Среднего Востока. Вскоре к ним добавятся работы по истории Среднего Востока и арабских народов, об истоках сионизма, труды основоположников социализма и учебники по политологии. 20 марта, проглядывая свою библиотеку, он с гордостью внесет в записную книжку: «В числе моих книг: на немецком — 219, на английском — 340, на арабском — 13, на французском — 29, на иврите — 140, на латыни — 7, на греческом — 2, на русском — 7, на тюркском — 2; различных словарей — 15. Итого: 775 томов». Десятками и сотнями книги скапливаются в маленькой комнатке и он буквально проглатывает их. Он не интересуется общественной жизнью; у него есть двое-трое друзей; вечера и большую часть ночей он проводит за редактированием газетных статей, чтением или учебой. Он начнет учить древнегреческий, прочтет в оригинале Платона и Сервантеса (чтобы лучше знать испанский).

Коллеги молодого секретаря «Гистадрут» не сразу замечают происшедшие в нем глубокие перемены. Они не видят, что за профессиональным профсоюзным и политическим деятелем возникает другой человек — с неутолимой жаждой знаний, открывающий все новые и новые горизонты, — настоящий лидер, гигантскими шагами обгоняющий своих товарищей. Сперва они подшучивают над ним, но вскоре начинают искренне восхищаться его силой духа и стремлением к самообразованию.

Весной 1922 года Бен-Гурион решает наконец забрать из Плоньска жену и детей. И хотя он никогда не говорил и не писал ей об этом, совершенно очевидно, что он хочет избежать ежедневных проблем, вызванных семейной жизнью. Романтизм и страстность, пронизывавшие его письма к Пауле, давно забыты. Кроме того, что сутки напролет он занят делами «Гистадрут» и решением собственных проблем, ему приходится часто выезжать за границу для участия в различных конгрессах и конференциях. «Мы росли, как при безотцовщине», — скажет Жеула, вспоминая детство. Даже будучи вместе с семьей, он не находит времени для детей. Жена, лишенная развлечений, приятно разнообразивших ее жизнь в Америке, погрязла в домашних хлопотах. Бен-Гуриону не до отдыха: в его записных книжках за 1922–1923 годы есть только одна запись о прогулке с Паулой.

Как и его товарищи по партии, он живет в изматывающем ритме. Надо создать все из ничего: структуры «Гистадрут», профсоюзы, промышленные и сельскохозяйственные кооперативы. Мотаясь по стране из города в город, из деревни в деревню, выступая перед трудящимися, он защищает не только интересы поселенцев, работающих в сельском хозяйстве, но и поденных рабочих, нанятых администрацией для ремонта дорог, осушения болот и рытья каналов. Он ведет переговоры с молодыми чиновниками полномочного правительства, бегает с собрания на собрание, старается урегулировать возникающие конфликты и забастовки. Почти всюду люди живут в ужасных условиях. В некоторых деревнях трудящиеся получают нищенскую заработную плату, строительные рабочие одеты в лохмотья и рваные башмаки, а те, кто сумел заполучить место для сна на прогнившем полу, а не на земле, считаются счастливчиками. Профсоюзные лидеры в отчаянии от сознания того, что им некуда обратиться за помощью.

Одно время Бен-Гурион надеется получить финансовую поддержку от еврейских рабочих в США и даже отсылает им подробный отчет о деятельности и задачах «Гистадрут». «Я полагаю, что участие американского рабочего движения в деятельности нашей партии является более важным актом, нежели дипломатическая победа декларации Бальфура», — пишет он. Однако основные его усилия и надежды сконцентрированы на другом. Это создание для палестинских евреев общества новой формации.

Социализм в тогдашнем понимании Бен-Гуриона идентичен советскому коммунизму. В какой-то мере он «большевик», но его большевизм не был безусловным. Для него дело сионизма намного важнее коммунистических идеалов, и всякий раз он без колебаний делает свой выбор. Он потрясен тоталитарностью советского режима и тем диктатом, который Москва пытается навязать мировому рабочему движению.

1919–1923 годы в жизни Бен-Гуриона можно с уверенностью назвать «красным периодом». После бунтов 1921 года он намеревается реорганизовать свою политическую партию «Единство труда» в дисциплинированную организацию с представительствами по всей стране, способную подмять «Гистадрут». Однако после того как этот план был категорически отвергнут Центральным комитетом партии, Бен-Гурион, глубоко разочарованный, отказывается от работы в Исполнительном комитете.

К сожалению, постигшее его разочарование было далеко не последним. Из-за своего неудержимого характера и свойственного ему экстремизма он часто оказывается в меньшинстве. Во время многочисленных дискуссий большого идеологического и политического значения он оказывается слева от большинства, являя собой непримиримую оппозицию Каценельсону, Бен-Цви и другим. Примерно в то же время он выдвигает новое революционное предложение: преобразовать «Гистадрут» в большую рабочую корпорацию, «коммуну, уравнивающую всех трудящихся Палестины, с военной дисциплиной, которая возьмет под контроль все фермы и городские кооперативы, примет на себя обеспечение всего сообщества трудящихся, а также руководство и исполнение всех общественных работ по строительству и ремонту зданий и дорог в стране».