Семь подземных королей - Александр Мелентьевич Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут взор Виллины сначала упал на волшебную книгу, потом на Кагги-Карр, и морщинки на лбу феи разгладились. Она неожиданно подошла к вороне, прошептала какие-то слова, подула на Кагги-Карр, и та стала расти, расти неудержимо. Она сделалась ростом с гуся, потом с орла, потом со страуса, но и на этом дело не остановилось, и, наконец, голова Кагги упёрлась в потолок. Дальше расти было некуда.
Глядя на ошеломлённых зрителей этого необыкновенного превращения, фея тихонько рассмеялась, а ворона, не поняв, что с ней произошло, спросила:
— Великая волшебница, почему все вокруг меня стали такими маленькими?
Её голос прозвучал, как раскаты грома.
— Это не мы стали маленькими, — объяснила Виллина, — а ты сделалась огромной. Видишь ли, Книга требует больших птиц, вот у меня и есть одна такая. Ты сможешь унести на спине Элли и её дядю?
Кагги-Карр приосанилась:
— Конечно, смогу!
— А всё-таки придётся послать двух, — озабоченно молвила фея. — Книга говорит о птицах.
Виллина произнесла волшебные слова, и Кагги-Карр приобрела прежние размеры. Это ей не понравилось, и она нахохлилась.
— Не дуйся, — сказала фея. — Ты снова станешь большой, только найди подругу, которую я могла бы увеличить, как и тебя. Надеюсь, за этим дело не станет?
— Ну ещё бы, — гордо ответила Кагги и выпорхнула в открытое окно.
Кагги-Карр снова в Канзасе
Все вороны Изумрудной страны знали и уважали Кагги-Карр. Собрав в пригородной роще стаю, Кагги начала придирчиво осматривать ворон. Наконец, она выбрала одну молодую, с мощной грудью и крепкими крыльями, с озорными глазами. Избранницу звали Карр-Карайя. Она приходилась не то внучкой, не то правнучкой Кагги-Карр, потому что все вороны Волшебной страны были в родстве.
Карр-Карайя страшно обрадовалась, узнав, что ей выпала на долю великая честь лететь за Элли в Канзас, да ещё при этом стать такой огромной, что можно будет одним ударом клюва зашибить орла.
— А ты не подведёшь? Оправдаешь моё доверие?
— Ну, что вы, бабушка! Можете быть спокойны.
Кагги-Карр рассвирепела.
— Мне всего сто третий идёт, а ты осмеливаешься называть меня бабушкой, точно я старуха! Какая я бабушка в мои годы! Если ты ещё хоть раз скажешь это отвратительное слово, не видать тебе Канзаса. Зови меня тётей.
— Слушаю, ба… Слушаю, тётя! — пролепетала испуганная Карр-Карайя.
Когда вороны прилетели во дворец, у Виллины уже было готово письмо к Элли. Добрая фея рассказала в нём о событиях последнего времени. В письме она особенно подчёркивала то обстоятельство, что волшебная книга называет Элли и её дядю Чарли спасителями Страшилы и остальных пленников.
«А раз так говорит Книга, — заканчивалось письмо, — то тут делать нечего, и придётся тебе, милая девочка, и вам, моряк Чарли, ещё раз посетить нашу страну. Я посылаю за вами транспорт поудобнее сухопутного корабля, и, пользуясь им, вы уж во всяком случае не окажетесь в плену у чёрного камня Гингемы.
Известная вам Виллина, добрая волшебница Жёлтой страны».
Дальше шла приписка:
«Это письмо принесут в Канзас две гигантские птицы, но ты их не пугайся, Элли! Одна из них твоя старая приятельница Кагги-Карр».
Письмо упаковали в непромокаемый мешочек, который будет висеть на шее у Кагги-Карр. Виллина совсем было собралась увеличивать ворон, но спохватилась, что тогда им не выбраться из дворца. Пришлось выйти на открытый воздух.
Виллина пустила в ход своё колдовство, и две гигантские птицы взмыли в небо, напугав жителей Изумрудного города. Они сочли это предвестием нового несчастья, но когда узнали, что птицы полетели за Элли и моряком Чарли, то восторженно приветствовали Виллину.
А добрая фея помахала им рукой и исчезла. По закону она не имела права надолго покидать свою страну.
Вороны летели с поразительной быстротой. Остались позади Кругосветные горы и Великая пустыня, и внизу пошли населённые места. Когда Кагги-Карр впервые разыскивала Канзас, это стоило ей больших трудов. Но птицы наделены особой памятью, и теперь Кагги безошибочно держала нужное направление.
Всего несколько лётных часов понадобилось крылатым посланницам, чтобы оказаться в окрестностях фермы Джона Смита. Но было бы крайне опасно явиться туда среди бела дня. В лучшем случае чудовищные птицы могли напугать до полусмерти обитателей фермы, а в худшем получить в бок заряд картечи из охотничьего ружья дядюшки Джона.
Поэтому Кагги-Карр и её спутница присмотрели неглубокий овраг в нескольких милях от фермы и залегли там до ночи. А когда на фермах погасли огни, и всё угомонилось, вороны опустились у крыльца Элли. Карр-Карайя перетёрла клювом завязки у мешочка с письмом, висевшего на шее тётки, и мешочек упал возле крылечка.
После этого гигантские птицы вернулись в овраг. Но они проголодались, а ждать свидания с Элли предстояло до следующей ночи, поэтому они принялись разыскивать съестное. Это съестное явилось им в виде дынного поля дядюшки Мэтью. Вороны произвели на нём неслыханные опустошения.
Обнаружив утром грабёж, дядюшка Мэтью обвинил в нём мальчишек с ближней фермы, и между соседями завязалась долгая вражда.
Как могут приходить письма
Наступило утро. В это утро одноногий моряк Чарли Блек должен был покинуть ферму своего шурина. Всё было готово для дальнего пути: рюкзак уложен, дорожная сумка наполнена свежей провизией, деревяшка, заменяющая ногу, подбита кожаной подмёткой.
После сытного завтрака началось прощание. Оно не было грустным. Дело в том, что Чарли Блек собирался уезжать на океан уже в течение трёх месяцев. Но в каждый из этих девяноста дней, поддавшись просьбам и поцелуям Элли, моряк скидывал с плеч рюкзак, возвращал сумку с провизией сестре Анне и откладывал уход до следующего дня.
— Заметь, Элли, это уже в последний раз! — говорил он, сурово хмуря брови.
— Конечно, в последний, самый-самый распоследний! — лукаво улыбалась девочка.
В этот день процедура прощания проходила, как обычно. Чарли уже взялся за лямки рюкзака, но вдруг общее внимание привлекла собачья драка. Пёсик Тотошка яростно сражался с соседским Гектором из-за какого-то бесформенного запылённого предмета. Гектор успел овладеть этим предметом, но отважный Тотошка вцепился ему в правую заднюю лапу и не позволял противнику удрать.
В ссору вмешалась Элли и вырвала спорную вещь из зубов Гектора.
Вещь оказалась мешочком из плотной материи, не очень пострадавшей во время драки. Мешочек стягивала оранжевая завязка. У Элли ёкнуло сердце.
— Дядя Чарли, это не простой мешочек, — прошептала она.
Понятно, моряк мгновенно забыл про отъезд, сбросил рюкзак, и все вернулись в дом. Элли, трепеща от
