Семь подземных королей - Александр Мелентьевич Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогие сограждане! — сказал правитель города. — Нашим гостям нужен покой, и я прошу вас разойтись по домам и соблюдать тишину.
Люди покинули площадь в надежде, что теперь, когда прибыли из никому не известного Канзаса могущественная фея Элли, её дядя, Великан из-за гор, и чудесный маленький зверь, всё пойдёт хорошо.
Прибывших повели во дворец, но прежде чем они ступили на подъёмный мост, перед ними появился новый Страж ворот Маллон с сумкой на боку, наполненной зелёными очками. Он заговорил:
— Госпожа Элли и вы, Великан из-за гор, и вы, незнакомый зверь, прошу вас надеть зелёные очки. Это приказ Гудвина Великого и Ужасного, и его должен исполнить всякий, посещающий наш город.
Элли улыбнулась, вспомнив, как она видела последний раз Гудвина в бакалейной лавочке, но не стала спорить и надела очки. Её примеру последовали Чарли Блек и Тотошка. Маллон обратился к воронам:
— Вы, птицы, тоже обязаны подчиниться закону. Нагните головы!
Кагги и Карр-Карайя послушно опустили громадные головы к земле, и оказалось, что для них пришлось бы подыскать очки по меньшей мере с тарелку величиной. Страж ворот растерялся.
— Нигде в мире нет очков такого размера! Делать нечего, оставайтесь так, хотя я боюсь, что это не кончится добром. На всякий случай постарайтесь как можно меньше быть в городе. Вы знаете фруктовый сад, ранее принадлежавший Гудвину, затем Урфину Джюсу, а в настоящее время составляющий собственность Страшилы? Я бы посоветовал вам отправиться туда.
Голодные вороны не заставили себя просить и мигом исчезли к большому удовольствию Маллона.
Гости поели и потом погрузились в глубокий сон. И пока они не проснулись, во всём городе ходили на цыпочках и говорили шёпотом.
Моряк Чарли указывает путь
На следующий день началось совещание в тронном зале дворца. Никто не захотел сесть на трон. Фельдмаршал Дин Гиор отказался под тем предлогом, что он только временный правитель Изумрудного города, Смелый Лев заявил, что ему гораздо удобнее на полу, где рядом с ним Элли, Железный Дровосек не захотел посягать на права Страшилы. Все расположились, как кому нравилось, а в одном из окон виднелась голова Кагги-Карр. Она стояла на дворе, а её шея находилась на уровне третьего этажа. Кагги иногда неожиданно вмешивалась в разговор, и каждый раз все пугались, потому что её голос гремел, как гром.
Военный совет открыл фельдмаршал Дин Гиор при начальнике штаба Чарли Блеке. Моряк снова получил это звание, которое носил во время борьбы с Урфином Джюсом.
Фельдмаршал обратился к Смелому Льву:
— Ваше звериное войско выказало чудеса храбрости в битве с солдатами семи королей. Что, если мы каким-нибудь образом сумеем спустить это войско в Пещеру?
Лев покачал косматой головой.
— Боюсь, что это невозможно. Я мог продержать тигров, ягуаров и рысей на фруктовой диете трое суток, но ведь от моих владений до страны Жевунов десять-двенадцать дней пути. Я боюсь, что моё храброе воинство, проголодавшись, взбунтуется и съест всех людей, которые ещё остались в Волшебной стране.
Довод Льва был признан убедительным.
— Ну, а птицы? — спросил Дин Гиор.
— Видите ли, одни птицы не могут решить дело. Они полезны, когда преследуют разбитого противника, но ведь его сначала надо разбить.
— Придётся вооружать Мигунов, — сказал Железный Дровосек.
Элли рассмеялась, а потом сконфузилась и принялась играть кисточкой львиного хвоста.
— Я знаю, чему ты смеёшься, — сказал Дровосек. — Ты вспомнила, как попáдали Мигуны при выстреле большой пушки.
Девочка утвердительно кивнула головой, а ворона вдруг каркнула, заставив всех вздрогнуть.
— Да, жители Волшебной страны не любят и не умеют воевать, — задумчиво сказал Дровосек. — У них мягкие сердца, не то, что у жителей Пещеры. Извини меня, друг Арриго, то, что я сказал, не относится к тебе.
— Это не относится и ко многим моим соплеменникам, — поправил Арриго. — К сожалению, они слишком привыкли подчиняться семи королям. Им внушают ужас воины и драконы…
— А я бы не побоялась дракона! — заявила Кагги-Карр.
От её зычного голоса всё заколебалось в зале, и с потолка свалилось лепное украшение. Элли рассердилась, сделала вороне выговор, и потому похвальба Кагги прошла незамеченной.
— Просто не знаешь, что и придумать, — вздохнул Лестар. — Нет у нас такой силы, чтобы пустить её против подземных владык. Поневоле вспомнишь дуболомов Урфина Джюса: нам бы сейчас таких солдат!
— Слишком они боялись огня! — заметил Дин Гиор.
— Но ведь и мои соплеменники боятся огня, — молвил Арриго.
— Это всё пустой разговор, — сказал Дровосек. — Главное, их лишили свирепости. Они теперь не солдаты, а просто добродушные работники.
— Кстати, что с ними случилось? — спросил моряк.
— Да то и случилось, что они все сдались в плен почти без борьбы, — объяснил Дин Гиор. — Вот что значит потерять понятие о воинской чести.
— Послушайте! — в волнении вскочил Чарли Блек. Ему пришла в голову поразительная мысль. — Послушайте, а что, если дуболомам вернуть свирепость? Ведь они тогда разгромят армию подземных королей!
Общий восторг был ответом. Люди закричали, Лев заревел, а Кагги-Кapp закаркала так оглушительно, что с потолка кусками посыпалась штукатурка, и никто за это даже не выбранил ворону. Однако восторг скоро сменился унынием.
— У нас нет в стране ни одного мастера, который мог бы придать лицам дуболомов свирепое выражение, — сказал Дин Гиор. — Ведь, понимаете, работа резчика идёт от сердца, а если у тебя в сердце нет какого-то чувства, как ты вложишь его в работу?
На это рассуждение, достойное самого Страшилы, нечего было возразить. Наступило долгое молчание. Потом Элли нерешительно заметила:
— Наверно, Урфин Джюс смог бы…
— Ещё захочет ли он? — возразил фельдмаршал.
— Захочет, наверно, захочет! — загораясь уверенностью, вскричала Элли. — Уж неужели у него в душе не осталось никаких добрых чувств?!
— А где его взять, Урфина Джюса? — сказал Дин Гиор. — После того, как его изгнали, он исчез и теперь обретается неведомо где. Пришлось бы пустить тысячу разведчиков, чтобы его разыскать в нашей обширной стране.
— Ну, такие разведчики у меня найдутся, — сказала Элли, и все посмотрели на неё с недоумением.
А девочка поднесла к губам серебряный свисток, висевший у неё на шее. Со словами «Дядя Чарли, крепче держи Тотошку!» она подула в свисточек. По полу затопотали маленькие ножки, и перед Элли появилась королева мышей Рамина.
— Что вам угодно, милая сестра? — пропищала она.
Тотошка рвался из рук моряка, чтобы схватить ненавистную мышь. Пёсик понимал, что поступает дурно, что мешает Элли
