Утверждение власти - Николай Александрович Метельский

там без вариантов было, – покачал головой Дайсуке. – Либо парень Аматэру вне клана, либо не Аматэру.

– Надо было возвращать его в род, пока ещё могли, но у кого-то слишком много гордости, – произнёс Каташи в никуда.

– Давай не будем об этом, надоело, – поморщился Дайсуке.

– Что сейчас делать будем? – спросил Каташи, решив не педалировать тему.

– Ничего, – удивил его отец. – Парень сам к нам подойдёт.

– Син красавчик, – восхищённо покачал головой Райдон. – Я уж думал, он меня ничем не удивит.

– Пап? – растерянно обратилась к отцу Анеко.

Впрочем, тот тоже выглядел слегка удивлённым.

– Что, милая? – спросил он, продолжая смотреть на юного Аматэру.

– Она ведь не шутила? Не могла же Атарашики-сан шутить на такую тему?

– Не могла, – ответил он дочери. – И врать не могла.

– Но…

– Слушай, пап, ты мне, случайно, не на это в своё время намекал? – спросил Райдон.

– Нет, – ответил отец уже после того, как Синдзи официально объявил о своей помолвке. – Я, признаться, думал, что он такой же гений, как ты. И что лучше, если ты об этом от него узнаешь.

Несколько секунд молчания, и уже собравшуюся задать вопрос Анеко опередил брат.

– Я что-то совсем запутался, – произнёс Райдон. – Как ты мог спутать Учителя с Патриархом? Я понимаю, что узнать в Синдзи последнего было трудно, но – Учитель?

А вот Анеко на это было плевать. Какой смысл думать о том, что было, когда надо решать, что делать сейчас.

– Мы в таком же недоумении, что и ты, – произнёс Сен, положив ему на плечо руку.

– Похоже, – произнёс задумчиво Дай, – Аматэру специально подстраивали так, чтобы даже мысли о Патриархе не возникло. Уж не знаю, чего им это стоило, но то, что получилось – точно.

– А это вообще нормально, – заговорил Хикару, – что потомок огромного количества поколений аристократов стал Патриархом?

– Мы о них ничего не знаем, – пожал плечами Дай. – Похоже, и такое возможно. Но да, странно как-то.

– Мам, – спросила Анеко, потеряв терпение – от этих мужчин помощи точно не дождёшься. – Что делать-то?

– Перестать полагаться на мужиков и взять дело в свои руки, – ответила Фумиэ. – Пусть занимаются политикой, а мы займёмся своим делом.

– Фумиэ, ты рехнулась? – одёрнул её Дай, который услышал их разговор, несмотря на то, что разговаривали вполголоса, а сам Дай стоял дальше всех от неё. – Даже думать не смей лезть в это дело без моего одобрения. Тебя это тоже касается, – добавил он, глядя на Анеко.

– Но, пап… – возразила та.

– Как сказала твоя мать, политика – это наше дело, а всё, что связано с Аматэру, с этого момента – только политика.

Это была катастрофа. Ещё большая, чем, когда он вступил в род Аматэру. Торемазу чётко понимала, что теперь у неё нет шансов. Никаких. Они и так почти исчезли из-за её семьи, а теперь и вовсе… Патриарх. Как бы она была счастлива, узнав об этом, будучи его невестой, теперь же её лишь душила обида и злость на судьбу-злодейку. Как же так? Она ведь шла в верном направлении. Заручилась поддержкой этой Охаяси, успешно боролась со своей стеснительностью, уже построила планы, которые вполне могли сработать… Но сначала почти всё разрушила её семья со своей тупой жадностью и наглостью, а теперь – это. Да лучше бы род работал над тем, как свести её с Синдзи! С женой Акэти он куда угодно в обязательном порядке приглашал бы род, а то и весь клан. Но нет, они попытались развести глупого, по их мнению, мальчишку. А теперь всё, конец её мечте, никогда ей не быть с любимым…

Ну уж нет! Пока они живы, всегда остаётся шанс. Нельзя сдаваться. Она всё ещё числится у него в друзьях, а значит, борьба продолжается.

– Похоже, теперь мы можем рассчитывать только на тебя, – произнёс отец.

– Поздно опомнились, – огрызнулась Торемазу.

– Что не позволяет тебе рычать на своего отца, – произнёс он резко.

– Не перегибай палку, Тори, – сказала мать.

Торемазу не ответила. Не до того было. Она упорная девочка и не дура, что-нибудь придумает. Идеи проносились у неё в голове с огромной скоростью. Реальность, к сожалению, слишком суровая штука, так что большинство этих идей сразу отбрасывались. А те, что выглядели более-менее реально, откладывались до того момента, как она сможет поговорить с другими женщинами рода без свидетелей. Но одно понятно точно уже сейчас – отца и дядю необходимо затащить под каблук. Они обязаны делать ровно то, что им говорят, и не более. Главное, делать. Задача сложная, но выполнимая – лезть куда-либо ещё она не собиралась, а это дело действительно зависит теперь только от неё. Акэти нужны отношения с Аматэру, им нужен Патриарх, и лишь она может сделать хоть что-то.

– Пап, ты ведь понимаешь, что вы, мужчины, свой шанс упустили? – заговорила Торемазу.

– Ну, как бы… Да, пожалуй, – согласился он.

– И что теперь лучше всё оставить на нас, женщин? – продолжила она.

– Чтобы вы наворотили ещё больше? – приподнял он бровь.

– Что может быть больше? Вы и так… – начала она вновь закипать, но усилием воли заставила себя успокоиться. – Пап, чтобы наладить отношения с Аматэру, нам теперь придётся очень часто прогибаться…

– Что за сленг, Торемазу? – возмутилась её мать.

– Склонять голову, – поправилась она. – А вам, мужчинам, это не только сложно делать, но ещё и банально нельзя. Есть дела мужские, а есть дела женские. Пап, поговори с дядей, дай мне больше свободы в действиях.

– Там видно будет, – отвернулся он от неё. – Мы в любом случае поможем тебе, да и весь клан, если потребуется.

– Как скажешь, пап, – произнесла Торемазу.

Начинать надо с малого. Естественно, сейчас она и не рассчитывала на большее, да и не собиралась она начинать действовать прямо на приёме. Однако зерно Торемазу заронила. Пусть по чуть-чуть, но она добьётся своего.

– Очуметь, – негромко произнесла Мизуки, не забывая при этом хлопать.

Из-за общего гула аплодисментов услышали её только те, кто стоял ближе всего, а это были Шина и Кагами.

Старшая из принцесс Кояма понимала, что Атарашики-сан не могла шутить на такую тему, и уж тем более врать, но тем не менее не удержалась и спросила мать:

– Она ведь не шутит? – чуть придвинулась Шина к Кагами. – Да и на оговорку не похоже.

– Сильно сомневаюсь, что это шутка или оговорка, – ответила та.

– Что не так, мам? – нахмурилась Шина.

На лице Кагами не отражалось ничего, лишь лёгкая улыбка держалась на губах, но уж свою мать Шина знала хорошо и чётко понимала, что та чем-то недовольна.

– Ты,