Столкновение миров - Стивен Кинг

Он снова улыбнулся, и в этот раз это был Спиди.

— И ты время от времени будешь встречать этого парня, Джеки. Да, время от времени, в разных местах. В торговом центре, а возможно, в парке.

Он взглянул на Джека.

— Но Спиди… болен, — сказал Джек. — С ним происходит нечто, что Талисман не может исправить.

Он взглянул на Джека.

— Спиди стар, — ответил Паркус. — Он моего возраста, но твой мир раньше состарил его. Но все равно, в его распоряжении осталось несколько лет. Может быть, совсем немного. Не терзай себя, Джек.

— Ты обещаешь? — спросил Джек.

Паркус усмехнулся.

— Да, малыш.

Джек устало улыбнулся в ответ.

— Ты со своим другом отправишься на восток. Идите до тех пор, пока не пройдете пять миль. Вы пересечете эти низкие холмы, а потом вам будет совсем легко идти. Посмотри на то высокое дерево, самое огромное, которое тебе когда-либо приходилось видеть. Вы доберетесь до этого громадного дерева, Джек, и ты возьмешь Ричарда за руку и перенесешься обратно. Вы выйдете рядом с гигантским красным деревом, в котором проделан туннель, так как оно мешает проложенной здесь дороге. Шоссе Номер 17, вы будете неподалеку от маленького городка на севере Калифорнии под названием Сторивиль. Идите в город. Там под светофором находится автомобильная станция.

— А потом?

Паркус пожал плечами.

— Я не знаю, наверняка, возможно, Джек, что ты встретишь своего знакомого.

— Но как мы сможем попасть до…

— Шшшш, — произнес Паркус и положил ладонь Джеку на лоб точно так, как делала это его мать, когда он был

(карапузом, папиным любимчиком, и всем этим отличным дерьмом, „ля-ля-ля“, „засыпай, Джеки, все хорошо и все отлично“)

очень маленьким. — Довольно вопросов. Я думаю, что теперь с тобой и Ричардом все будет хорошо.

Джек улегся на песок. Он обнял темный шар.

— Ты должен быть смелым и правдивым, Джек, — с легкой серьезностью сказал Паркус. — Жаль, что ты не мой сын… я преклоняюсь перед твоим мужеством. И твоей миссией. Во многих мирах люди благодарны тебе. И тем или иным образом, они чувствуют это.

Джек попытался улыбнуться.

— Побудь еще чуть-чуть, — пробормотал он.

— Хорошо, — согласился Паркус, — пока ты не уснешь. Не надо сожалеть, Джек. Ничто не повредит тебе здесь.

— Моя мама всегда говорила…

Он не успел закончить фразу, сон накрыл его.

И сон продолжал мистически удерживать его на следующий день, когда практически он уже проснулся, а если не сон, то защитная умственная реакция, которая превратила большую половину дня в ленивую дремоту. Он и Ричард, который также, казалось, спал на ходу, стояли перед самым высоким деревом в мире. Десять взрослых мужчин не смогли бы обхватить его. Дерево раскинулось вверх: в лесу высоких деревьев это был настоящий Левиафан, пример территориального изобилия.

„Не надо сожалеть“, — звучали слова Паркуса, даже когда он таинственно исчез, как черстерфилдский Кот. Джек задрал голову вверх, чтобы увидеть макушку дерева. Он не вполне осознавал это, но был истощен эмоционально. Величественность дерева вызвала в нем только вспышку удивления. Джек провел рукой по удивительно гладкой коре.

„Я убил человека, убившего моего отца“.

Он сжимал темный, кажущийся мертвым шар Талисмана другой рукой. Ричард разглядывал гигантскую вершину дерева, небоскребом вздымающуюся над ними. Морган был мертв, Гарднер тоже, теперь снег на пляже, наверное, уже растаял. Но не весь. У Джека было чувство, как будто весь заснеженный пляж находился внутри него. „Когда-то, — подумал он, — тысячелетие назад“. Если ему когда-нибудь, действительно удастся взять Талисман в руки, то чувство триумфа, возбуждения и благоговения просто захлестнет его». Но вместо этого его чувства были приглушены. В голове шел снег, он мог думать только об инструктаже Паркуса. Джек понял, что огромное дерево поддерживает его.

— Возьмись за мою руку, — сказал он Ричарду.

— Но как мы доберемся домой? — спросил тот.

— Не надо сожалеть, — произнес он и сжал руку Ричарда. Джек Сойер не нуждался в поддержке огромного дерева. Джек Сойер был в Проклятых Землях, он победил Черный Отель, Джек Сойер был смелым и честным. Джек Сойер был измотанным двенадцатилетним мальчиком, в голове которого падал снег. Он без усилий переместился обратно в свой собственный мир, и Ричард перескользнул, оставляя позади себя все барьеры.

Лес был другим. Теперь это был американский лес. Кроны медленно раскачивающихся ветвей были ниже. Деревья вокруг них были значительно ниже, чем в той части леса, куда направил их Паркус. Джек смутно осознал происшедшие здесь изменения, пока он не увидел прямо перед собой полотно дороги. Но реальность двадцатого века быстро привела его в чувств, так как только он увидел дорогу, сразу же раздалось глухое бормотание маленького мотора, и он инстинктивно отпрянул назад, увлекая за собой Ричарда, когда маленький белый рено промелькнул перед ними. Машина промчалась по тоннелю, прорезанному в красном дереве (которое было почти наполовину меньше, чем его Двойник в Территориях). Двое ребят и взрослый, едущие в рено, не смотрели на красное дерево, ради которого они приехали из Нью-Хэмпшира (большой достопримечательностью слыла надпись: «Жить свободным или умереть!»). Женщина и двое ребятишек на заднем сиденье чуть-чуть не свернули себе шеи, таращась на Джека и Ричарда. Их рты, напоминающие маленькие темные пещерки, были открыты. Они только что видели, что два мальчика, как привидения, появились на обочине дороги, таинственно и мистически из ничего, как Капитан Кирк и мистер Спок после кораблекрушения в Энтерпрайзе.

— Ты сможешь идти?

— Конечно, — ответил Ричард.

Джек вступил на поверхность Шоссе Номер 17 и прошел сквозь огромную дыру в дереве.

«Возможно, все это приснилось ему, — подумал он. — Может быть, он все еще на пляже Территорий».

Ричард очутился рядом с ним, а на них смотрел с любовью старина Паркус. Моя мама всегда говорила…

Двигаясь, как в густом тумане (хотя этот день в северной части Калифорнии был солнечным и сухим), Джек Сойер вывел Ричарда Слоута из леса и повел вниз по дороге мимо вымерзших декабрьских пастбищ.

«…что самый маленький главный человек в лютой картине — обычно режиссер…»

Его тело нуждалось в продолжительном сне. Ему необходим был отдых.

«…что вермут — это пародия на хороший мартини…»